Читать книгу "Дочь смотрителя маяка - Анн Росман"

Говоря по правде, Саре не очень-то и хотелось на эту встречу.

– Нет, я просто думаю, как нам решить этот вопрос.

Сара посмотрела на иконку, сигнализирующую о том, что телефон вот-вот умрет.

– Томас, у меня кончается батарея, тебе придется отменить твою встречу и забрать детей, поскольку мне сложно…

Телефон умер. Сперва, Сара думала одолжить сотовый у других пассажиров. Но не стала этого делать. Пусть Томас сам решает проблему. Муж никогда не забирает детей из садика. С тех пор, как она на больничном, он ни разу их не забрал. То, что он не может отводить их в сад, еще понятно, но уж забрать мог бы разок. Разве она много требует?

Гётеборг, октябрь 1962 года

Перед Арвидом словно открылась дверь в новый мир. Внезапно он понял смысл всех тех стихов, что мама читала ему вечерами. Папа тоже слушал и кивал, и они переглядывались так, словно у них была одна общая тайна. Наверное, так оно и было.

Любовь накрыла Арвида с головой. Он не мог ни есть, ни спать, и постоянно ловил себя на том, что улыбается. Чувства, которые он испытывал, сложно было описать словами. Он словно жил в темноте, а потом вдруг увидел свет. И она была этим светом. Всё остальное, даже работа, отошло на второй план.

В Гётеборге октябрьским вечером было сыро и зябко, но Арвида грела любовь. По дороге из офиса домой он зашел в ювелирный магазин проверить размер колец и заплатить. Женщина за прилавком улыбнулась и сказала, что надеется вскоре снова его увидеть. Он тоже на это надеялся.

Провожая его, продавщица поклонилась.

Коробочка в кармане пальто была совсем небольшой, но он чувствовал ее вес. Несколько раз Арвид совал руку в карман, чтобы коснуться ее. В этой коробочке было заключено его будущее. Так, по крайней мере, он надеялся.

Он прошел вверх по улице, повернул вправо на Васагатан, обдумывая в голове, как он будет делать предложение. Дома он присел в кабинете с ручкой и бумагой и начал подбирать фразы. Скомкав третий лист и выбросив в корзину, он взялся за четвертый.

Я знаю, что мы, точнее, что ты, испытываешь сомнения по поводу нашего союза, поскольку находишь между нами различия…

Еще один лист летит в мусорку. Иногда кажется, что язык слишком беден, чтобы передать его чувства. Штраус, Моцарт, Бетховен могли бы передать их через музыку. Эврика! Эверт Тоба! Вот кто ему поможет. Арвид достал собрание песен с полки и пролистал до стихотворения «Пьерина».

Синие анемоны, Цветущий миндаль, Дымкой обвевают холмы. Петухи кричат за заборами, Винные горы ждут нас, Где зеленеют кусты На красной земле Но здесь в долине цветешь ты. О, Пьерина, когда же ты решишься? Тебе скоро девятнадцать. Слышишь ли ты в долине мой весенний мадригал? Этой весной ты будешь моей?

Можно остановиться на этом вопросе. Оставив бумагу на столе, Арвид поднялся и пошел через столовую в прихожую. Выудил из кармана коробочку. Кольца сверкнули в темноте. Или пан или пропал! Рискнем, подумал он. Никто, кроме Элин, ему не нужен.

8

Анита не знала, что ее разбудило. Какое-то время она лежала в постели, бодрствуя, но потом вспомнила вчерашнее стихотворение и осторожно сняла обнимавшую ее руку Путте. Тот что-то пробормотал во сне и повернулся на другой бок.

Она натянула халат, сунула ноги в тапочки из овечьей шкуры, спустилась по лестнице и зажгла свет в комнате, которую Путте называл библиотекой. Сама Анита считала это большим преувеличением. Эта комната больше походила на кабинет с книжными шкафами. От пола до потолка, он были из темно-коричневого, отдающего в красноту, дерева. Из-за них в комнате было мрачновато, но положение спасало умело подобранное освещение.

Анита пошла прямо к шкафу. Она провела пальцем по корешкам книг. Книги ее всегда успокаивали. Их запах, обещание приключения, которое таили их страницы.

– Не тут, – пробормотала она себе под нос. Анита перешла к соседнему шкафу, просмотрела через стекло названия книг. Ее внимание привлекла одна. – Может, тут.

Она повернула ключ, и стекло задрожало. Осторожно женщина открыла дверцу, вынула книгу и, подумав, взяла соседнюю тоже. Оставив дверцу открытой, она положила книги на маленький столик и присела в кресло с широкими подлокотниками. Хорошо было бы сделать чашечку чая, но Аните не терпелось заглянуть в книги.

С чаем придется подождать. Анита пролистала первую книгу, и, ничего не найдя, обратилась за помощью к указателю. Изучив и его, она опустила книгу на колен и открыла вторую. На этот раз женщина сразу стала искать указатель.

– Хммм. Страница 87, – хмыкнула она и начала листать. Черно-белое фото на странице 32 привлекло ее внимание. Анита прочитала:

– Черт. Вот оно…

С книгами в охапке она взбежала по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки. Красный ковер, придерживаемый тяжелыми латунными штангами, приглушал звук шагов, так что Путте они не разбудили. Анита присела на край кровати.

– Путте, проснись! Мне кажется, я нашла!

Путте сел на кровати и растерянно оглянулся по сторонам. Видно было, что он не сразу понял, что находится в спальне жены.

– Что? – начал он, но сразу улыбнулся.

– Доброе утро. Спасибо за вчера.

Анита присела на край кровати. Она была в домашнем халате персикового цвета, волосы слегка растрепаны после сна.

– Спасибо, – поблагодарила она. – Слушай, тот стих, я поняла, что он означает. Смотри.

Между холмами Нептуна и горами Муссона, С белыми верхушками, постоянно меняющими цвет…

Она дочитала и подняла глаза.

– Это описание моря. Нептун бог моря. Муссон – ветер. Плюс лодка Эверта Тоба так называлась.

– Да ладно!

Путте протер глаза и потянулся за очками. Запустив руку в редкие волосы, он присел и облокотился спиной об изголовье.

– Какая ты красивая.

– Что? – отмахнулась Анита. – Погоди, там еще есть. Она продолжила читать.

Через снежный туман и брызги воды, Ты придешь в родимый дом с белыми стенами…

Маяк Винга белого цвета, и там провел детство Эверт Тоб. Теперь дом смотрителя маяка превращен в музей.

– Это так, – отозвался Путин. – Винга – маяк для причаливания, и у него все стекла обычные, прозрачные, без цветных секций. Карл-Аксель обожал Эверта Тоб.

– Позволь мне продолжить. Теперь перейдем к невесте.