Читать книгу "Я смогла все рассказать - Кэсси Харти"

Он снова приблизился, прижался ко мне всем телом и попытался поцеловать меня в губы. Мне стало противно, и я увернулась.

– Никто ничего не услышит, – сказал Билл. – Все ушли к соседям посмотреть на нового щенка.

Я попыталась высвободиться, но он схватил мою руку и сунул себе в штаны.

Я сопротивлялась, как могла, но Билл навалился на меня и прижал к стене; моя рука застряла у него в штанах.

– О да, да, – стонал он и терся об меня. Как же я ненавидела его стоны: даже ночью, во сне, когда я наконец могла забыться, я продолжала их слышать.

Мое сопротивление еще больше распалило Билла. Чем сильнее я отбивалась, тем сильнее он, казалось, возбуждался. Я была так напугана, что не вымолвила ни слова, но он вдруг больно сжал меня, и я завопила, как зарезанная, на весь дом. Билл отпрянул, а я воспользовалась этим, чтобы убежать из комнаты. Я боялась, что он погонится за мной, и не знала, где спрятаться; наконец забежала в комнату Тома и спряталась за кроватью. Сердце чуть не выскочило из груди, когда я услышала шаги Билла в коридоре: с минуту он потоптался на месте, видимо раздумывая, что ему теперь делать, а потом медленно пошел вниз по лестнице. Он не стал меня искать.

Убедившись, что горизонт чист, я бегом вернулась в свою комнату и рухнула на кровать, раздавленная произошедшим. Моя комната всегда была моим последним пристанищем, но даже здесь стало небезопасно теперь. Где бы я ни находилась, дядя Билл всюду меня найдет и надругается надо мной. Не было такого места, где бы он не смог меня достать.

После этого я стала проводить дома еще меньше времени, часами гуляя с Бобби по побережью. Я любила море и могла часами просто смотреть на волны, представлять, что нахожусь где-то далеко-далеко. Дома никто не спрашивал, куда я иду и когда вернусь. Я жила в одном доме с братом, сестрами и родителями, мы ели за одним столом, а в остальном я была изгоем.

Вдобавок к занятиям в хоре и работе по дому я снова стала брать уроки игры на скрипке. Я так закрутилась, что забыла обо всем на свете, и меня это вполне устраивало. Мне не хотелось думать о жизни. Если не думать ни о чем, то можно просто притвориться, что все отлично. Не нужно думать о дяде-насильнике и матери, которая ненавидит меня и просто отмахивается от жалоб.

И тут свершилось чудо. Видимо, Бог все-таки услышал мои молитвы. От Роузи я услышала, что мать в пух и прах разругалась с Гвен, женой дяди Билла, и что он поклялся больше не бывать у нас в гостях. Я не знала, из-за чего они могли поссориться: Гвен всегда казалась мне тихой и сдержанной, и я ни разу не видела ее сердитой. Я стала размышлять и нашла разгадку: мама все же поняла, что Билл вытворяет со мной, и решила – лучше поздно, чем никогда, – положить этому конец. Все сходится!

Когда я зашла в комнату к маме, она сидела на кровати и плакала. Я, преисполненная благодарности, обняла ее за шею. В другое время я не осмелилась бы обнять ее: обычно она пресекала любые попытки, грубо отталкивая меня. Я была уверена, что теперь она знает обо всех мучениях, выпавших на мою долю, и поэтому плачет.

– Мамочка, спасибо! Спасибо тебе огромное, что ты все-таки поверила мне! – кричала я от радости, что она наконец-то избавила меня от ужасного дяди Билла.

Спустя несколько секунд я уже лежала на полу, а мать в ярости орала на меня:

– Что ты несешь! Это здесь совершенно ни при чем! – Она не на шутку разозлилась. – Ты думаешь, я поверила твоему бреду? Ты и правда думаешь, что я поссорилась с Биллом из-за твоих фантазий? – Ее передернуло от отвращения, а затем она сказала: – Меньше всего меня волнуешь ты и твои чувства, дрянная девчонка. Запомни это хорошенько. Мне плевать на тебя. Поняла? Пле-вать.

