Читать книгу "Гробница тирана - Рик Риордан"

Конечно, я знал ответ. Волки не сражаются на передовой. Они охотники и атакуют, только если превосходят противника числом. Лупа считает, что ее римляне должны сами справиться со своими проблемами. Пусть сумеют сами за себя постоять или умрут. Она готова дать совет. Учить, направлять, предупреждать. Но она не собирается участвовать в их битвах. В наших битвах.

Поэтому мне стало интересно, с чего вдруг она советует мне звать на помощь. И от кого я должен этой помощи ожидать?

Вероятно, выражение моего лица и язык тела сделали этот вопрос очевидным.

Она шевельнула ушами. «Север. Отыщи гробницу. Найди ответы. Таков первый шаг».

Снаружи, рядом с храмом, затрещало дерево, и погребальный костер с ревом вспыхнул. Дым повалил в открытый зал и окутал статую Юпитера. Я надеялся, что где-то там, на горе Олимп, носовые пазухи отца раскалились от боли.

– Тарквиний Гордый, – сказал я. – Это он наслал нежить. И он нападет снова во время кровавой луны.

Ноздри Лупы затрепетали в знак согласия. «От тебя исходит его запах. Будь осторожен в гробнице. Императоры поступили глупо, призывав его».

На волчьем языке было трудно выразить смысл понятия «император». Оно могло означать альфу, вожака стаи или приказ «подчинись-мне-сейчас-же-или-я-перегрызу-тебе-горло». Но я был уверен, что правильно понял Лупу. В ее феромонах чувствовались опасность, отвращение, тревога, гнев и снова опасность.

Я положил руку на перевязанную рану. Она заживала… ведь так? Меня обмазали таким количеством лемурийских пряностей и стружки единорожьего рога, что его хватило бы, чтобы убить зомби-мастодонта. Но встревоженный вид Лупы мне не нравился, как и мысль, что от меня исходит чей-то запах, особенно если это запах ожившего царя-мертвеца.

– После того как я обыщу его гробницу и вернусь живым… что дальше? – спросил я.

«Путь станет яснее. Одолей великое молчание. Призови помощь. Без этого стая погибнет».

На этот раз я не был уверен, что понял ее правильно:

– Одолей молчание. Ты имеешь в виду безмолвного бога? И вход, который должна открыть Рейна?

К моему разочарованию, ее ответ был слишком неопределенным. Он мог означать «Да», «Нет», или «Вроде того», или «Почему ты такой тупой?».

Я посмотрел на Здоровенного Золотого Папашу.

Это все случилось со мной из-за Зевса. Он лишил меня силы и швырнул на Землю, приказав освободить Оракулы, победить императоров и… Ах да, постойте! Бонусом я получил царя-мертвеца и безмолвного бога! Я надеялся, что сажа от погребального костра, оседающая на статуе, раздражает его. Мне хотелось вскарабкаться по его ногам и пальцем написать у него на груди «ПОМОЙ МЕНЯ!».

Я закрыл глаза. Наверное, поступать так было опрометчиво, учитывая, что передо мной стояла огромная волчица, но у меня в голове вертелось множество мыслей, и большую часть их я еще не успел осознать. Я подумал о Сивиллиных книгах, содержащих всевозможные советы, как предотвратить разные несчастья. И гадал, что же Лупа имела в виду под «великим молчанием». И кого предлагала звать на помощь.

Я резко открыл глаза:

– Помощь. Помощь богов. Хочешь сказать, если я выберусь живым из гробницы и сумею одолеть безмолвного кого-то там, я смогу призвать на помощь богов?

Из груди Лупы раздался рык: «Наконец-то понял. Это станет началом. Первым шагом к возвращению в твою стаю».

У меня екнуло и замерло сердце, словно его сбросили в лестничный пролет. Слишком уж невероятным казалось то, что сулила мне Лупа. Я смогу связаться с друзьями-олимпийцами несмотря на то, что Зевс строго-настрого запретил им общаться со мной, пока я остаюсь человеком. И возможно, я даже сумею призвать их на помощь и спасти Лагерь Юпитера. Внезапно мне и впрямь полегчало. Рана перестала болеть. Нервы напряглись от чувства, которого я так давно не испытывал. Это была надежда.

«Будь осторожен! – тихо зарычав, Лупа вернула меня с небес на землю. – Этот путь труден. Будут новые жертвы. Смерть. Кровь».

– Нет. – Я встретился с ней взглядом. Это был опасный шаг, означающий вызов, что удивило меня так же сильно, как и ее. – Нет, я справлюсь. Я никого больше не потеряю. Должен быть способ.

Примерно три секунды мне удавалось выдерживать ее взгляд, но затем я отвел глаза.

Лупа фыркнула – презрительно: мол, конечно, я победила, но мне показалось, что я уловил в нем и частичку одобрения. Я вдруг понял, что она оценила мои кураж и решимость, даже несмотря на то, что сомневалась в моем успехе. Возможно, именно потому, что сомневалась.

«Вернись на пир, – приказала она. – Скажи им, что я тебя благословила. Будь силен. Так мы начнем».

Я вгляделся в слова пророчеств, запечатленные в мозаике на полу. Триумвират отнял у меня друзей. Я перенес много страданий. Но я понял, что Лупа тоже страдает. Убили множество римлян – ее детей. Каждая смерть отдавалась в ней болью. Но она должна была оставаться сильной даже тогда, когда ее стая оказалась под угрозой истребления.

На волчьем языке невозможно лгать. Но блефовать можно. Иногда блеф нужен, чтобы сплотить скорбящую стаю. Как там говорят смертные? Делать хорошую мину при плохой игре? Очень в духе волчьей философии.

– Спасибо. – Я поднял глаза, но Лупа уже исчезла. И ничто не напоминало о ней, кроме серебристого тумана, смешивающегося с дымом от костра Джейсона.

Рейне и Фрэнку я рассказал все очень коротко: я получил благословение волчьей богини. Пообещал сообщить подробности завтра, когда сам до конца все пойму. Сейчас среди легионеров наверняка пойдут слухи, что мне дает советы сама Лупа. Пока этого достаточно. Их нужно подбодрить.

Пока погребальный костер горел, Фрэнк и Хейзел стояли, держась за руки и не отступая от костра ни на шаг, провожая Джейсона в последний путь. Я сидел на покрывале рядом с Мэг, которая уминала все, до чего могла дотянуться, и без умолку болтала о том, как чудесно провела день, ухаживая за единорогами вместе с Лавинией. Она похвасталась, что Лавиния даже разрешила ей вычистить конюшню.

– Она тебя провела как Том Сойер, – заметил я.

Мэг нахмурилась.

– Ф шмышле? – проговорила она, жуя гамбургер.

– Забудь. Что ты там говорила про единорожьи какашки? – Я попытался поесть, но хотя я очень проголодался, на вкус еда напоминала прах.

Когда последние угли костра погасли, а духи воздуха убрали все, что осталось от пира, мы вместе с легионерами отправились назад в лагерь.

Я лежал на койке в комнате над кофейней Бомбило и изучал трещины на потолке. Я представлял, что это строки, вытатуированные на спине циклопа, и если буду долго всматриваться в них, то, возможно, пойму, о чем они, или, по крайней мере, найду указатель.

Мэг швырнула в меня ботинок: