Читать книгу "Золотой жук мисс Бенсон - Рейчел Джойс"

– Что?

– Ему бывает больно? Жуку? Он что-то чувствует? Ожог? Удушье?

– Думаю, нет. Этанол ведь очень быстро действует. Это самый гуманный способ убийства.

– Вот как? И это быстрее, чем повешение? – Инид прямо-таки всю передернуло, и она не сумела это скрыть. – В общем, я этого делать не буду. Я, если хотите знать, считаю, что поступать так нехорошо, неправильно!

* * *

А между тем была уже середина ноября. Они три недели провели в море, и оставалось всего две, когда Марджери, проснувшись утром, вдруг поняла, что в ее самочувствии произошли серьезные перемены. Во-первых, ей ужасно хотелось пить, и не просто смочить горло, сделав несколько глотков воды, – нет, ее терзала самая настоящая свирепая жажда, точно путника в пустыне. Инид, опять вернувшаяся очень поздно, еще спала, распластавшись на верхней койке, и Марджери, наклонившись над раковиной, стала взахлеб пить прямо из-под крана. Взять стакан она и не подумала. Во-вторых, утолив жажду, она почувствовала страшный голод. Голод набросился на нее, ударив в живот с силой товарняка, и она принялась поспешно одеваться, боясь опоздать к завтраку.

Голод – самое яркое выражение пробудившейся надежды, и Марджери в то утро ела так, словно поглощение пищи стало ее новой работой. Яйца, бекон, хлеб с маслом, бобы, сосиски и несколько чашек горячего чая. Она промокала губы салфеткой лишь для того, чтобы воткнуть вилку в очередную сосиску. И еще. И еще. Насытившись, она неровной походкой выбралась на палубу и рухнула в желтый шезлонг, чувствуя приятное тепло утреннего солнца и любуясь морем. Никогда еще она не видела такой синевы! Темно-синяя вода веером вылетала из-под носа корабля, образуя кудрявые завитки, украшенные белыми гребешками липкой пены. Эти маленькие волны, словно играя, нагоняли друг друга и сливались в более мощную невысокую волну. Вдруг целый косяк серебристых рыбок выпрыгнул из воды и пролетел по воздуху несколько метров, словно птицы небесные. А ведь там, дома, подумала Марджери, люди сейчас, одевшись потеплее, выстаивают длинные очереди за полагающимся по карточкам чаем и сахаром. Потом она слегка задремала и проснулась от ощущения, что кто-то за ней наблюдает, но, оглядевшись, никого поблизости не заметила. Ближе к полудню она разыскала Инид – та сидела возле бассейна в своем тигровом бикини, окруженная новыми друзьями, – и они вместе пошли на ланч. И снова Марджери с волчьим аппетитом набросилась на еду. То же самое было и во время чая, и во время обеда. После обеда Марджери вернулась на палубу, чтобы полюбоваться закатом, и смотрела на садившееся солнце до тех пор, пока над линией горизонта не остался лишь его тонкий сегмент; потом солнце скрылось совсем, и в небе словно взорвались сверкающие изумрудные тона[15]. Эта вспышка зеленого света длилась недолго, и, если бы Марджери собственными глазами не видела это чудо, она бы ни за что не поверила, что такое и впрямь возможно.

– О! – выдохнула она в восторге.

– Как я вас понимаю! – согласилась с ней сидевшая рядом женщина в шляпе. – Ну, разве жизнь не прекрасна?

Итак, Марджери выдержала целый месяц в обществе Инид Притти и осталась жива. Ей, правда, удалось заполнить всего несколько страничек в своем дневнике, ибо она была так больна, как не болела, кажется, никогда в жизни, зато она находилась уже почти в Южном полушарии, хотя и сама не ожидала, что окажется на это способна. И она уже видела такие вещи, о каких никогда раньше даже не слышала, каких даже представить себе не могла. Пожалуй, у нее еще и с этой ассистенткой все может сложиться.

Но, как оказалось, у Инид в рукаве был припрятан еще один сюрприз.

11. Нечто весьма подозрительное

И все-таки эта блондинка ему не нравилась. Не доверял он ей.

Дело даже не в том, что она заняла его место. Просто он всегда с первого взгляда чуял ловкачей и обманщиков. На корабле он старался все время следить за ней, и она даже порой вдруг останавливалась и оборачивалась, словно чувствуя, что кто-то ходит за ней по пятам. Но никаких улик она не оставляла – в отличие от мисс Бенсон. Мундик даже отвел для нее в своем блокноте отдельную страничку, но пока что там было записано только ее имя: Инид Притти. Он, впрочем, сильно сомневался, что это ее настоящее имя.

Несколько дней он вполне успешно прятался в своем тайном убежище. Еды у него, правда, не было никакой, но обходиться без еды он привык – в Бирме ему порой доводилось неделями жить за счет горстки риса, и не белого, а желтого, точнее, грязного, в котором так и кишел долгоносик. На «Орионе» было куда проще и в смысле питьевой воды; когда ему хотелось пить, он выползал из-под брезента и пил прямо в машинном отделении из-под крана. К сожалению, его вскоре все же обнаружили двое машинистов, и он уж было решил, что все кончено, и даже попытался сбежать, но оказалось, что даже после пяти лет свободы он все еще слишком слаб. Машинисты легко нагнали его, притащили обратно и пригрозили:

– Между прочим, за это запросто можно и в тюрьму сесть!

Не драться же с ними, подумал он, хоть и попытался нанести удар первым, только кулак его до цели не долетел. И он сразу догадался, что этот парень тоже из бывших военнопленных. После войны такое часто случалось: ему ничего не стоило понять, кто был в плену, а кто не был. И те, кто в плену не побывал, смотрели на бывших пленных сверху вниз, словно и настоящими мужчинами их не считали. И такое тоже после войны часто случалось.

Машинисты отошли в сторону, решая, как с ним поступить. Мундик слышал, как они спорили. Один предлагал немедленно его сдать. Но второй, постарше, возразил: «Нет. Я этого не сделаю. Ты только посмотри на него. Ты ведь слышал о лагерях? Знаешь, сколько там пленных погибло? Это же преступление, что их бросили! Небось решили: пусть выживают, как могут». И тогда тот, что хотел выдать Мундика, ушел, а второй подошел к нему и сказал, что все нормально, никто на него не донесет и на берег не ссадит, но он должен быть очень осторожным и все время прятаться, тогда никакой беды с ним не случится. И он протянул Мундику обе руки, словно тот был перепуганным, загнанным в угол псом.

Потом этот машинист принес ему немного еды, и Мундик попросил его принести еще мыло и бритву, чтобы побрить голову. И все это он получил, а также чистую рубашку в придачу. И кое-какие остатки с матросского камбуза. А ночью они иногда играли в карты. Но ни о чем не разговаривали. А вскоре тот машинист сказал, что у него есть на примете пустая каюта и Мундик мог бы там ночевать. И если он будет по-прежнему осторожно вести себя, то никто ни о чем так и не узнает. В общем, Мундик перебрался в эту каюту, и там была узенькая койка и столик, и он сразу выложил на этот столик свой блокнот и карту Новой Каледонии. А когда приходили уборщики, говорил, что является частным детективом, работающим под прикрытием, так что пусть они лучше помалкивают, ему лишние неприятности не нужны. И уборщики, взяв швабру на караул, говорили: «Да, сэр!», словно он, Мундик, и впрямь важная персона.