Я сжалась на полу, не зная, что делать.

– Убирайся вон с глаз моих! – добавила мать и повернулась ко мне спиной. – Даже не приближайся ко мне.

Ползком я выбралась из комнаты, в очередной раз униженная собственной матерью. Как я могла подумать, что она решила защитить меня? Она и в самом деле относилась ко мне с презрительным безразличием. У нее не было ничего общего с матерями моих подруг, которые заботились о своих детях. Ладно бы ей было просто наплевать на меня – она ненавидела меня всей душой.

Я слышала, как она горько плачет, и спрашивала себя, что могло так ее расстроить. Возможно, ссора с Гвен. Наверное, маме будет не хватать дяди Билла, они ведь дружили не один год. Я же была счастлива, как никогда в жизни. Конечно, мама по-прежнему будет унижать меня и всячески издеваться, зато мучитель, причинивший мне столько боли, больше меня не тронет. Больше не придется оглядываться каждые пять минут, чтобы убедиться, что я в безопасности. Если вдруг услышу скрип ступенек, буду точно знать, что это не Билл.

Облегчение было огромным, и я забыла обо всем и не пыталась понять, почему мама плачет и почему она так ненавидит меня. Я встала на колени и долго благодарила Бога за то, что он спас меня. Я всегда знала, что он услышит мои молитвы и не оставит меня в беде. Так и вышло. Теперь я в безопасности.

Глава девятая

У меня было много друзей, но лучшей подругой оставалась Клэр. Я по-прежнему проводила у нее каждые выходные. Нас многое объединяло, и мы всегда находили тему для разговора. Мы болтали о школе, об общих друзьях, о программах, которые смотрели по телевизору. Клэр была влюблена в актера Роберта Хортона: он играл Флинта МакКаллоу в сериале «Караван фургонов». Один водитель автобуса как две капли воды походил на него, и иногда мы с Клэр стояли у дороги, чтобы хоть одним глазком взглянуть на него. Мне же нравился Эд Бирнс – Куки из «Сансет-стрип, 77», я даже пыталась копировать прически героинь этого сериала. По субботам мы с Клэр ходили в местный супермаркет. Сначала мы шли в отдел косметики за розовой помадой, а потом подолгу мерили новые наряды. Когда я была с Клэр, время летело незаметно. В ее присутствии я преображалась, становилась счастливой, расслабленной,нормальной.Эти моменты счастья позволяли мне не сойти с ума.

Мы с Клэр были похожи во всем, кроме одного: я не умела общаться с людьми и заводить знакомства. Я не доверяла мужчинам, за исключением ее папы, и ни за что не осталась бы в комнате один на один с незнакомцем. Если Клэр встречала на улице кого-то из друзей семьи и останавливалась поболтать, я пряталась за ее спину и молча переминалась с ноги на ногу, с нетерпением ожидая, когда мы наконец пойдем дальше. Я не могла расслабиться, если рядом были мужчины. Вдруг кто-нибудь окажется новым дядей Биллом?

Мои отношения с матерью становились хуже и хуже. Я стала все чаще просить разрешения остаться у Клэр. Чаще всего мама разрешала – что угодно, лишь бы я не вертелась под ногами, – но иногда, мне назло, велела сидеть дома. Мне очень нравилось оставаться у подруги. Там было намного лучше, чем дома. В школе знали, что мы лучшие подруги, но никто не знал, насколько я нуждаюсь в Клэр. Только она по-настоящему понимала меня. Она была не просто подруга, Клэр была мне ближе, чем сестра.

Когда учебный год подходил к концу, случилась катастрофа. Родители Клэр собрались переезжать, и Клэр переходила в новую школу. Меня ожидало расставание с лучшей подругой. Я была так подавлена этой новостью, что не могла сказать ни слова.