Читать книгу "Я + Он - Стефания Лин"

— Нет.

— Софи! — укоризненно. — Ты звонишь в три ночи, просишь, чтобы забрал, кстати, пожалуйста, а затем молчишь! Я же вижу, что-то случилось!

— Когда ты записал свой номер? — Вместо ответов, спрашиваю.

— На одной из совместных пар. Сейчас это не имеет значения! — Его голос повышается, интонация меняется.

— Что случилось?

Но я молчу. Не могу рассказать о подобном унижении. Изнасилование. Меня изнасиловали. Это же отвратительно! Страшно. Как он будет смотреть на меня после такого? За кого будет принимать? За проститутку? Я же сама виновата: пошла в клуб, пила вино, села в авто… Все это — я!

— Не важно. Спасибо, что забрал, — шепчу в ответ, прикрывая волосами заплаканное лицо. Макс переводит взгляд на мои руки и я с ужасом замечаю, как рукава пальто задрались, а на запястьях уже синеют синяки от пальцев Назара.

— А это тоже не важно? — Взглядом указывает. Голос звенит от напряжения.

— Нет. — Трудно глотаю, наконец согреваясь и чувствуя себя в тепле и под защитой. Кто бы мог подумать, что человек, который почти не утопил меня, дважды станет моим островом убежища и спокойствия в подобный момент?

Глава 17

В полной темноте мы минут пятнадцать сидим в машине, после того, как останавливаемся под общежитием. Макс даже свет в салоне не включает. И не отпускает меня. Я физически чувствую, сколько вопросов крутится в его голове, но он молчит. Сканирует взглядом который не могу понять и просто молчит. Возможно ожидает, что я расскажу все, но я не могу. То, что со мной произошло — стыд. Это ужасно. Отвратительно. Чувствую себя куском дерьма, который выбросили на обочину, ведь он не заслуживает большего. То, что со мной произошло — сломало меня, вырвало внутренности, надломило что-то в душе.

— Софи, — нарушает тишину. От неожиданности вздрагиваю, мечтая в данный момент о его объятиях и отсутствии вопросов. Я помню, какие они — его объятия, его аромат… — Я так не могу. Ты попросила о помощи и я примчался ночью, нашел тебя в таком состоянии… Возможно, если бы мне было все равно, я бы не задавал вопросов, на которые ты определенно не хочешь отвечать, но мне не все равно. Понимаешь?

— Да. — шепчу.

— Тогда скажи, что случилось! — Отчаяние в его голосе такое искреннее, словно он действительно переживает за меня. Но… Господи! Я не могу. Не могу. Не могу.

— Не могу…

— Почему?!

— Просто не могу, Макс. Я вообще сейчас ничего не могу. — Чувствую, как новая волна слез заливает лицо. И сейчас я даже рада, что в машине темно. Так не видно, как плачу. Но сдержать рыдания не удается. Макс обнимает за плечи и прижимает к себе. Гладит по голове, перебирает пряди влажных волос, закладывает их за уши и нежно касается губами лба, затем кончика носа и закрывает в своих объятиях от всего мира, пока я не останавливаясь, ведь просто не в состоянии этого сделать — плачу. Боль снова и снова ломает на куски, разбрасывает их по ветру, которые больше никогда не собрать. Кровь, будто яд, обжигает сосуды, умножает боль в тысячу раз…

— Ш-ш-ш-ш-ш, — шепчет. — Все будет хорошо, моя Софи.

Всхлип за всхлипом. Под головой твердое, крепкое мужское плечо. Мне тепло. Уютно. Чувствую себя защищенной. А еще опустошенной, сломанной, противной, но все еще кому-то нужной, даже после того, что произошло….

— Пожалуйста, скажи, что ты там делала? Тебя изнасиловали? Потому что ты заставляешь меня прямо сейчас терять рассудок, Софи.

— Разве тебе не все равно?

— Если бы мне было все равно, я бы приехал в три часа ночи? Пытался обратить на себя твоё внимание? Это ты на яхте решила, что мы разные, и поэтому сейчас тщательно притворяешься, будто меня не существует, а я чувствую себя глупой собакой, что ищет свой дом. — Столько искренности в каждом слове. Столько правды. Его правды, что чувствую себя последней мразью на свете.

— Я тебя не заслуживаю.

— Подобное решать мне!

На мгновение замолкает, в машине играет чудесная песня, которая заставляет горько плакать душу и сердце. Корить себя за все свои поступки. Ненавидеть.

— Я поехала к Оле, в ночной клуб. — Начинаю. Голос дрожит, руки холодные, хотя по спине бежит пот. — Там были какие-то парни, я не знаю. Один из них заказал вина, я выпила, хотела сама за это рассчитаться, но он не дал. А потом я решила поехать домой, а он… — Слезы новым потоком бегут из глаз. — Он предложил подвезти, тем более, что я не могла вызвать такси. Я согласилась. Ну, а потом…

— Он отвез тебя в глухой район и сделал, что, Софи?

— Он… он заставил меня… Я не могу этого сказать. Не могу! — Плачу так, что становится трудно дышать. Заливаю куртку Макса соленой водой, крепко сжимая пальцами его руку, что нежно и легко гладит меня.

— Не говори. — Ледяным голосом. — Ты только скажи, как его найти!

— Я не знаю. Он сказал, что Оля всегда так…так благодарит за выпивку и еду… Она знает его, вероятно…

— Тогда вот, что ты должна сделать. Слушаешь? Завтра возьми у нее его номер. Ладно?

— Что ты будешь делать, Макс?

Поднимаю взгляд на его лицо, но оно никакое, будто гранитный камень, никаких эмоций. Только сжатые губы в тонкую линию.

— То, что должен! Я пришел в общество за тобой, потому что хотел доказать, что смогу стать его частью, смириться с правилами. Но поступок этого куска дерьма — не по правилам общества!

К утру мы сидим в машине. Парень держит моё тело в объятиях, гладит спину, руки, нежно подпевает песням, что играют на радио. Сама не замечаю, как засыпаю, поняв, что с ним, с этим смертником, — тем, кто для меня никто, и моё сердце вообще не плачет из-за него — не просто уютно, как дома, а гораздо лучше. Эмоции, которые появляются в душе рядом с ним такие разные, но все приятные. Они вытесняют боль из-за того, что произошло, пряча ее далеко-далеко, закидывая за высокие горы, которые никогда никто не сможет перейти.

* * *

В воскресенье я нахожу Олю, которая судя по всему не знает, что произошло, и беру номер Назара, сдерживая на лице маску холода и отчуждения и сбрасываю его смской Максу. Мне удается держать свои эмоции и боль под контролем, закрыв их там, за горами, которые Макс помог построить своей нежностью.

В течение дня раз сто хожу чистить зубы, в попытке смыть отвратительный привкус вчерашнего происшествия. Но не помогает. Паста за секунду меняет аромат мяты на горечь и я снова бегу в ванную. А вечером мы с моим смертником долго разговариваем по телефону. Он пытается меня развеселить, не касаясь темы вчерашнего происшествия. И я понимаю, что его слова, каждое из них, касается моего сердца, окутывает в свои сети, хватает в ловушку нежностью, чувственностью, теплом.

— Ты знаешь, что была послана мне самой Вселенной? — спрашивает, когда лежу в постели, накрыта теплым одеялом, физически ощущая его аромат духов рядом. — Думаю высшие силы хотели меня спасти, потому заставили тебя спутать яхты. К слову моя называется «Удача», поэтому ты понимаешь, что я был обречен на встречу с тобой?