Читать книгу "Перстень альвов. Пробуждение валькирии - Елизавета Дворецкая"

Хельги молчал. Каждый из говоривших был по-своему прав, и даже защищать Вигмара Лисицу от обвинений в предательстве он не решался. Это Халькель, по собственной врожденной порядочности, подобное коварство считает невозможным. А Хельги, при всей его мечтательной любви к Альдоне, на ее отца смотрел трезвым взглядом и понимал, что вовсе не держит душу этого человека на ладони. Скельвир прав: кто разберет этих квиттов? Они слишком давно воюют: сначала с фьяллями, теперь между собой. Понятия о дозволенном и недозволенном у них, что вполне естественно, смещены. И во многом правы все те, кто предостерегал его против брака с квиттинкой.

Задерживаться было неуместно, и на следующий же день Хельги отправился дальше.

– Пришли ко мне, если понадобится! – сказал на прощание Халькель. – Я могу тут собрать человек триста, а еще можно нанять людей тут, у раудов! – Он кивнул на север, где вблизи от его округи начинался бывший Квиттингский Север, теперь занятый раудами. – Я могу помочь тебе войском, если уж понадобится. С Бергвидом связываться не слишком хочется, но не годится бросить родича без помощи!

Еще семь дней слэтты плыли вдоль побережья на юг, на каждом ночлеге расспрашивая о Рагневальде, Бергвиде, Вигмаре. Но узнать удавалось мало: здешние жители знали только то, что слышали от гонцов Дага хёвдинга, то же самое, что уже рассказал Халькель. Многие видели, как «Серебряный ворон» проплывал вдоль побережья на юг, кое-кто даже принимал его на ночлег, но свидетелей его дальнейшей судьбы не находилось.

Только вечером седьмого дня появилось нечто более существенное. Дул противный ветер, хотя и не сильный, корабли шли на веслах и одолели меньшее расстояние, чем предполагалось. Уже темнело, когда показалось жилье: на горе среди ельника виднелись дымы и крыши усадьбы. Над самым морем, на обрыве, висела, вцепившись корнями в камень, старая ель и отчаянно дергала ветвями на ветру, словно пытаясь удержать равновесие.

– Висячая Ель! – крикнул Скельвир хёвдинг со своего «Медведя», указывая на ель и на крыши домов на горе. – Так называется! Я здесь когда-то был! Давай причаливать, Хельги ярл, потом долго жилья не будет! До ночи не успеем!

Скельвир первым повернул своей корабль к месту для причаливания: под горой каменистая осыпь полого спускалась к воде, и здесь же над самой водой росли деревья, а между ними на камнях лежало несколько рыбачьих лодок. Вытащить корабли на берег было нельзя, но глубина позволяла подвести их вплотную и привязать к столбам, нарочно для этого вбитым.

– Тролли их знают, эти столбы! – ворчал Кольберг кормчий, с сомнением пытаясь потрясти столб, вбитый в землю и для верности укрепленный срубом, засыпанным крупными камнями. – Для таких вон небось рыбачьих корыт… А большой корабль оторвет еще, останемся, как без ног…

Проверив надежность столбов, корабли привязали, Аудольв и Гейтир Коршун остались с дружинами разводить костры и готовить ужин, а Хельги с остальными ярлами и двумя десятками хирдманов пошел на гору к усадьбе.

Ворота были заперты. Подойдя, Скельвир хёвдинг постучал обухом секиры в створку.

– Кто тут ходит в такую поздноту? – без промедления раздался в ответ решительный женский голос. Как видно, их прибытие не осталось в усадьбе незамеченным. – Что вам нужно?

– Я – Хельги сын Хеймира, конунга слэттов! – ответил Хельги. – Мы не причиним зла никому из здесь живущих, а всего лишь хотели бы узнать новости.

– Хельги сын Хеймира? Из Эльвенэса? – уже с другим выражением ответил голос, удивленный, недоверчивый и, пожалуй, обрадованный. – Это правда?

