Читать книгу "Отличное… где, с кем и как - Лена Ленина"

На встречу я привезла подругу. Композитор приехал сам. Я поискала глазами баррикаду, не нашла, но нашла в себе силы и сагитировала за подругу на автопилоте. Композитор пообещал написать песню. На том и расстались, все друг от друга в экстазе. Особенно я.

Через месяц, а оказалось, что композиторам удобно писать песни раз в месяц, у меня на горе Куршавеля в кармане комбинезона, прямо на фуникулере, зазвенел мобильный. Звонил композитор отчитаться, что написал песню, и просил подъехать на запись. Но не подруге, а мне. А ей позже напишет. Я от неожиданности чуть не вывалилась из фуникулера. На календаре утро 30 декабря, завтра Новый год и семья ждет подарков. А главное, я не умею петь. Ну, разве что под душем. Это мало кого волновало. Видите ли, вдохновению не прикажешь. Кому уж написал, тот пусть и радуется. Тот и радовался. Песня про меня, поэтому руки в ноги — и в студию. Легко сказать, я на горе. Но я девушка отчаянная, да и от такой роскоши, как песня, не отказываются. Поэтому мой маршрут выглядел так: гора — отель — такси — вокзал — поезд — Париж — такси — аэропорт — СанктПетербург — минус тридцать градусов — такси — студия, и все это за какихто 15 часов. Олег и его студия хорошо подходили друг другу — и тот, и другая были внушительных размеров и выглядели вполне современно. За несколько часов с перепугу записываю свою первую в жизни песню в профессиональной студии, иногда даже ловко попадая в ноты. Этим творческим людям все равно, когда работать — в ночь ли, в Новый год ли. После записи я поспала в отеле всего какихто четыре часа — что на четыре часа меньше нормы, которую обычно выполняю. Когда будильник зазвонил, я приоткрыла один глаз, надеясь, что будильник провалится сквозь землю, но ничего не получилось. Приняла душ и обратно: такси — аэропорт СанктПетербурга — самолет — Париж — такси — Парижский вокзал — поезд — такси — отель — ресторан — праздничный стол около елки, а за ним маменька, сыночек и брат. Приехала за час до Нового года и даже успела всем выдать заранее заготовленные подарки.

Композитор позвонил недели две спустя и сказал, что ему понравилось, как получилась песня. Сказал, что удивился «неожиданной бархатистости и природной красоте голоса, наличию музыкального слуха при полном отсутствии музыкального образования». В этом месте я хотела возмутиться и поведать о двух годах каторжной работы с преподавателем фортепиано, но решила не дискредитировать ни в чем не повинного педагога. Говорил про какието мелизмы в голосе, да и другие непонятные мне слова произносил. Суть я ухватила лишь за хвостик — работать будем, есть над чем. Надо мной, то бишь. Ну, мне не привыкать.

Глава тридцать девятая SonyMusic

О том, как заключить контракт с крупнейшей звукозаписывающей компанией, и о том, в чем отличие российского шоубизнеса от западного

Одна удача всегда влечет за собой другие. Как только французские журналы стали размещать мою довольную физиономию на обложках, сразу же мною заинтересовались другие профессионалы шоубизнеса — рекламисты, а с ними и производители одежды и женского белья, пресссекретари, телевизионщики, продюсеры и звукозаписывающие студии.

Первым объявился красивый молодой мужчина, назвавшийся независимым музыкальным продюсером, и после прослушивания пары песен предложил свои услуги по моему музыкальному продвижению. Но меня смутило то, что слово «независимый» я трактую посвоему — от таких ничего не зависит. От смущения до возмущения один шаг, который я и прошагала после его десятичасовых переговоров с моим адвокатом об условиях контракта. Его версия договора восхитила бы даже колониаторов Южной Америки, а я, со времен знакомства с творчеством Гарриет БичерСтоу и сломанной ключицы, с опасением отношусь к эксплуататорам. К счастью, нас с адвокатом было двое, и мою свободу мы отстояли в тяжелой борьбе, которая ни на йоту не продвинула меня к музыкальной карьере, но зато и не позволила мне стать зависимой от «независимого» специалиста. Да еще и натолкнула меня на самоуверенную мысль о моей безусловной значимости для музыкального шоубизнеса.

