Читать книгу "Философия: Кому она нужна? - Айн Рэнд"

Именно кантовская версия альтруизма широко принимается сегодня, хотя и не практикуется (кто бы смог практиковать такое?), – но принимается с чувством вины. Именно кантовская версия альтруизма берется людьми, никогда не слышавшими о Канте и приравнивающими зло к личному интересу. Именно кантовская версия альтруизма работает, когда люди боятся признаться в том, что преследуют личное удовольствие, выгоду или мотив, когда боятся признаться, что добиваются собственного счастья; когда бизнесмены боятся сказать, что получают прибыль; когда жертвы преуспевающей диктатуры боятся отстаивать свои «эгоистические» права.

Монумент Канту и его альтруистической морали – Советская Россия.

Если вы хотите показать себе власть идей, и в особенности морали, то интеллектуальная хроника XIX в. будет отличным примером для изучения. Величайшие, небывалые, немыслимые события и достижения происходили на глазах человека, но люди не видели их и не понимали их значения, как не понимают их и в наши дни. Я говорю об индустриальной революции, о Соединенных Штатах и о капитализме. Впервые в истории человек обрел контроль над природой и отбросил контроль людей над людьми, то есть люди открыли науку и политическую свободу. Творческая энергия, изобилие, богатство, растущее качество жизни в каждом социальном слое делали XIX в. похожим на утопическую выдумку, на ослепляющую вспышку света на сером фоне человеческой истории. Если жизнь на Земле – стандарт ценности, то XIX в. продвинул человечество дальше, чем остальные века, вместе взятые.

Кто-нибудь оценил это? Кто-нибудь ценит это сейчас? Определил ли кто-нибудь причины такого исторического чуда?

Не оценили и не ценят. Что ослепляет всех? Мораль альтруизма.

Позвольте мне объяснить. Для прогресса XIX в. есть две причины, те же самые, что вы найдете в корне любой счастливой, доброжелательной и прогрессивной эпохи человеческой истории. Первая причина – психологическая, вторая – экзистенциональная, или первая относится к сознанию человека, а вторая – к физическим условиям его существования. Первая – разум, вторая – свобода. И когда я говорю «свобода», я не имею в виду поэтическую сентиментальность наподобие «свободы от желания» или «свободы от страха», «свободы от необходимости зарабатывать на жизнь». Я имею в виду «свободу от принуждения, то есть свободу от руководства грубой силой». А это означает «политическую свободу».

Эти двое, разум и свобода, вытекают друг из друга, и их отношения обоюдны: когда человек рационален, свобода побеждает; когда человек свободен, выигрывает разум.

Их противоположности – это вера и сила. Они тоже вытекают друг из друга: каждый период, в котором доминировал мистицизм, был периодом этатизма, диктатуры или тирании. Взгляните на Средние века и взгляните на политическую систему сегодня.

XIX в. – конечный результат и выражение интеллектуального направления эпохи Возрождения и века Разума, по большей части благодаря философии Аристотеля. Впервые в истории именно аристотелевская философия создала экономическую систему, являющуюся непременным следствием политической свободы, систему свободной торговли и свободного рынка: капитализм.

Нет, это не был полный, совершенный и нерегулируемый «laissez-faire» капитализм, тем, каким он должен быть. В разной степени наблюдалось вмешательство и контроль со стороны государства, даже в Америке, и именно это привело к дальнейшему разрушению капитализма. Но степень, в которой то или иное государство было свободным, точно отражала уровень экономического прогресса. Америка, будучи самой свободной, достигла больше всех.

Не обращайте внимания на маленькие зарплаты и жизненные трудности в ранний период капиталистической системы. Это все, на что в то время были способны национальные экономики. Капитализм не создавал бедность – он ее унаследовал. По сравнению с веками докапиталистического голода, жизненные условия беднейших слоев в ранние годы капитализма были их исторически первым шансом на выживание. Как доказательство выступает бурный рост населения Европы на протяжении XIX в., составляющий более 300 % против 3 %-ного роста в докапиталистическую эпоху.

Почему это не было оценено? Почему капитализм, поистине восхищающий источник выгоды для человечества, встречал лишь презрение, осуждение и ненависть как тогда, так и сейчас? Почему так называемые защитники капитализма только и делали, что извинялись за него, тогда и сейчас? По той причине, дамы и господа, что капитализм и альтруизм несовместимы.

Не совершайте ошибки сами и скажите своим друзьям-республиканцам, что капитализм и альтруизм не могут сосуществовать ни в одном человеке, ни в одном обществе.

Скажите это любому, кто попытается оправдать капитализм на основе «общественного блага», «всеобщего благосостояния», «служения обществу» или выгодах, которые тот приносит бедным. Все это – правда, но все перечисленное лишь результаты, вторичные последствия капитализма, они не его цель, назначение или моральное оправдание. Его моральное оправдание состоит в праве человека жить ради самого себя, не жертвуя собой в угоду остальным и не принося никого в жертву себе; это признание того, что каждый человек – самоцель, а не цель для других и не жертвенное животное, служащее чьим-то нуждам.

Все это подразумевается в функционировании капиталистической системы, но до этого момента никогда не выражалось явно, в моральных терминах. Почему? Потому что его моральное основание диаметрально противоположно морали альтруизма, которой люди до сих пор боятся бросить вызов.

Большинству современных людей можно воздать печальную и обманчивую похвалу за то, что, несмотря на всю их иррациональность, противоречивость, лицемерие и уловки, они не будут действовать по спорным вопросам без чувства моральной правоты и не будут восставать против принятой ими морали. Они будут нарушать ее, изменять ей – но не восстанут; а когда ее нарушают, то берут вину на себя. Власть морали – величайшая из всех интеллектуальных сил, и трагедия человечества состоит в том, что ошибочная мораль разрушает индивидов посредством лучшего в них.

Пока альтруизм был их моральным идеалом, люди были вынуждены считать капитализм аморальным, ведь он не работает и не может работать на началах бескорыстного служения и жертвенности. По этой причине большинство интеллектуалов XIX в. описывали капитализм как пошлую, бездушную, материалистическую необходимость и продолжали тосковать по своему неземному моральному идеалу. И пока молодой капитализм создавал свои великие достижения, создавал в тишине, непризнанный и незащищенный (морально незащищенный), все больше интеллектуалов двигалось к новому идеалу – социализму.

В качестве маленькой демонстрации слабой защиты капитализма его знаменитыми сторонниками я упомяну британских социалистов, фабианцев, которые в основном были учениками и обожателями Джона Стюарта Милля и Иеремии Бентама.

У социалистов был особый тип логики: если коллективная жертва всем ради всех есть моральный идеал, то его нужно воплотить здесь, на земле. Аргументы, что социализм не работает и не может работать, не остановили их, как не остановил их и не заставил задуматься тот факт, что альтруизм тоже никогда не работал. Только разум способен поднимать такие вопросы, а разум, говорили им со всех сторон, не имеет ничего общего с моралью, которая лежит за его пределами, и рациональная мораль не поддается определению.