Читать книгу "Восстание - Саймон Скэрроу"

выживших, и я могу только предположить, что они были убиты после того, как колония была захвачена.

Боюсь, господин, что теперь мне придется сообщить весть о еще большем бедствии. В соответствии с их приказом подразделения Девятого легиона двинулись на помощь ветеранам в Камулодунуме. Еще в двух днях пути от колонии легион попал в засаду и практически был уничтожен. Легату посчастливилось бежать вместе с людьми из конной алы легиона, и он укрепился в форте по дороге в Линдум, откуда сообщил мне известие о поражении. Уверен, что вам, как и мне, будет очевидно, что затем отважные мятежники, да сгинуть им всем до единого в водах Стикса, выступят на Лондиниум.

Я отдал приказ оставшемуся гарнизону усилить оборону города, и я уверен, что мои люди смогут сдержать вражеских разведчиков, если они прибудут к стенам. Тем не менее я решил отправиться в Галлию и попросить помощи у тамошнего наместника. Я не отношусь к своему временному отсутствию легкомысленно и твердо намерен вернуться, как только это будет разумно, и взять на себя ответственность за оборону, пока вы не сможете добраться до Лондиниума и принять командование. Однако, если мне не удастся вернуться из Галлии так скоро, как мне хотелось бы, я полностью уверен в доблести гарнизона и в вашем здравом руководстве. Мятежники будут изгнаны, и победа будет за нами! Слава императору!»

 

Светоний остановился и скомкал свиток. - И так далее, и так далее… Хренов трус. - Он поднял глаза. - Так вот оно что, римляне. Девятый легион потерян, и мы – единственная сила, способная достичь Лондиниума до того, как на место происшествия смогут прибыть мятежники или Второй легион.

Воцарилось ошеломленное молчание, пока другие офицеры переваривали слова пропретора, а затем заговорил один из самых молодых из младших трибунов.

- Это меняет все, господин. Нам следует подождать, пока основные силы армии не догонят нас, прежде чем идти на помощь Лондиниуму.

- Если мы подождём, - вмешался Катон, - Боудикка наверняка прибудет первой. Мы должны продолжать движение, господин. В конце концов, мы единственные солдаты, способные дать Лондиниуму шанс. Если мы подведем жителей города, они будут наверняка обречены.

Светоний мрачно улыбнулся. - Это именно мои мысли, префект Катон. - Он оглянулся на других офицеров. - Мы идем на Лондиниум, что бы ни случилось. Колонна немедленно продолжит наступление!

 

*************

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

ГЛАВА VI

 

Камулодунум, три дня спустя

 

От колонии, которую римляне намеревались сделать столицей новой провинции Британия, мало что осталось. Там, где между двумя реками простирались аккуратные ряды черепичных и гонтовых крыш, теперь остались лишь обугленные бревна и участки грязных оштукатуренных стен. Дым все еще шел от нескольких пожаров среди тлеющих руин. В самом сердце запустения над руинами возвышались колонны и фронтон недостроенного храма, посвященного императору Клавдию15. Здесь римский гарнизон держал свой последний бой.

Напротив места разрухи, за рекой, раскинулся лагерь мятежной армии во главе с Боудиккой. Большинство из них были выходцами из племени иценов и триновантов, но ряды восстания пополнялись все более свежими группами из более отдаленных племен. В фургонах и под навесами царила атмосфера веселья. Победа придала им смелости и стерла отчаяние, которое побудило их поднять оружие против Рима. Теперь их стремление изгнать римлян с их земель казалось вполне достижимым, и они с нетерпением ждали приказа Боудикки выступить на Лондиниум.

В центре лагеря находилась небольшая ферма. Ее владельцы бежали еще до того, как повстанцы достигли Камулодунума, и теперь главная хижина служила квартирой одному из вождей племени. Неподалеку стояло несколько загонов и хлев для скота, крытый соломенной крышей. Внутри не было никаких животных, единственными обитателями были горстка пленников, захваченных после падения храмового комплекса. Их охраняли четверо воинов-иценов, которые в данный момент делили кувшин с вином, украденным в колонии. Напиток поднял им хорошее настроение, и они были рады позволить прохожим остановиться у входа в коровник и ненадолго поглазеть на несчастные фигуры внутри. Некоторые оскорбляли заключенных, другие бросали в них комья грязи или навоза. Большинство из тех, кто находился внутри, поднимали связанные руки, чтобы защитить себя от импровизированных снарядов, но один был сделан из более прочного материала и отвечал тем же на оскорбления, выплескивая вызов своим мучителям.

- А ну попробуйте еще раз, и я заставлю вас, ублюдков, есть это дерьмо, когда выйду отсюда!

Заключенных держали связанными за лодыжки и запястья в течение двух дней. Центурион Макрон сидел в углу коровника, пытаясь ослабить путы, чтобы облегчить дискомфорт. Вокруг него толпились остальные двенадцать человек, которые попали в плен, когда храмовый комплекс был захвачен восставшими бриттами. Их доспехи, оружие и обувь были сняты, остались только набедренные повязки и туники, заляпанные грязью и разодранные повстанческой толпой, пока их вели к месту заточения. Заключенные были в крови и в синяках, а одному человеку ударила ножом в глаз разъяренная женщина, размахивающая маленьким кинжалом. Он сидел напротив Макрона и время от времени стонал от боли.

Им не давали ни воды, ни еды, поскольку их протащили через ворота и оставили под охраной. Помимо мучительного голода, Макрон отчаянно пытался утолить жажду, и он снова провел языком по пересохшим губам, думая о воде. Его мучения усугублялись ароматами костров, разносившимися по коровнику. Пленники слышали частые взрывы аплодисментов и смеха, когда мятежники праздновали свою победу, а едкий смрад от сгоревших руин наполнял воздух даже спустя два дня. Действительно, некоторые части города все еще горели, либо то там. То здесь занимались новые пожары, и столбы дыма были видны через вход в коровник.

- Что они собираются с нами сделать? - тихо прохрипел голос.

Макрон согнул руки и опустил их на колени, взглянув на трусоватого молодого человека, одного из гражданских лиц, которые остались сражаться вместе с ветеранами.

- Лучше не думать об этом, парень.

Макрону пришло в голову, что он не знает имени этого человека. Несмотря на то, что их держали взаперти в замкнутом пространстве в течение двух дней, большинство людей сидели в молчаливом отчаянии, и почти не разговаривали. В первые часы плена он подумывал попытаться поднять им настроение разговорами о побеге, но реальных шансов на это не было, а ложная надежда, когда она была разоблачена, наносила еще больший ущерб моральному духу. Даже если бы им удалось развязаться, им всё равно пришлось бы пробиваться через вражеский лагерь. Нет, на это не было никакой надежды, признал он.

- Что они с нами сделают? - снова спросил юноша. - Я должен знать.

- Правда? - Герминелл, один из ветеранов, повернулся к гражданскому. – Тогда слушай. Вероятно, они принесут нас в жертву одному