Поэтому последующие шаги я решила производить лишь с зависимыми менеджерами известных звукозаписывающих компаний. Улыбающиеся, прослушивающие и вежливо отказывающие менеджеры «Universal», «BMG», «Warner» и других компаний замелькали с быстротой кадров мультипликационного фильма, пока стрелка колеса фортуны не остановилась на команде одного из «лэйблов» «Sony Music» под названием «SonyMusicMedia» и под предводительством боевой Сандрин Мурас и музыкальным предводительством придирчиво вслушивающегося Филиппа Кассенбека. Им, в отличие от Питерского композитора, понравился не только тембр голоса, но и устойчивый интерес прессы к его носителю. Мы прослушали тричетыре мои песни на русском языке, которые я к тому времени записала, и заключили контракт на целых три альбома. Коекто из российских попзвезд задохнулся бы от зависти, но это все от незнания практики заключения контрактов с западными звукозаписывающими компаниями. На три альбома заключается контракт, чтобы прочно привязать, в случае успеха, артиста к компании. А в случае неуспеха его, как говорят французские деятели шоубизнеса, всегда можно «положить в шкаф». Но меня до этого «в шкаф» еще никому не удавалось уложить, поэтому этот контракт стал особым предметом моей многострадальной гордости. Подумываю над тем, не вывесить ли его в рамочке над кроватью, но боюсь, кабинет приревнует к спальне.

Разница между российским и цивилизованным мировым музыкальным шоубизнесом огромна. В России бедный, а чаще всего богатый или состоящий в родственных или интимных отношениях с богатым спонсором артист должен за все платить. Он должен сначала купить песню у композитора, который, в зависимости от градуса своей звездной болезни, а она в шоубизнесе случается не только у певцов, варьирует ценник от 3 до 50 тысяч долларов. Затем, при отсутствии музыкального образования, необходимо оплатить вокального педагога, аренду студии звукозаписи, работу аранжировщика, музыкантов и бэквокалистов. Что выливается в сумму от 2 до 20 тысяч долларов. После сведения нужно проплатить производство клипа, стоимость которого, в зависимости от прогрессирования той же звездной болезни клипмейкера, а также количества спецэффектов и вертолетов, варьируется от 25 до 150 тысяч долларов. Ну а потом останется лишь дело за малым — оплатить ротацию на МузТВ по триста долларов за показ, и таких показов, чтобы было заметно даже в глубинках, нужно в день по шесть раз месяца на три подряд. Потом нужно записать еще штук десять других песен. Затем нужен менеджер для работы с радиостанциями и всеми гастрольноорганизационными хлопотами для будущей звезды, которая таковой может и не стать, несмотря на вышеуказанные траты.

Западным артистам хоть никто круассаны с маслом в начале творческого пути в рот не кладет, но всетаки приятнее. После заключения со мной контракта «SonyMusic», облегчившись на кругленькую сумму, обеспокоилась нанять мне вокального тренера, предоставить студию, оплатить аранжировщика и музыкантов, да еще и заплатить мне за почасовую работу — я ведь ходила в студию и песни пела. Немыслимая постановка вопроса, с точки зрения российских начинающих артистов.

Так, комфортно мы записали один сингл в стиле «дэнс» на музыку знакомого мне российского композитора из группы «Руки вверх» Сережи Жукова, с его крайне одобрительного согласия, и штук десять западных песен в стиле блондинок шестидесятых годов для будущего альбома. Сингл вышел в составе танцевального сборника «SonyMusic» и крутился тем летом довольно много на различных европейских радиостанциях. Его даже однажды услышал, будучи проездом на один день в Италии, еще один мой знакомый композитор, Александр Шульгин, о чем и сказал мне, страшно возгордившейся, удивленно по телефону. А вот песни альбома, несмотря на оригинальную аранжировку, так и не увидели свет, так как их производство совпало с напряженным периодом слияния двух музыкальных монстров «SonyMusic» и «BMG», и многие, имеющие контракт артиста, получили свободу. В том числе и я, понимающая, в отличие от некоторых других, преимущества самопродюсирования. Чем я и увлеклась, да так, что количество записанных песен на русском, французском и других иностранных языках перевалило за тридцать. Может быть, и вы когданибудь услышите какуюнибудь из них. Еще не решила. А пока это хобби.