Читать книгу "Артур - полководец - Роберт Линн Асприн"

Из-за тучи выглянула половинка луны. Скоро рассвет. Озаренная лунным светом, откуда-то вдруг возникла Анлодда и вошла в круг. Сердце Корса екнуло от тревоги. Увы, Анлодда не стала сбрасывать с себя одежды – только сандалии скинула. На ней была туника Аполлона, или, как она сама ее называла, туника Луга , и длинная юбка, скрывавшая ноги. В свете луны и факелов туника казалась коричнево-белой, хотя на самом деле цвета ее были гораздо ярче.

Сколько недель подряд Корс Кант пытался подойти к Анлодде поближе, но она словно носила непроницаемые доспехи под своими одеждами. Какая-то сила удерживала ее, не позволяла ей подпустить юного барда поближе – может быть, ее вера, а может быть, что-то еще более безумное.

На миг глаза барда заволокло слезами, но он сморгнул слезы. Не сможет Анлодда удерживать неприступную стену вечно. Рано или поздно она должна будет распахнуть ворота.

Корсу Канту страшно хотелось присоединиться к ней в танце. Но танцоры повиновались его музыке, и музыка была львиной долей его добычи – так сказал бы грек Эзоп.

Наконец Гвинифра заметила, что другие танцоры выдохлись. Она стала танцевать еще быстрее, и на каждый удар барда по струнам отвечала двумя поворотами. А потом вдруг замерла, встала на месте, как вкопанная, словно увидела вдруг страшную Горгону. Бард воспользовался этим мгновением, чтобы оборвать игру. Арфа издала последний аккорд, и он повис в тишине. Юноша сжал уставшие пальцы. Танцоры в изнеможении опустились на пол – все, кроме самой принцессы.

А принцесса вернулась к своей скамье, тяжело дыша, но сохранив при этом бодрость и свежесть. Струйки пота сбегали по ее ставшему скользким телу, капельки отражались в жемчужинах и медных пуговках, на которые была застегнута золоченая сеть.

Подошли рабы и умастили принцессу прохладным маслом. Корс Кант не в силах был оторваться от созерцания прекрасной Гвинифры и вдруг заметил, что Анлодда встала на колени и следит за ним. А Корс Кант изо всех сил старался отогнать от себя мысль о том, как ему хочется оказаться на месте мальчика-раба.

Бард положил арфу на колени и мысленно проклял богиню Афродиту, создавшую тело Гвинифры из солнечного света и диких вишен. От принцессы веяло ветром неистовой любви, неслись запахи обезумевших от страсти зверей, резвящихся на тучных полях. Она не сводила глаз с барда.

Он отодвинулся подальше от нее, но ее взгляд не последовал за ним. На самом деле она смотрела сквозь него. Корс Кант оглянулся и увидел, на кого устремлен взгляд принцессы – на одурманенного не то вином, не то дымом Ланселота.

Гвинифра встала, почти не сгибая ног в коленях, обошла стол, ухватила прядь волос сикамбрийца и запрокинула его голову. Затем она страстно поцеловала Ланселота в губы. Тот дернулся, попытался освободиться.

А Гвинифра обвилась вокруг своего любимца, словно флаг вокруг древка в безветрие. Она поглаживала его спину и томно стонала.

Юноша поискал глазами Бедивира. Великан благосклонно наблюдал за обнимающей Ланселота принцессой и улыбался.

«Лицемер!» – подумал бард и крепче прижал к груди арфу.

Гвинифра все теснее прижималась к Ланселоту. Глаза сикамбрийца выпучились.

Корс Кант вскочил, не в силах долее сдерживаться и со всех ног побежал от стола. Споткнулся, упал на колени, нос к носу с Анлоддой.

– Анлодда, – на одном дыхании выговорил Корс Кант, – не будь такой бессердечной, подари мне мгновение своей драгоценной любви.

Анлодда и бровью не повела.

– Не понимаю, при чем тут любовь, – презрительно процедила она. – Если только ты не зовешь совокупление лошадей, свиней и собак любовью, ибо только этого ты и хочешь от меня.

