Читать книгу "Сила шести - Питтакус Лор"

— Хм. Шестая слишком много болтала, и я решил поставить ее на место. Разве не видишь?

Я все еще вверх ногами и вишу в полутора метрах над серединой бассейна. Я чувствую хватку Шестой на своей лодыжке. Ощущение такое, будто она и в самом деле держит меня одной рукой.

— О, конечно. И поставил как раз туда, куда хотел, — отвечает Сэм.

— Я как раз собирался сделать свой ход. Выбирал момент.

— Ну, как ты думаешь, Сэм? — спрашивает Шестая. — Искупать его?

Сэм широко улыбается.

— Отпускай.

— Эй! — только успеваю вскрикнуть я и тут же лечу вниз головой в воду. Когда я выныриваю, Шестая и Сэм заходятся в хохоте.

— Это был только первый раунд, — говорю я, выкарабкиваясь из бассейна. Я снимаю рубашку и бросаю ее на бетон. — Ты поймала меня врасплох. Но погоди.

— А кто-то толковал о своей крутизне и силе? — спрашивает Сэм. — Помнишь, когда тебя обстригли?

— Это такая стратегия, — говорю я. — Сначала я усыплю ее бдительность, а потом, когда она расслабится, выдерну из-под нее коврик.

— Ха! Ну, конечно, — говорит Сэм и добавляет: — Бог мой, как бы я хотел обладать Наследиями.

Шестая стоит между нами в своем цельном черном купальнике. Она по-прежнему смеется, и вода стекает у нее по рукам и ногам, когда она слегка наклоняется вперед и отжимает волосы. Шрам у нее на ноге еще заметен, но уже совсем не такой багровый, как был неделю назад. Она снова откидывает волосы назад. Мы с Сэмом смотрим как завороженные.

— Так что, днем будем тренироваться? — спрашивает Шестая. — Или ты все еще боишься сделать мне больно?

Я надуваю щеки и медленно выдыхаю.

— Может, я буду с тобой помягче. Я о шраме у тебя на ноге — он все еще скверно выглядит. Но я за, будем тренироваться.

— Сэм, ты тоже за?

— Вы хотите, чтобы я тренировался? Вы это серьезно?

— Конечно. Ты ведь теперь один из нас, — говорит Шестая.

Он кивает, потирая руки.

— Согласен, — говорит он, улыбаясь, как ребенок рождественским утром. — Но если вы будете использовать меня только как грушу для битья, я уеду домой.

* * *

Мы начинаем в два часа, но, глядя на хмурое небо, я подозреваю, что долго мы не прозанимаемся. Сэм в спортивных шортах и футболке пританцовывает на цыпочках. Он весь кожа да кости, с торчащими в разные стороны локтями и коленями, но если брать в расчет его душу и решимость, то он был бы размером с того могадорца, которого я видел на борту корабля.

Для начала Шестая демонстрирует нам, что она освоила в технике рукопашного боя, и это гораздо больше, чем умею я. Ее тело движется плавно и с точностью машины, когда она наносит удар ногой или рукой или делает обратное сальто, чтобы уклониться от встречного удара. Она показывает, как надо контратаковать, демонстрирует преимущества, которые дают навыки и координация, и отрабатывает с нами одни и те же приемы до тех пор, пока не доводит их до автоматизма. Сэм с жадностью все схватывает, даже если от ударов Шестой летит вверх тормашками или у него перехватывает дыхание. То же самое она делает со мной, и хотя я смеюсь, как будто для меня это забава, но на самом деле стараюсь изо всех сил — и все равно она мутузит меня, как хочет. Не могу понять, как она смогла сама всему этому обучиться. Когда мой рот во второй раз наполняется травой и землей, я осознаю, как много я могу от нее почерпнуть.

Дождь начинается через полчаса. Сначала он только моросит, но вскоре небеса разверзаются, и мы спешим под крышу. Сэм ходит по дому, нанося ногами и кулаками удары воображаемому противнику. Я сижу в кресле, зажав в кулаке свой голубой кулон, и долго смотрю в окно, просто наблюдая дождь и вспоминая, что последние две бури, которые я видел, разразились потому, что так повелела Шестая.

Я отрываюсь от окна и вижу, что Шестая крепко спит, свернувшись вокруг Берни Косара и держа его в руках как подушку. Она всегда так спит, свернувшись калачиком, и во сне черты ее лица теряют резкость и смягчаются.

Ее белые ступни повернуты прямо ко мне, и я при помощи телекинеза слегка щекочу ей правую подошву. Она дрыгает ногой, словно отгоняя назойливую муху. Я снова щекочу. Она дрыгает сильнее. Я несколько секунд выжидаю и потом щекочу ей всю ступню, от пятки до большого пальца. Шестая подтягивает ногу к себе, а потом резко распрямляет, и сила телекинеза швыряет меня в стену; я пробиваю в ней дыру, открывая проложенные внутри провода и крепеж. Сэм врывается в комнату и принимает боевую стойку.

— Что случилось? Кто здесь? — кричит он.

Я встаю, потирая локоть, на который пришелся удар.

— Придурок, — говорит Шестая, садясь.

Сэм переводит взгляд с меня на нее.

— Не валяйте дурака, — говорит он, возвращаясь на кухню. — Своим флиртом вы меня до смерти перепугали.

— Я и сам до смерти перепугался, — говорю я, игнорируя замечание насчет флирта, но он уже ушел и не слышит. Я что, флиртую? Сара решила бы, что это флирт?

Шестая зевает и потягивается.

— Дождь еще идет?

— Вовсю. Но посмотри на это с хорошей стороны: он спас тебя от новых ранений.

Она качает головой.

— Хватит играть в крутого парня, Джонни. Надоело. И не забывай о том, что я умею делать с погодой.

— Ни в коем случае, — говорю я. Я стараюсь сменить тему. Я ненавижу себя за то, что флиртую с другой девушкой. — Слушай, все хотел тебя спросить: что это за лицо в облаках? Каждый раз, как ты вызываешь бурю, я вижу это безумное зловещее лицо.

Она почесывает правую подошву.

— Не знаю. Но с тех пор, как я спуталась с погодой, всегда появляется одно и то же лицо. Думаю, это лорианец.

— Да, наверное. Может, свихнувшийся бывший бойфренд, который все никак не хочет отстать.

— У меня ведь явная слабость к девяностолетним старикам. Ты так хорошо меня знаешь, Джон.

Я пожимаю плечами. Мы оба улыбаемся.

В этот вечер я на открытой веранде готовлю ужин на ржавом, но еще пригодном гриле. Вернее, пытаюсь готовить. В Парадайзе я ходил с Сарой на уроки домохозяйства и поэтому оказался единственным из нас, кто знает, как сделать что-то хоть отдаленно напоминающее еду. Сегодня у нас куриные грудки, картошка и замороженная пицца пепперони.

Мы сидим втроем на полу в гостиной. Шестая накинула на голову и на плечи одеяло, под ним у нее черный топ, и ее кулон на виду. Он вызывает у меня в памяти видение. Мне так хочется нормально ужинать за столом и спать без мучительных видений из моего лорикского прошлого. Так ведь и было на Лориен, пока мы ее не покинули?

— Ты много думаешь о своих родителях? — спрашиваю я Шестую. — О родителях на Лориен?

— Уже нет. На самом деле я даже не могу описать, как они выглядят. Но как бы это сказать, я помню то ощущение, которое испытывала, когда они были рядом. Вот об этом ощущении я довольно много думаю. А ты?