Читать книгу "Настоящая любовь - Сара Данн"

Через два дня после того, как мы с Генри занимались сексом во второй раз, я вошла в его кабинет и захлопнула за собой дверь.

— Привет, — сказала я.

— Что случилось? — спросил Генри. Он рылся в груде бумаг у себя на письменном столе.

— Я просто подумала, может быть, нам стоит поговорить о наших отношениях, — сказала я.

(Я знаю. Я знаю. Я не могу найти себе оправдания. В сущности, я отчаянно пытаюсь найти уважительную причину, какое-то мало-мальски приемлемое объяснение тому, что я затеяла разговор, о котором вы сейчас узнаете. Правда состоит в том, что я не нахожу такой причины. Это та часть меня, которую я никогда не пойму, которая мне всегда мешает. Мне иногда хочется, чтобы кто-нибудь однажды ночью отвел ее в темный уголок и застрелил.)

— Отношениях? — переспросил Генри, по-прежнему роясь в бумагах. — Каких отношениях?

— Ты знаешь каких, — ответила я. — Этих.

Генри поднял голову от бумаг.

— Что? — спросила я.

— Ничего, просто я не думал, что у нас были какие-то особые отношения, — сказал Генри.

— Ну, и как же ты назовешь их?

— Не знаю. Не думал об этом. Даже не знал, что их нужно как-то назвать.

— Мы спали вместе четыре раза, — напомнила я.

Генри нахмурился.

— Мы спали вместе два раза.

— В общей сложности мы спали вместе четыре раза, в двух разных случаях, — возразила я.

— Я, конечно, не специалист, но если мы говорим о наших отношениях, — он подчеркнул последнее слово, как будто я изобрела его специально для этого разговора, — то думаю, что такое считается как два раза.

— К чему ты ведешь?

— Я веду к тому, что, на мой взгляд, подобный разговор несколько преждевременен.

— Отлично. Спасибо. Я получила ответ на свой вопрос, — сказала я и направилась к двери.

— Какой ответ? — спросил Генри.

— Что это просто траханье. Ну и прекрасно. Я всего лишь хотела знать.

— Я бы не назвал это траханьем, — сказал Генри.

— Тогда как ты это назовешь?

— Черт возьми, дай мне подумать. — Он откинулся на спинку кресла и задумчиво уставился в потолок. — Это развлечение. Это нечто среднее между «простым траханьем» и «отношениями».

— О'кей. — Я почувствовала себя лучше.

— Великолепно. Итак… Мы все выяснили?

— Мне так кажется, — сказала я.

— Вот и славно, — ответил он и вернулся к своим бумагам.

Я развернулась, чтобы уйти. Вот что получается, когда спишь со своим боссом, подумала я. Вот что получается, когда ты позволяешь своему новому боссу звонить тебе из телефона-автомата в одиннадцать часов вечера, чтобы зайти и позаниматься с тобой сексом дважды, или четыре раза в общей сложности, пусть даже и в двух разных случаях. Ты хотела развлечься. Ты хотела чего-то необычного. Ты хотела походить на девчонок из сериала «Секс в большом городе», и Генри отыграл свою роль. Он доставил товар, и с его стороны было несправедливо вести себя подобно умалишенному после такого простого развлечения. Он не подписывался на это. Мужчины не подписываются на это.

— Знаешь, меня… Меня не интересуют развлечения такого рода, — сказала я.

— Вижу, — заметил Генри.

— Не интересуют.

— Ты просишь меня жениться на тебе? — поинтересовался Генри.

— Нет.

— Ты просишь меня, чтобы я попросил тебя выйти за меня замуж?

— Нет.

— Ты хочешь, чтобы мы жили вместе?

— Нет.

— Тогда я не понимаю, в чем проблема, — заявил Генри.

— Нет никакой проблемы, — ответила я.

Воцарилось долгое молчание.

— Алисон, — мягко сказал Генри. — Только из-за того, что я оказался третьим номером, тебе необязательно влюбляться в меня.

— Я не влюбилась в тебя, — сказала я.

— Я знаю это, — откликнулся Генри. — Но ты почувствуешь себя лучше, если будешь напоминать себе об этом как можно чаще.

Неужели это неизбежно, я вас спрашиваю, чтобы такая девушка, как я, думала, что она любит каждого мужчину, с которым ложится в постель? Наверное, меня интересует вот что: вы видели, что все идет к этому? Потому что я не видела. Честно. Мне кажется, я честно думала, что могу заниматься ни к чему не обязывающим сексом с Генри, что он может быть моим сальным блином и что я смогу продолжать жить дальше как ни в чем не бывало, принимая или оставляя его и при этом не оглядываясь назад. Да возможно ли для меня вообще такое? Я не спрашиваю, оптимальный это вариант, желательный или хороший — я просто хочу знать, возможно ли это в принципе. Мне просто интересно. Мне просто интересно, если бы я прыгнула в постель с кем-нибудь, кто, скажем, не говорит по-английски, то стал бы мой эксперимент по занятиям ничего не значащим сексом достаточно ничего не значащим, чтобы я смогла избежать осложнений подобного рода?

(Имейте в виду, я не выступаю здесь от имени всех женщин. У меня никогда не было намерения говорить от имени всех женщин. Но чувствую, что должна заметить, что именно в этом вопросе вполне справедливо пытаться говорить не только от себя. Я знаю, есть такие женщины, которым удается просто заниматься сексом и не примешивать к нему чувства, не думать о том, что они влюбились в мужчину только потому, что он видел, как они обнаженными курсируют между постелью и ванной. Я совершенно точно знаю, что такие женщины существуют. Корделия — одна из них. Корделия занималась сексом с восемнадцатью мужчинами. Эта цифра, должна признать, не выглядит поразительной для женщины тридцати четырех лет, но тем не менее поражает меня. Восемнадцать мужчин. При последнем подсчете! Но я хочу сказать другое: она не влюблялась во всех них. Она влюблялась только в некоторых.)

Если влюбленность при этом неизбежна — имейте в виду, я еще не сделала этого определенного вывода на том основании, что у меня маловато данных (я даже не уверена, какое количество данных мне необходимо, но, думаю, более чем о троих) — то что она означает для участвующих сторон? Когда я сказала, что Генри невиновен в моем безрассудстве — правда ли это на самом деле? На что же он тогда подписывался, занимаясь со мной сексом, если это не отношения и не безрассудство? Мне приходится верить в то, что еще до нашего разговора о Номере Третьем Генри должно было быть совершенно ясно, с чем он столкнулся. Я не могу не задаваться вопросом, о чем, ради всего святого, он думал? О чем он думал? Несколько лет назад мой друг Эрик рассказал мне, что в то лето, когда ему исполнилось тринадцать, он испытывал от восьми до девяти оргазмов в день, большая часть которых происходила, когда он просто прижимался к одному из водометов в бассейне своего соседа. Какая-то часть меня не поверила ему. Другая часть подумала: ну хорошо, должно быть, у него какие-то проблемы; а очень большая часть решила, что больше никогда не будет купаться вместе с Эриком. Я упоминаю об этом, потому что это так и осталось со мной. Посмотрите, что будет с вами? А еще и потому, что, быть может, все так просто. Может, Генри тоже думал именно так — то есть я хочу сказать, может быть, он вообще не думал. Может быть, единственное, что мне следует помнить, когда я пытаюсь найти хоть слабые следы логики и разумного поведения в том, что касается мужчин и секса, это картина «Эрик, совокупляющийся с соседским бассейном».