Читать книгу "Рыцарь Золотой Ладони - Надежда Первухина"

— Нет, я, пожалуй, снова лягу. Я все-таки сильно устала. Хотя эта молитва словно вдохнула в меня новые силы.

С этими словами Катя вернулась в номер. Погасила свет, легла, и тут же на тебе:

«Катюх, ты спишь?»

«Пытаюсь, а что?»

«Молитву слышала?»

«Слышала».

«И что ты об этом думаешь?»

«То есть?»

«Да то, что мы должны похитить у этих наивных монахинь чуть ли не святыню! Как это соотносится с нашими моральными принципами?»

«Вит, забудь о моральных принципах. Мы теперь не люди».

«А кто?»

«Маги. И нам следует быть осторожными».

«Кать, не утешает меня это. Я себя подлецом чувствую».

«Прекрати сыпать соль на раны, Вит! И давай спать».

«Что ж, давай».

Но после этого сеанса телепатической связи Кате спалось плохо. Ей снился Виталий, почему-то весь в оковах. Его душили цепи, а Катерина ничего не могла поделать…

Проснулась она без четверти девять с больной головой. Умылась, оделась, и тут в двери постучали.

— Миссис Максфилд, это я, Агнесс.

Катя открыла дверь.

— О, вы уже собрались! — улыбнулась мисс Ристон. — Замечательно. Сейчас пойдем будить вашего супруга.

Они вышли из одной гостиницы и направились в другую. Когда они вошли внутрь, Катя заметила, что здешний интерьер побогаче, нежели в женской гостинице.

«И тут идут на поводу у традиций. Как же, мужчинам самое лучшее!»

«Катя, и тебе доброе утро!»

«Ты уже встал?»

«Не только встал, но и побрился и оделся и сейчас спускаюсь к вам вниз. Жажду позавтракать. Интересно, что сегодня монашки приготовили на завтрак!»

«Жареного гуся и имбирное пиво».

«Что, правда?!»

«Шутка».

«Катька, когда-нибудь я: тебе за эти шуточки…»

«Ох, ох, напугал!»

И тут они увидели, как по лестнице спускается Виталий. Он испускал такие флюиды позитива и настоящей мужской силы, что Кате стало немного нехорошо. Он ведь не собирается соблазнить здесь всех монахинь?

Разделение на мужскую и женскую половины существовало не только в гостинице. В большой трапезной также имелся стол для мужчин и стол для женщин. Виталий заметил, что на их, мужскую, половину подают гуляш, жареную рыбу, печеный картофель с золотистой корочкой, тогда как на стол, где сидела Катя, подавали какие-то кашки, обезжиренный творожок, кефир и множество разнообразных фруктов.

«Ты смотри, и тут неравенство!» — подумал Виталий.

Все встали, ответственная за трапезу монахиня прочла молитву перед принятием пищи. Загремели стулья — народ рассаживался. Виталий огляделся — за столами сидели только миряне, паломники.

— А где же завтракают монахини? — спросил он в пространство и причем по-русски.

— А у них отдельная трапезная, — по-русски ответил ему сосед, методично пережевывающий гуляш. — Ты тоже из России?

— Не совсем. У меня в России бизнес. А так я американец. Джереми Максфилд.

— А не поверишь! Ты так по-русски здорово говоришь, почти без акцента.

«Надо же так засыпаться!»

— Я просто очень много времени провожу в России. А вы?

— Давай на «ты». Меня зовут Гоша Сковорода. Я из Люберец.

— Как же ты сюда из Люберец попал, Гоша?

— Да вот… Нагрел налоговую инспекцию на пять лимонов, мне и посоветовала бабулька одна, гадалка, сюда приехать. Мол, и отсидишься здесь, и душу просветишь. Вот, второй месяц тут живу. Работаю при монастыре, привык. Красота здесь, покой. Я как сюда приехал, мобильник свой выкинул. Все, никому меня не достать!

— Понятно.

— А ты чего ради сюда подался?

— Да я тут не один, с женой. Хотим помолиться о даровании детей. Живем вместе уже пять лет, а детей все нет и нет.

— А хочется детей-то?

— Конечно, хочется. Что зря небо коптить? Надо чтоб наследники были.

— А покажи жену-то. Где она сидит?

— Да вон, в голубом джемпере.

— И с серебряной цепкой на шее? — Да.

— Слушай, мужик, где ты такую симпотную бабу себе нашел? Хороша. В моем вкусе.

Виталий чуть не подавился печеной картошкой и нейтрально сказал:

— Вообще-то раньше она была покрасивей…

— Джереми, мать твою, у тебя жена красавица, а ты все никак не можешь детей завести! Да я бы с такой вообще не слезал!

Последние слова Гоша сказал слишком громко. На них за оглядывались, зашикали.

— Извиняюсь, — по-английски сказал Гоша. — Прошу не обращать на меня внимания.

Все вернулись к своей трапезе, а Гоша прошептал:

— Вообще-то тут не принято за едой базарить. Ты извини.

— Да ничего.

— Но жена у тебя просто шик. Потом познакомишь?

— Познакомлю.

— О, все, затыкаюсь. Монашка идет житие святой Вальпурги читать. Тут так положено — за едой всякие душещипательные истории слушать.

Маленькая монахиня в серых одеждах встала на специальное возвышение в центре трапезной и раскрыла большую толстую книгу.

— Братья и сестры! — возгласила она. — Сегодня вы услышите повесть о том, как святая Вальпурга одолела кровожадного охотника за ведьмами.

«Во времена оные в Германии было запытано и сожжено более ста тысяч ведьм. Ряд наиболее трагичных процессов над ведьмами имел место в одна тысяча шестьсот двадцатых годах в небольшом герцогстве Бамберг. Этим герцогством правил Готфрид фон Дорхайм. Он даже получил прозвище «ведьмин епископ». Ко времени прихода фон Дорхайма к власти в Бамберге уже вовсю охотились на ведьм. При Дорхайме была построена специальная тюрьма и пыточный зал, в котором иногда пытали сразу тридцать заключенных. Пытки были правилом ведения процессов и применялись с особой жестокостью. Под пытками обвиняемые признавались в том, что посещали шабаши, вступали в связь с демонами и совершали другие преступления против веры. Пальцы и суставы несчастных зажимали в тиски, жертв погружали в ванны с ледяной водой и известью, сажали на железные колья и подвергали другим нестерпимым мучениям. И так продолжалось бы долгое время, если б за несчастных не вступилась сама святая Вальпурга. Она предала себя в руки «правосудия», и когда прошла все пытки и осталась невредимой, ум у фон Дорхайма повредился. Он повесился, как проклятый Иуда, и с тех пор в Бамберге прекратились всякие пытки и преследования ведьм».

— Так вознесем же молитву святой Вальпурге, которая защищает нас! — Этими словами чтица давала понять, что трапеза окончена.