Читать книгу "Сияние слез - Юлия Ляпина"

Констанция

Про девочку я все же узнала – когда остальные обитательницы длинного дома вернулись от своих наставниц в ремесле. Ульфелла нехотя рассказала им, что девочку просто выгнали из дома. Она сирота, но стала слишком красивой и невольно принялась отбивать женихов у хозяйских дочек.

Я только головой сочувственно покачала: особой красотой это полудетское тело не блистало, но в деревнях рано выдавали замуж. А уж вспомнив свое приютское детство, я прониклась к сироте особенным сочувствием – нам повезло, граф берег воспитанниц и выдавал замуж. Но среди воспитателей ходили слухи о том, что некоторые состоятельные дворяне превращали воспитанниц в постельные игрушки для утехи знатных гостей.

Перекусив и познакомившись с другими обитательницами дома, я почувствовала, что этот день переполнил чашу впечатлений. Простившись со всеми, я ушла в свой закуток, разделась до рубашки и легла спать. А среди ночи проснулась от неуверенных шагов. Наверное, сработала детская привычка – в приюте я смотрела за младшими, я вскочила, увидела фигуру в светлой рубашке и шепотом спросила:

– Пить или в туалет?

Фигура затопталась, и я за руку отвела новенькую девчонку к ночному горшку, спрятанному за занавеской, а потом дала допить остывший отвар. Она не хотела отпускать мою руку в полусне, а я страшно устала, и сама хотела спать не меньше. В результате утром нас разбудило недовольное пыхтение Ульфеллы, которая обнаружила нас в одной постели под перекрученным и сбитым одеялом.

К обеду мы убедились – девочка чудо как хороша. Она двигалась легко и быстро, как капелька воды, скользящая по стеклу и тем невольно притягивала взгляды. Ее светлые волосы были обрезаны, но я отыскала в своих сумках ремешок, расшитый шелком и подарила Кинне, так звали девчонку. Уля нашла ей теплые валенки на маленькую ногу, еще одна женщина принесла теплую юбку, из которой выросла ее дочь. Кофты по размеру не нашли, и просто замотали девчонку поверх рубахи шалью крест-накрест, как младенца.

– Пока сойдет, – резюмировала старшая, явившись в дом.

Она расспросила Кинну, что та умеет делать, чем ей нравится заниматься и определила ей ходить ловить рыбу, и сеять лен.

– А пока зима, сошьешь себе одежду, – постановила старшая и выдала новенькой из общих запасов несколько отрезов ткани, нитки и одну единственную иголку. Остальные обитательницы длинного дома тут же принялись давать советы, обсуждать фасон, а девчонка испуганно спряталась за мою спину и сверкала оттуда голубыми глазищами, отрицательно мотая головой.

Амарилла тяжело вздохнула:

– Ой, Констанция, я и не разглядела! Кинна же полукровка! Теперь она к тебе как банный лист пристанет, придется тебе с ней шить.

– Полукровка? – я посмотрела на девчонку и ни каких особенных признаком не увидела.

– Эльф в роду потоптался, дед или даже прадед, вот потому и маленькая такая и гибкая.

Я только плечами пожала – эльф так эльф. Высшие редко снисходили к людям, но порой такое случалось и все знали, что отказать безупречной красоте светоносных не мог никто. Для меня Кинна все равно останется девчонкой, едва не погибшей в зимнем лесу.

Когда перепуганная девчонка начала ронять на рубаху слезы я остановила разошедшихся обитателей длинного дома:

– Девочки, не надо так много всего предлагать, давайте у Киины спросим, чего она хочет.

Та в ответ испуганно замотала головой.

– Понятно, – вздохнула я, – сама не знает. – Тогда будем смотреть по удобству, и чтобы на вырост. Юбка у тебя уже есть, для работы сгодится…

До вечера мы возились с тряпками. Учитывая хорошее питание в девичьем лесу, и возраст девчонки, я предложила ей сшить обычное блио, с хорошим запасом длинны и ширины. Все лишнее до поры можно подбирать шнурками и поясом, зато шить меньше и носить удобно.

Амарилла выделила из запасов некрашеный лен и грязно серую некрашеную шерсть. В «длинном доме» нашелся большой мешок сухой крапивы. Мы выварили ткань в отваре крапивы и сафрана, добившись приятного желто-зеленого цвета, и нашили льняных сорочек и два блио. Пояса я предложила украсить простой вышивкой, чтобы платья смотрелись наряднее и оказалось, что у шустрой Киины очень ловкие пальцы и ей по силам сложные узоры.

Я вышивку не любила, зато срисовала несколько красивых завитков с прихваченной в дорогу книжицы чувствительных стихов. Любопытная девчонка сунула свой нос в книгу и захотела научиться читать. Вообще она тянулась ко всему новому, словно вянущий цветок к свежей воде. До поздней ночи мы рукодельничали, разговаривали и даже носа на улицу не высунули. О своей лошади я вспомнила только тогда, когда стемнело, и собралась идти в конюшню, но крепкая девушка с черными косами полустепнячки уверила меня, что все сделала:

– Ты тут помогаешь, а я там помогла, – пожала она плечами в ответ на мою благодарность.

Поужинав кашей с грибами, мы легли спать, и буквально через час Киина перебралась в мою постель, уткнулась носом в подушку и засопела. Я только отодвинулась к стенке, не гнать же девчонку, которая мне чуть ли не в дочки годится.

Утром Ульфелла снова бурчала себе под нос, но я предложила ей сделать прическу, и она растаяла – длинные, почти до колен волосы требовали внимания и усилий. Мы с Кииной в четыре руки разобрали светло-золотистое богатство северянки, наплели тонких косичек и подобрали волосы в ажурную сетку из кос. Получилось красиво и необычно. Уля до вечера подходила к зеркалу, любуясь собой, а перед ужином, когда все я пришла из дома старшей, рассказала, что у нее был жених. Красивый славный воин.

– Он до последнего не верил, что я умерла, искал, иногда я слышала в скалах его голос, но сейчас, он, наверное, уже женат.

Я задумчиво потерла висок:

– Так напиши ему письмо, может быть, он все еще ищет тебя.

– Да как его отправить? – девушка совсем раскисла.

– Мать леса попросить, любая белка кусок бересты или кожи до крыльца отнесет.

Ульфелла ничего не ответила, но явно задумалась, а буквально следующим утром Амарилла принесла мне кусок бумаги с запиской:

– Привязали к горшочку меда, – пояснила она, – и попросили Мать тебе передать.

Я радостно ухватила бумагу. Сэр Джерис умница!

Новости из поместья и радовали и огорчали. Хорошо, что я укрылась в девичьем лесу, но моя тайна стала известной многим. В конце письма рыцарь рассказал, что переманил к себе охранников мага, но денег на жалование не осталось. Пришлось отписать ему в ответ, где в карете лежит кошелек, уцелевший в городе, а потом просить Мать Леса передать записку. Магичка усмехнулась, но просьбу выполнила. Ульфелла наблюдала за нашим разговором, видела, что Мать приняла ответное письмо и глубоко задумалась. Может быть у этой девушки еще будет шанс вернуться к людям.

Танред

Молодой граф вихрем пронесся по своим землям, разыскивая тех, кто притворялся его посланцами. Где-то они уже побывали, оставив плачущих женщин и побитых мужчин, а где-то их еще не видели и Танред торопливо принимал клятвы старост и уверения в почтении от первых лиц городов, спеша поймать обманщиков.