– А разве ты думаешь, что у кого-то хватит наглости присвоить такое имя? – нетерпеливо крикнул Фроар. – Открой ворота, липа нарядов, и убедись сама! Ты не ошибешься, если у тебя есть глаза!

За воротами застучал железный засов, створки со скрипом поехали наружу, слэтты попятились. Стал виден двор, освещенный десятком факелов в руках у людей; на гостей смотрело десятка два встревоженно-любопытных лиц. Впереди всех стояла женщина лет тридцати, рослая, но не слишком красивая, с продолговатым лицом, большими глазами и длинноватым носом. В одной руке она держала факел, а в другом – блестящий охотничий нож с костяной рукоятью.

– Ох, какая отважная женщина! – восхитился Рингольд. – Ты, я вижу, сама готова постоять за свой дом! А где же твой муж?

Женщина не ответила. Быстро оглядев пришельцев, она заметила Хельги и задержала на нем взгляд.

– Приветствую тебя в твоем доме, Скади покрывала! – сказал он ей. – Твой дом зовется Висячая Ель, верно? А как твое имя?

– Я – Археда дочь Торколя, – с колебанием ответила хозяйка. Понятно, что колебание ее относилось не к собственному имени, а к людям, которым она его называла. – Да… Я узнаю тебя, Хельги ярл, – наконец решившись, добавила она.

– А где твой муж? – повторил любопытный Рингольд. – Почему ты сама защищаешь свой дом?

– И от кого? – дополнил Скельвир. – Что случилось с доблестным Бальдвигом Звероловом?

– Он в отъезде. – Археда посмотрела на Скельвира, но явно не вспомнила его. – А мы подумали… подумали… У нас сейчас такое время, что ворота не откроешь кому попало. Идите в дом! – Она показала горящим факелом на двери хозяйского дома, где толпились женщины, вытягивая шеи, чтобы ничего не пропустить. – Мне не прибавит чести, если я стану держать таких знатных гостей во дворе.

Усадьба Висячая Ель была не слишком обширна, но принять у себя слэттенландских ярлов с их ближайшими людьми фру Археда считала делом чести. Проведя их в дом, она велела челяди заколоть свинью, а пока мясо жарилось, налила гостям пива. Усадив их в гриднице, она села напротив Хельги и взялась за прялку. Охотничий нож она повесила на стену позади себя, и он поблескивал там длинным хищным жалом, когда на него падал отблеск от очага.

– Вот это оружие тебе больше подходит, Хильд пряжи! – посмеивался Рингольд, кивая на веретено и клок черной овечьей шерсти на рогульке прялки. – А то нож!

– Хотелось бы мне все-таки знать, с кем ты собиралась сразиться, – заметил Хельги. – Тебе грозит опасность?

– Ну, сразиться… – Археда улыбнулась и повела плечом. Когда она перестала тревожиться, лицо ее оживилось и уже не казалось таким некрасивым. – Я не валькирия, но как-то неловко выходить с пустыми руками. А с этим, – она взмахнула веретеном, – к Бергвиду Черной Шкуре не выйдешь!

– К Бергвиду! – воскликнули все ярлы разом. – Он где-то здесь?

– Хотела бы я знать, где он! – с досадой ответила Археда. – И лучше всего – где-нибудь подальше отсюда. В пасти Нидхёгга, чтоб дракон откусил ему голову и он больше никогда не вылезал на свет!

– Но он был здесь?

– Когда?

– Что ты о нем знаешь?

– Знаю кое-что… – Хозяйка, продолжая быстро сучить нитку, будто это помогало ей справиться с затруднением, покосилась на Хельги.

– Я уже кое-что слышал в усадьбе Белый Зуб, – ободрил он, видя, что женщина не решается говорить. – Я уже знаю, что мой родич Рагневальд Наковальня убит. Если ты что-то знаешь об этом, то я буду тебе очень благодарен, если… Рагневальд здесь проплывал? У него был корабль на двадцать шесть скамей, «Серебряный ворон».