Читать книгу "Властелин молний - Улисс Мур"

Анита посмотрела на Джейсона, готового к прыжку через пропасть, и обнаружила вдруг, что любуется им.

Вверх, вниз, направо…

Он сильный, красивый, умный. Он не походит на других ребят, которых она знала. Он читает те же книги, что и Томми, но…

Джейсон великолепен.

Верх, вниз, налево.

Налево.

Анита вскочила и закричала:

— Беги, Джейсон! Беги!

И юный Кавенант мгновенно сорвался с места.

И уже через две, самое большее через три секунды оказался возле пропасти. На четвёртой секунде он прыгнул. И на пятой…

На пятой секунде ветер внезапно переменил направление, вздул его майку и штаны и, словно подхватив, подтолкнул сзади.

Мальчик взмахнул руками.

Вот он уже пролетел метр, два, три.

Четыре метра.

Ветер подул ещё сильнее.

Пять метров, шесть, семь…

Анита вскрикнула от волнения.

Джейсон уже почти перепрыгнул пропасть. Другая сторона её совсем близко, что называется, рукой подать…

И он действительно коснулся её…

Но лишь коснулся.

И рухнул в пропасть.

Глава 15

КТО ТАКОЙ МОРИС МОРО?

Ветер с солоновато-горьким привкусом дул с моря с необычайной силой, налетая на маяк. Дверь внизу закрыта, но у садовника виллы «Арго» имелся ключ, и он открыл дверь. Посмотрев на каменную винтовую лестницу, почувствовал, что перехватило дыхание: он забыл, как это трудно — подняться на самый верх маяка.

— Проклятье, Леонардо!.. — проворчал Нестор. — Чёрт бы тебя побрал вместе с твоими путешествиями. Последний раз прихожу искать тебя.

И, прихрамывая, стал медленно, ступенька за ступенькой, подниматься.

Уже не в том он возрасте, чтобы совершать такие трудные восхождения.

Комната Леонардо, которая размещалась непосредственно под прожектором маяка, оказалась точно такой, какой Нестор помнил её: на столах разложены навигационные карты, повсюду стопки книг, пробковые доски на стенах — Леонардо любил накалывать на них разные записки.

Зал путешествий…

…и приключений.

Нестор присел на пороге, желая перевести дыхание. Посмотрел на разные бумаги, оглядел карты, на которых смотритель маяка намечал маршруты и отмечал какие-то точки, и улыбнулся при мысли о Калипсо, которая теперь разделяла с Леонардо его неутолимую страсть к путешествиям. При мысли о хрупкой чудесной хозяйке книжной лавки, он вспомнил, как увидел её первый раз пятьдесят лет назад в старом парке на холмах с её двумя пуделями. Подумал об аккуратности, с какой Калипсо вела учёт и регистрацию книг, и попытался представить, как она пыталась убедить Леонардо навести порядок в этом его необычном кабинете.

Его карты. Его путешествия.

— Ладно, Леонардо, упрямая голова, — проворчал Нестор, с трудом переставляя ноги. — Можно узнать, куда ты делся на этот раз?

Они с Калипсо отправились на лодке, никому ничего не объяснив. Да и не должны были этого делать, ведь они взрослые, самостоятельные люди. И не могли предвидеть, что именно в эти дни в городе появится Анита Блум со своей записной книжкой и что Клуб Путешественников-фантазёров снова громко заявит о себе. Нестор сомневался, что у Леонардо есть копия записной книжки Мориса Моро, но он должен по крайней мере убедиться в этом.

Он стал просматривать книги и заметки, разбросанные по всей комнате. Как всегда, они касались путешествий и поисков. Поиски имели всегда одну и ту же цель — найти создателей дверей, тех, кто построил или доставил в Килморскую бухту Двери времени. На самом деле ему удалось собрать лишь очень немногое о них: они отмечали свои творения силуэтами животных, и нередко это оказывались черепахи. По мнению Леонардо, черепахи — морской символ, а значит, строители могли появиться с моря. А куда же они потом делись? Вернулись в море? Умерли? Передали кому-нибудь свои знания?

Одно Нестор знал наверняка: они связали между собой некоторые места, и двери — кратчайший путь туда. И сделаны они, по крайней мере на первый взгляд, из самых простых материалов: дерево, ключ с головкой в виде какого-нибудь животного, более или менее сложная замочная скважина. Но секрет Дверей времени и их создателей так до сих пор никому и неведом.

Нестор просмотрел записки Леонардо.

— Острова, острова и снова острова. Куда же ты направился на этот раз? Что ищешь?

Он присмотрелся к одной навигационной карте: море у Корнуолла и Ирландии. Здесь Леонардо написал слова, которые Нестор полностью разделял. Он сам много лет повторял эту мысль, ещё до исчезновения Пенелопы:

Все создатели дверей умерли.

— Молодец, упрямец… — пробормотал садовник. — Наконец-то ты понял это. Всё, что в наших силах теперь, это спрятать двери.

И всё же…

И всё же ещё что-то оставалось в душе Нестора и волновало его всякий раз, когда он думал о дверях. Все эти годы напрасных поисков… чтобы прийти… К чему?

Даже если все умерли…

Леонардо продолжал в своей записке эту мысль:

… возможно ли, чтобы они никому не передали секрет своего мастерства?

Читая эти строки, Нестор улыбнулся. Возле карты и в самом деле лежала книга с недвусмысленным названием:

Исследователи Бесконечности:

Руководство по Переходным мирам по версии того, кто вернулся

На обложке помещался портрет Данте Алигьери. Леонардо покрыл заметками каждую страницу, подчёркивая отдельные строки и оставляя закладки.

— Это ещё откуда взялось? — удивился старый садовник, а ветер между тем всё выше вздымал волны и завывал всё сильнее.

Он оставил книгу и стал рыться в ворохе карт и перебирать книги, пока не нашёл, что искал, — погребённый под десятками мятых номеров «Нэшнл джиогрэфик» («Национальной географии») радиоприёмник.

Он представлял собой чёрную пластмассовую коробку величиной с небольшой телевизор. Питер Дедалус собрал этот приёмник незадолго до того, как покинуть город. Леонардо считал, что он никогда как следует не работал, а Питер не сомневался в обратном. Нестор попытался вспомнить, как он включается. Посмотрел, включён ли он в сеть, но потом вспомнил, что, как и большинство созданных Питером механизмов, он не нуждается в электричестве, достаточно открыть и выставить на солнце.

Вздохнув, Нестор взял приёмник под мышку и вышел из комнаты. Поднялся по последним ступенькам, которые вели на самый верх маяка, а потом и на круговой балкончик возле огромного прожектора.

Ветер едва не сбил старого садовника с ног и растрепал волосы.