Читать книгу "Саквояж со светлым будущим - Татьяна Устинова"

Когда она наконец закрыла дверь в ребячью спальню, часыпоказывали уже двенадцатый час.

Она нальет себе чаю, ляжет и еще почитает бумаги на сонгрядущий.

Нет, не так. Она загрузит стиральную машину, разгребет накухне посуду, поставит чайник, смоет ногти — они уже совсем неприличные! —нальет себе чаю, ляжет и почитает на сон грядущий.

Нет, нет, даже не так. Она загрузит стиральную машину,разгребет на кухне посуду, смоет облупившиеся ногти, погладит кое-какие вещички— пододеяльники не станет, а Леркины любимые штаны защитного цвета под кодовымназванием «спецназ», майки Сильвестра и свою любимую апельсиновую рубаху, вкоторой она просто неотразима, погладит, чтобы завтра ее надеть, — нальет себечаю, ляжет и почитает на сон грядущий.

Вот теперь все так.

Завтра надо позвонить Кате, теннисной тренерше, и спросить ографике тренировок на лето. Летом Сильвестр тренировался каждый день. Леркенадо купить батареек в котенка — дернул ее черт привезти из очереднойкомандировки этого самого котенка, который работал на батарейках, гнусномяукал, махал хвостом и кивал головой, как припадочный! Лера котенка обожала ивсе время заставляла его мяукать, махать хвостом и кивать, и батарейкикончались примерно раз в два часа. Еще надо заехать в школу, поговорить сОльгой Викторовной, потому что учиться оставалось всего пять дней, и по всемувыходило, что Маша будет еще в Киеве, когда ее сын перейдет в седьмой класс.Еще хорошо бы договориться с теткой, чтобы она побыла с детьми, пока мамасъездит в санаторий. Тетка, конечно же, потребует компенсации, и некотороевремя Маша придумывала, что бы такое ей посулить.

«Пообещаю в Египет ее отправить, — решила Маша, перемываячайные чашки. — Тетке давно хочется, а денег нет. Вместе с дочкой отправлю».Двоюродные братья и сестры Маши Вепренцевой зарабатывали значительно меньше,чем она, и на семейных сборищах это всегда было темой номер один — почемунекоторым везет, а другим ну никак не везет!…

Машина в ванной урчала и похрюкивала, сотрясала в своейблестящей утробе белье. Маша гладила, слушала ее хрюканье и была ей благодарна— стиральной машине! За то, что та делает важную работу, за то, чтобезотказная, и еще за то, что такой поздней ночью они работают… вдвоем. Маша истиральная машина.

Она гладила майку, слушала машину и думала о Родионове.

Думала как-то странно, вяло, то ли от усталости, то ли отневозможности ничего изменить.

Он никогда не увидит в ней «женщину своей мечты», это точно.Он никогда не догадается посмотреть на нее по-другому, а если и догадается, товряд ли из его рассматриваний выйдет что-то романтическое.

Однажды, подвыпив, он зачем-то рассказывал Маше про своихбывших жен, которых насчитывалось две или три штуки. Даже не столько про жен,сколько про самого себя, и все в том смысле, что он, Дмитрий Родионов,решительно не годится для существования в паре.

Ну, одиночка он, и все тут! Ну, не получается у него ничегоиз семейной жизни!

Он быстро устает от этой самой пары, какой бы распрекраснойона ни была. Устает — и дальнейшее их сосуществование делается бессмысленным,потому что он думает только о том, как было бы хорошо закрыть за собой дверь ибольше никого не пускать ни в свою постель, ни в свою комнату, ни в свою жизнь.

«Я даже с тобой не могу долго, — посетовал тогда подвыпившийРодионов, — то есть ты единственная, с кем я вообще могу быть, но при всей моейк тебе любви, когда ты уходишь, я просто счастлив!»

Маша Вепренцева про любовь ничего не услышала, а услышалапро то, что он счастлив, когда она уходит.

Она уходит вечером из его жизни, и он счастлив.

Вот сегодня, выпроводив ее, он поехал на свидание, и Машаизо всех сил старалась не думать о том, что именно он на этом свидании делает.

Впрочем, что он там делает, и так понятно.

Она гладила майку и думала о Родионове.

Что станет с ней, если в конце концов он все-таки встретитраспрекрасную девицу и женится на ней, и у них будут дети и вообще счастливая жизнь?!Или какая-нибудь из уже имеющихся распрекрасных наконец сообразит, как можноего на себе женить?!

Он богат, знаменит, молод — такие не то чтобы нарасхват,таких помещают во главе списка «Лучшие женихи России» в каком-нибудь пошломгламурном журнальчике! Впрочем, гламурный журнальчик — это что, а вот когда в«Аргументах и фактах», да еще на первой полосе, да еще под каким-нибудь броскимзаголовком, типа «Известие о смерти русской литературы решено считатьпреждевременным», да еще с серьезным и остроумным текстом!…

Что я стану делать без него?! Как я буду жить?!

Ведь он — это не просто он, вернее, не только он! Этокипение и блеск жизни, интересные люди, важные события, великое чувствоСопричастности Важному Делу или даже так — Великому Делу.

Это отличное, очень правильное, очень красивое дело —литература. Пусть говорят «бульварная», пусть говорят «недолговечная», пусть«массовая», да пусть какая угодно, все же это лучше, чем продажа нефтисобственным согражданам по спекулятивной цене, или горлодерство в парламенте,или обворовывание стариков в каком-нибудь фонде!

Однажды у Каверина в «Освещенных окнах» Маша прочла, чтомедленно пишущий араб отличается от быстро пишущего, как неграмотный отграмотного, и с тех пор считала, что читающий человек отличается от нечитающеготочно так же! Она была уверена, что вовсе не красота, а именно книжки спасутмир, и если приучить людей читать — хоть детективы! — они и привыкнутпотихоньку, и втянутся, а потом уже и прожить без книжек не смогут, а ведьтолько это и надо, потому что в книжках все есть, ответы на самые трудныевопросы и решения самых запутанных задач, на все времена!…

Маша Вепренцева очень гордилась делом, к которому былапричастна, и очень гордилась человеком, который его делал — упорно и ежедневно,не признавая выходных и праздников, не давая себе никаких скидок и послаблений,не ссылаясь на свою творческую натуру. Он не уходил в запои, не нюхал кокаин,почти не посещал вечеринок, разве уж совсем какие-то судьбоносные, которыеникак нельзя было пропустить, не спускал денежки в казино — святой, святой!…Его романы раскупались в мгновение ока, и в метро Маша ревниво считала, сколькочеловек читает Донцову, а сколько Воздвиженского. Донцовой всегда выходилонемного больше, и Маша слегка расстраивалась из-за этого.

Как она была счастлива, когда он понемногу начал ей доверятьи стал брать ее в командировки и на выставки, а в прошлом году даже в Турциюсвозил, потому что тогдашняя его подруга куда-то запропастилась, а лететьодному ему было скучно! Кроме того, кто стал бы там, в «золотом Эльдорадо»,заниматься его досугом — поездками, арендой машины, экскурсоводом«поприличнее», теннисным расписанием и массажистом?!