Читать книгу "Женись на мне снова - Сюзанна Кэри"

* * *

Энцо не вернулся в обеденную залу, чтобы попрощаться с Лаурой, а сразу сел в свой автомобиль и с ревом укатил в сторону шоссе, ведущего в Турин. Хотя в его отсутствие поместье Росси оставалось таким же впечатляющим и красивым, как и прежде, однако ей казалось, что все вокруг потускнело. Хорошо хоть прекратились головокружения и связанные с ними странные видения. Паоло загорал, играя на свежем воздухе и совершенствуясь в итальянском, а от темноглазого человека, занимавшего все ее мысли, не приходило никаких известий. Лаура должна была признаться, что преуспела в своем желании держаться от Энцо подальше.

Впрочем, были кое-какие моменты, скрасившие ее унылое настроение. Кристина больше не появлялась даже на пороге виллы. И Стефано, по-видимому, не слишком встревожился, узнав о щедрости своего отца, включившего в завещание пришельца со стороны. Сейчас, когда Энцо не было, он стал менее сдержанным и даже выказывал Лауре дружелюбие. «Он словно старается дать мне понять, что ничего враждебного по отношению ко мне не было в его действиях в ту ночь, когда он выслеживал нас, — подумала она однажды вечером, когда сидела в парке, заканчивая набросок шелкового платья с кружевным воротом, идею которого позаимствовала из своих размышлений о Ренессансе. — Сомнений не оставалось — Энцо, и только Энцо, был объектом его происков».

Их визиты к Умберто продолжались, как и прежде. Несмотря на то, что Лаура не совсем простила прежнюю его жестокость, ей все больше начинал нравиться этот грубоватый и эксцентричный автомобильный магнат. Во многом они с Энцо были похожи, как в лучших, так и в худших проявлениях: оба темпераментные и вспыльчивые, стремящиеся добиться поставленной цели любым путем, не считаясь с желаниями других людей.

«Впрочем, Энцо умеет уважать желания других, — поправила себя Лаура, сидя у окна с альбомом, в то время как Умберто и Паоло играли в шашки. — Он утонченнее, чем его отец, и щедрее».

Она чувствовала также, что Энцо не столь уверен в себе, как кажется, подвержен приступам плохого настроения, испытывает опасения, которыми никак не решается поделиться с нею. Хотя ей вскоре предстояло окунуться в привычную, повседневную жизнь, вне досягаемости от тех несчастий, которыми чреваты их отношения, Лаура очень хотела узнать, что же его тревожит.

Им оставалось пробыть в Италии всего четыре дня, когда адвокат Умберто приехал из Турина, чтобы автомобильный магнат подписал последний вариант своего завещания. Появившись сразу после завтрака, адвокат провел в комнате Умберто около двадцати минут. Позже она повела Паоло к дедушке, как обычно. Насколько Лаура могла судить, Умберто пребывал в задумчивости и был слишком усталым, чтобы выносить прыжки ребенка, его смех и болтовню.

— Возможно, в это утро вам лучше немного отдохнуть от нас, синьор Росси, — предложила она, привлекая сына к себе, чтобы умерить его пыл.

К ее удивлению, Умберто, в таких случаях всегда протестовавший и доказывавший, что он в форме, сейчас ничего не возразил.

— Называй меня отцом! — попросил он, когда они направились к двери; его голова бессильно опустилась на подушки. — Ты теперь как дочь для меня… посланница Ги, у постели больного отца.

* * *

В эту ночь Лаура проснулась от шума — бегали по всему дому.

— Что стряслось? — спросила она, высовывая голову в коридор в тот момент, когда Маргарита выскочила из комнаты Умберто. — Что-нибудь с синьором Росси?

Кухарка вся дрожала.

— Ему стало хуже, — ответила она, всхлипывая и вытирая глаза краем передника, который впопыхах надела поверх ночной рубашки. — Синьора Эмилия послала за доктором и за синьором Энцо. Она вместе с синьорой Анной и синьором Стефано у него. О, синьора Лаура, он… с трудом дышит. Это разрывает мое сердце. В этот раз, я думаю, он не оправится.

Несмотря на все старания врача, человек, в лучшие времена вершивший судьбами тысяч людей, а в последний день своей сознательной жизни сделавший ее сына Паоло одним из наследников своих миллионов, скончался в по местному времени. Энцо застал отца в живых и пробыл с ним час без одной минуты. Когда Энцо появился на лестнице, Лаура, бесцельно расхаживавшая по залу в халате и тапочках, пошла ему навстречу.

— Его не стало, да? — спросила она, когда он посмотрел на нее.

Опустошенный, взлохмаченный, с отросшей за ночь щетиной на подбородке, Энцо кивнул.

— Ему так опостылело валяться целыми часами в кровати, дожидаясь очередного удара… даже лучше, что все закончилось.

— Я огорчена… до глубины души… Остановившись на черно-белых мраморных плитках, которыми был покрыт пол в зале, Энцо — в линялых джинсах, спортивной куртке и изношенных комнатных туфлях похожий на бродягу — не отрывал от нее глаз.

— Верю, — ответил он.

Моментом позже Лаура бросилась к нему в объятия и зарыдала на его плече. «Давай же, плачь!.. Это то, что ты сейчас должен делать», — молча, яростно умоляла она его.

Наверху закрылась дверь и послышались шаги. Осторожно убрав голову Лауры с плеча и слегка отступив от нее, Энцо сжал ее ладони в своих руках.

— У тебя билеты на самолет на пятницу, — сказал он и добавил, пристально глядя ей в глаза и до боли сжимая пальцы: — Обещай, что ты не уедешь?

Он не уточнил, на сколько она должна остаться. Но разве можно отказать ему? Он так нуждается в ней! Это было ясно как день. Для того чтобы понять это, хватило одного мгновения.

— Обещаю! — ответила она, ощущая, как связывающие их таинственные нити, которых она так страшилась, становятся все крепче, стягивают их, подобно смирительной рубашке, сотканной из стальной паутины.

Невзирая на приближавшиеся шаги Эмилии, которая должна была вот-вот появиться, Энцо вновь прижал Лауру к себе.

Глава седьмая

Ощущение, что над ней и Энцо нависла неминуемая опасность, вернулось к Лауре и не покидало ее накануне похорон ни на минуту. Очутившись в объятиях Энцо в ночь, когда умер его отец, она окончательно уверовала в неминуемость ожидавшей их беды. Однако Лаура не могла расстаться с Энцо сейчас. Он рассчитывал на ее сочувствие и ясно дал это понять. Он ожидал, что она останется до тех пор, пока тело Умберто не предадут земле. Хотя формально ее отъезд в Штаты был только отсрочен, а не отменен совсем, у Лауры сложилась твердая уверенность в том, что и после похорон ей не удастся вырваться из Италии.

Невольно она ухитрилась выдать свое беспокойство Кэрол, когда звонила, чтобы сообщить, что Умберто умер и ее возвращение откладывается еще на неделю.

— Что стряслось? — спросила ее партнерша по фирме. — У тебя такой голос, словно ты не в себе. Неужели так переживаешь смерть отца Ги? Ты же его почти не знала!

Прижимая к уху трубку в большом, заставленном книгами кабинете Энцо, Лаура силилась облечь свои волнения в приемлемую для чужого слуха форму, придать своим словам маломальский смысл. Но это оказалось невозможным. Не уверять же, что она знает Энцо уже века и что беда, возможно, нагрянет оттуда — из давно прошедших времен. Это прозвучит явным доказательством ее безумия. Она не хотела, чтобы Кэрол встревожилась.