Читать книгу "Французская любовь - Елена Смехова"

О, да ты кокетка! Смешная. Восторженные глазки, веселые веснушки, аккуратный носик. Весьма, весьма недурна… Одевается только неоправданно строго. Для русской. Пальто до самого пола — и не разглядишь даже, что там, под толстым сукном…

Чем мне всегда нравились русские женщины, так это желанием подать себя во всей красе. Европейки в повседневной жизни не озадачиваются нарядами: удобство и комфорт — вот главный их критерий. Встретить красавицу в любом европейском городе, даже в Париже, — проблема. А приезжаешь в Россию — глаза разбегаются.

Итак, что же мне нравится в женщинах?

— Ну, если взять, к примеру, актрис, то у Вивьен Ли я выделяю ее прекрасные глаза, у Софи Лорен — красивую грудь, у Шарон Стоун — изумительную фигуру, а Сьюзен Сарэндон — умная, тонкая натура с богатым внутренним миром. В каждой женщине есть свой, неповторимый шарм…

Обтекаемо, абстрактно, дипломатично. Достаточно, пожалуй?

— Скажите, Жерар, а если все вами вышеперечисленное — и глаза, и грудь, и фигура, а самое главное — бездонная душа — соединяются в одной женщине… — страдальческая пауза, — а… счастья нет?

Ой-ля-ля! Так неожиданно откровенно себя предлагать?! Сущая кокетка!

К чему тогда, спрашивается, строила из себя Орлеанскую девственницу весь вечер? Смущалась и краснела при каждом нечаянном столкновении взглядов… Хотя стоп, не совсем так: когда я вышел покурить с этой, как ее, Галиной, очень скоро выскочила следом…

Ну что, кошечка, поиграем, пожалуй? Вдруг это поможет, раззадорит, черт возьми?!

— Зайдем ко мне?

Что значит НЕТ? Любит, чтобы ее уговаривали? Ну нет, это не ко мне… И не сегодня. Хотя, черт, было бы занятно развлечься с… как это… с… племьянницей.

С чертовкиной племянницей.

Они так трогательно прощались — трижды чмокнулись, долго обменивались взаимными благодарностями… А «под занавес» мне было поручено сопроводить столь ценное семейное растение куда оно пожелает. Про подругу Галину с ее золотыми руками, устремившуюся следом за нами, чертовка ни слова не замолвила. Хотя, подозреваю, вызывала она ее на кухню не случайно. Уж я-то как никто другой знаю ее уловки!

Разозлила меня чертовка.

Впрочем, именно от нее можно было ожидать любой эскапады. Устроила, понимаешь ли, ярмарку тщеславия, шоу-представление с собственным парадным выходом! Если б знала, насколько мне все это уже безразлично, не старалась бы так зря.

Вивьен Ли. Софи Лорен. Шарон Стоун. Сьюзен Сарэндон.

Восхитительные все же существа, эти женщины! С виду. Глубже заглядывать не сто2ит. Уже.

По правде говоря, прежде бывало интересно. Порой даже интригующе. Что там — за этим призывным взглядом? А за этим взмахом роскошных ресниц? Вот, любуйтесь: кокетливо повела плечиком, зазывно вильнула бедром, выразительно поправила волосы… Лишь бы возбудить охотничий инстинкт, заинтриговать, увлечь за собой!

И вот ты уже повелся, ты уже включен в придуманную ими игру — увы, всегда придуманную, увы, всегда игру! Однако тебя уже по инерции несет невидимой упругой волной на их свет, их запах, их жесты!.. Ты себе уже не принадлежишь, ты весь, целиком, превращаешься в одно-единственное ЖЕЛАНИЕ, рядом с которым, кажется, все остальное меркнет. Вот, думаешь, на этот раз точно уж будет нечто особенное — доселе неведомое. То, чего не познал прежде… Хм, да…

А когда цель достигнута — только разочарование. Всегда разочарование. И тоска.

И — скука.

Когда произошел очередной срыв, я запаниковал.

Такое уже приключалось. Пятью годами раньше. Тогда я сразу же рванул в Москву — воспользовавшись первой удобной возможностью и памятуя о своей страстной русской «борзой» по имени Зина. Шерше ля фам! Сочетание колоссального темперамента и буквально собачьей преданности страшно импонировало мне. Главное же — полное отсутствие притязаний.

В принципе то, что я родом из Франции, открывало мне двери и объятия многих прекрасных женщин по всей неохватной России. Поначалу это, признаюсь, изумляло меня. Затем стало настораживать. По большому счету, женщин во мне не интересовало ничего — кроме географии моего происхождения. Эстетика Запада являлась тогда для русских загадочным, непознанным феноменом, дарующим свободу волеизъявлений и открывающим дорогу к раскрепощенности, не допускаемой пуританским советским воспитанием. И я нещадно пользовался этим. Я упивался несложными победами, жаркими объятиями, щедро накрытыми столами, любовно постеленными постелями… Всем тем, что порой не складывалось (или складывалось с трудом) у себя на родине — там-то с каждым годом требовалось прикладывать все больше усилий, чтобы произвести впечатление. Обольстить, например. А главное — показаться героем, но не попасть при этом в капкан зависимости.

Зина была одинокой и ждала меня ВСЕГДА. Обычно я загодя предупреждал ее о своем приезде, и не было ни одного случая, чтобы получил отказ или услышал хотя бы тень сомнения в голосе. Я был для Зины подарком судьбы! Заморским принцем! Леденцом на палочке!

Неизменно при полном параде, надушенная, с красиво уложенной прической, в открытом платье и туфлях на шпильках, она всегда очень душевно встречала меня на пороге своей скромной, тщательно убранной квартирки.

Из кухни доносились дразнящие запахи жареного мяса; на столе, сервированном для двух персон, ожидали своей участи домашние разносолы и обязательная запотевшая бутылочка ледяной водки.

С виду застенчивая, Зина умела демонстрировать в постели такую пылкую отзывчивость, что думалось порой, будто в мое отсутствие эта тихая женщина принимает баснословное число любовников, с которыми и оттачивает свое мастерство. Впрочем, меня это особо не задевало. Мне были важны только собственные ощущения, ведь с Зиной я неизменно чувствовал себя Героем. Как ей это удавалось — осталось загадкой, но с ней у меня ни разу не случалось проколов.

Поэтому я и рванул прежде всего к ней, а не к популярному в то время в Союзе травнику, которого тоже планировал посетить. (Меня познакомил с ним Максим, который и сам неоднократно прибегал к услугам лекаря — в случаях, когда традиционная медицина «умывала руки».)

Накануне наш семейный доктор буквально оглушил меня, когда выдал свой безапелляционный и неутешительный прогноз.

Я очень торопился и не смог позвонить Зине из аэропорта.

В ее окне горел свет. Поднялся. Перевел дыхание.

Сколько раз я стучался в эту дверь, за которой меня ожидало блаженство!..

Открыла она не сразу. Глупец, ну почему ты не позвонил заранее?

Я даже не узнал ее первоначально.

— Добрый вечер, а… Зина дома?

— Жерарчик, миленький, здравствуй! Как хорошо, что ты приехал!

— Зина??? — С трудом разглядел в этой неприбранной, пахнущей лекарствами женщине свою всегда подтянутую московскую любовницу. — Зина, Зина, успокойся, ну не плачь, объясни толком…