– Анлодда, это не так! Я прошу лишь о жертве, которую ты принесла бы Бахусу, Афродите или Рианнон. Это всего лишь священное подношение, это крест и роза, и от этого процветают поля! Они становятся плодородными!

– Не говоря о вышивальщицах, – фыркнула Анлодда и отвела глаза. Она не желала смотреть на Корса Канта.

Он скрипнул зубами, представляя себе Анлодду одетой в золотистую сетку и вертящуюся в страстном танце.

– Но Анлодда, – прошептал он, – мое желание так.., велико! – Он затаил дыхание, всей душой надеясь на то, что любовный танец принцессы колдовским образом подействовал и на его возлюбленную. – Молю тебя! – шепнул он. – Давай уйдем подальше отсюда, в тихую комнату, и совершим наше жертвоприношение.

Анлодда уставилась на него, открыв от изумления рот. Перевела глаза на Гвинифру, гневно поджала губы.

– Почему именно сейчас, Корс Кант. Не эта ли женщина распалила так твою страсть? Честно говоря, не понимаю, почему бы тебе не затащить ее в лошадиное стойло, вместо того чтобы гоняться за мной, как потерявшийся щенок!

Корс Кант поймал и удержал на себе взгляд ее неуловимых глаз и попытался соблазнительно улыбнуться.

– Анлодда, прекрасная дама, повелительница иглы и…

– Прекрати так называть меня, Корс Кант Эвин! Эти штучки, которыми так славитесь вы, барды, годятся для рабынь и потаскух с кухни, но не для прин.., не для рожденной свободной вышивальщицы из Харлека!

Она опустилась на пол, положила руки на колени. Прядь выбилась из-под тюрбана и упала ей на лицо.

Корс Кант опустил глаза и притворился смущенным.

– Это правда, она разожгла во мне пламя страсти. Но сгораю я только от любви к тебе. Как ты можешь отвергать меня столь жестоко, когда сама принцесса каждый год в полях поклоняется Венере, а каждые два месяца устраивает сатурналии? Неужели ты заставишь меня дожидаться еще два месяца? Неужели даже тогда ты отвергнешь меня, не сжалишься над будущим урожаем?

Анлодда прикусила губу и снова устремила взгляд к принцессе – воплощению плодородия.

– Я.., я не знаю… Корс Кант Эвин. Я понимаю, что вам, мужчинам.., труднее сдерживаться… Я хочу сказать, если уж ты непременно должен… О, я сама не знаю, что я такое говорю!

Она сложила руки на груди, и вид у нее стал донельзя удрученный.

– Наверное.., наверное, мы могли бы попробовать. Наверное, – неуверенно проговорила она. – Но что-то не так, что-то ужасно не так. Я кажусь себе тележкой без колес, которую тащит за собой сорвавшаяся с привязи лошадь!

Она встала и глазами указала барду в сторону восточного дворика. Корс Кант пошел за ней, и сердце его билось так громко, что он почти не слышал музыки. «Наконец-то, наконец-то!» Анлодда шла впереди, ступая тяжело и неровно. Она слегка дрожала, хотя крепко сжала губы и вид имела самый решительный.

Она проскользнула между двумя колоннами и повела юношу к лестнице, которая вела к покоям служанок Гвинифры, где жила и сама Анлодда.

Глава 12

Даже не знаю, как меня угораздило так вляпаться! Я ведь понятия не имела, чем юные дамы занимаются в своих покоях с молодыми людьми! В Харлеке во время религиозных ритуалов мы обнимались, но все было скромно, по-римски, и «Матерь Божья» нам заменяла Митру, а может – Христа, хотя лично я большой разницы не вижу, для аристократов в Харлеке, включая и моего отца, религия была чем-то вроде маринованной сливы: говоришь, что это прелесть как вкусно, а на самом деле съешь эту гадость, и у тебя рот, как у рыбы, открывается и закрывается, и больше уже не хочется.