Читать книгу "Я пришла сюда учиться! - Анастасия Бельская"

— Спасибо, — слышу через какое-то время голос свекрови, но не отвечаю, притворяясь спящей.

Мне нельзя сильно привязываться к этим людям. В конце концов, все это только на время дела…

Засыпаю я, на удивление, быстро, но ненадолго, так как вскоре ощущаю на себе чьи-то руки.

— Что…

— Т-с-с. Не вопи, это я.

Обнаруживаю, что уже на руках у Кристофера, который куда-то меня несет. Пытаюсь прийти в себя и быстро-быстро моргаю.

— Куда вы…

— Да тише ты.

Мы покидаем комнату Киры, и я вцепляюсь в плечи Кристофера.

— Я не хочу к себе, — всхлипываю от внезапного ужаса, накатившего на сонный мозг, — там страшно, он там был, был…

— Элли, что с тобой?

Он останавливается посреди коридора, внимательно глядя мне в глаза, и тихонько дуя мне в лоб.

— Успокойся девочка. Конечно, ты не вернешься к себе, не волнуйся. Я несу тебя на законное супружеское место, будешь спать там, где и положено.

— Что?

Мой мозг, наверно, совсем плох со сна и страха, потому что смысл сказанного ускользает куда-то далеко.

Кристофер снова вздыхает, и продолжает путь.

— Ко мне в спальню, говорю, тащу тебя, моя сообразительная женушка.

Глава 21

Элли

Когда я просыпаюсь утром, то не сразу понимаю, что происходит.

Где я? Который сейчас час? Что такое обжигающе-горячее прислоняется к моему боку, и почему я уснула в халате на голое тело?!

Сквозь темноту различаю очертания предметов, и все больше вспоминаю вчерашний день. Я в спальне Кристофера, куда меня ночью перетащил муж, и где я почти сразу уснула…

А следовательно, рядом со мной сейчас…

Я резко поворачиваю шею, и чуть не скулю от боли в затекших мышцах.

— Проснулась? — улыбается мужчина, даже не пытаясь отодвинуть свою руку от меня, чтоб прервать прикосновение.

Я киваю, и тоже не издаю лишних телодвижений. В конце концов, если ему нормально, чего мне-то паниковать?!

— Как спалось?

— Крепко, — отвечаю, кидая взгляд на зашторенные окна, — который сейчас час?

Мне кажется, словно я проспала целую вечность, и все произошедшее вчера также напоминало сон. Неужели Черный Эд был здесь, в доме? И каким-то образом проник в мою спальню…

— Дом под охраной, Элли, — разглядывая мое лицо, сообщает Кристофер, и подтягивается в кровати, — больше подобного не случится.

— Кошка… — шепчу я, сглатывая комок в горле, и вспоминая мертвое животное, — почему… Что это значит?

— Предупреждение, — пожимает плечами муж, и мы больше не соприкасаемся кожа к коже, — Эдди не из медлительных, он выбрал жертву, и хочет поскорее до нее добраться. Но в то же время, ты — моя жена, и он не мог просто не щелкнуть меня по носу…

Тяжелый вздох, и Крис продолжает говорить:

— Он показал, мол, смотри, я рядом и в любой момент доберусь до нее, — на этих словах на меня смотрят так внимательно, что становится дурно, — а потому, с этого утра — никаких тайн от меня, девочка. Это становится важно, как никогда прежде. Поняла?

Я быстро и энергично киваю, глуша в себе мысли о самой главной тайне.

Это не относится к делу Черного Эда.

Это лишь мое, грязное и постыдное, и нечего Кристоферу копаться в этой истории.

— Тогда, моя дорогая, жду тебя внизу к завтраку. Ты очень плохо ешь, Элли, мама проболталась, что вчера ты даже не поужинала.

Я и сама чувствую голод, а потому снова киваю, и ловлю сосредоточенный взгляд мужа.

— Нам все равно придется серьезно поговорить, Элли, — Крис произносит это мягко, но я вижу, что ему непросто, — так что, прошу, после завтрака удели мне час своего драгоценного времени. И не запирайся в ванной…

Он смотрит так выразительно, что мои щеки пылают, и я повыше тяну одеяло. Что ж я вчера вытворяла…

— Спускайся, маленькая, — повторяет Кристофер, и первым покидает спальню.

Мне не надо много времени, чтобы привести себя в порядок, тем более все вещи из моей комнаты кто-то заботливо перенес сюда. Стараясь не думать, что мне теперь предстоит на постоянной основе спать с Кристофером, я вхожу на кухню, и первое, что вижу — это широкую улыбку Киры.

— Доброе утро! — девочка, кажется, в прекрасно расположении духа, — скажи, а ты сегодня очень занята?

— Только уроки надо сделать, а так нет, — улыбаюсь, садясь за стол.

— Круто! Тогда поможешь с одеждой, ты же умеешь шить, мы могли бы с тобой…

— Кира, — одновременно останавливают малышку отец и Пинки, но я тут же машу руками.

— Ну, конечно, могли бы! С радостью.

Я ловлю внимательный взгляд мужа, и тут же поправляюсь.

— Но сперва поговорю с твоим папой, и сделаю уроки. Идет?

Девочка кивает, Крис спокойно продолжает поглощать яичницу, а Пинки с каким-то умиротворенным видом наливает себе кофе. Хм, в принципе, не так уж трудно их всех сделать довольными…

После завтрака я возвращаюсь в комнату Кристофера, где он сам появляется спустя минуту.

— Знаешь, только что понял, что обожаю, когда жена меня слушает, — немного шутит Крис, разбавляя тем самым напряженность между нами, и берет с комода уже знакомую тонкую папку.

Мне не нравится, что он открывает ее, и протягивает мне. В последний раз при такой же ситуации я увидела кучу трупов, и повторять подобное не хотелось…

— Возьми, Элли… Обещаю, тут нет никаких ужасов. По крайней мере, физических.

Не понимая, я беру в руки папку, и внутри съеживается горьковатый комок боли.

Моя биография. Короткая, блеклая, и настолько пустая, что уместилась на паре листков А4. Даже в комплекте с фото.

Мне не надо листать ее, я итак все знаю. Поэтому просто смотрю на мужа, и получаю то, чего так не хотела.

Жалость.

— Элли, я собрал это, не чтоб тебя как-то задеть, — мягко произносит он, когда я отбрасываю папку в сторону, — прости, но я должен был знать, кого собираюсь защищать, не говоря уже о том, на ком оказался женат… Вот таким странным образом.

Киваю, и не знаю, что должна говорить. Он знает теперь, что я простая девочка «из гетто», и не могла бы самостоятельно поступить в Закрытую Школу. А еще знает, что у меня не просто нет денег на мобильный — я даже носовой платок себе купить не смогу!

— Скажи что-нибудь, Элли.

— Я… — прерываюсь, дышу, и пытаюсь подавить слезы, — я говорила, что не богата…

— Мне класть на то, сколько у тебя и твоих родителей средств, — все еще очень спокойно, но твердо говорит он, — и мне очень жаль, что ты жила так… Могу себе представить, какого это…