Читать книгу "Григорий Распутин - Алексей Варламов"

Были ли интеллигентами Юсупов, Пуришкевич, Великий Князь Дмитрий Павлович или английский киллер Освальд Рейнер, вопрос спорный – главное, что цели своей по крайней мере первые трое не добились. Русские аристократы и монархисты хотели убить Распутина с одной единственной целью: выбить опору из-под ног Императрицы. Они были уверены, что его смерть ее сломает и Государыня перестанет влиять на государственную политику. Но Александра Федоровна оказалась сильнее и духом не пала. И тогда в воспаленном сознании убийц стали рождаться новые планы.

«Государь, кажется, скоро едет в Ставку, нужно было бы, чтобы императрица Мария Федоровна этим воспользовалась и с людьми, которые могут ей помочь и поддержать ее, отправилась бы туда и вместе с Алексеевым и Гурко потребовали бы, чтобы арестовали Протопопова, Щегловитова, Аню, и Александру Федоровну отправили бы в Ливадию, – писал Юсупов Великому Князю Николаю Михайловичу. – Только такая мера может еще спасти, если только не поздно. Я уверен, что пассивное отношение Государя ко всему, что происходит, является результатом лечения его Бадмаевым. Есть такие травы, которые действуют постепенно и доводят человека до полного кретинизма».

«Миша (Великий Князь Михаил Александрович. – А. В.) тоже не видит никакого выхода, кроме высылки их в Ливадию, но вопрос – как это сделать, он никогда на это не решится, да и она не поедет», – сообщал Николаю Михайловичу его родной брат Великий Князь Александр Михайлович (Сандро).

Никто ни на что не решился, и оказалось, что Распутина, с точки зрения российских государственных интересов, убили в общем-то зря. Снова получилось не преступление, но – ошибка и страшная гадость.

«…я познакомился с князем Юсуповым, который мне рассказывал (очевидно, уже десятки раз) историю этого убийства с его потрясающими подробностями, – вспоминал позднее С. Н. Булгаков. – В его рассказе не было ничего, кроме аристократической брезгливости, не было даже сознания того, что пуля направлена в царскую семью и что с этим началась революция. Это было уже тогда для меня очевидно. Убийство Распутина внесло недостававший элемент какой-то связи крови между сторонниками революции, а таковыми были почти все Это убийство разнуздало революцию, и стали открыто и нагло говорить и даже писать – правда не о цареубийстве – но о дворцовом перевороте».

Но то, что задумывали одни, совершили другие, а воспользовались плодами – третьи.

Позднее появилось и знаменитое «завещание старца». Текст его приводится в книге Арона Симановича и по своему стилю выпадает из написанного автором книги «Распутин и евреи».

«Дух Григория Ефимовича Распутина-Новых из села Покровского. Я пишу и оставляю это письмо в Петрограде. Я предчувствую, что еще до 1 января я уйду из жизни. Я хочу русскому народу, папе, русской маме, детям и русской земле наказать, что им предпринять. Если меня убьют нанятые убийцы, русские крестьяне, мои братья, то тебе, русский царь, нечего опасаться. Оставайся на своем троне и царствуй. И ты, русский царь, не беспокойся о своих детях. Они еще сотни лет будут править Россией. Если же меня убьют бояре и дворяне, то их руки останутся замаранными моей кровью и 25 лет они не смогут омыть свои руки. Они оставят Россию. Братья восстанут против братьев и будут убивать друг друга, и в течение 25 лет не будет в стране дворянства. Русской земли царь, когда ты услышишь звон колоколов, сообщающих тебе о смерти Григория, то знай: никто из твоей семьи, то есть детей и родных, не проживет дольше двух лет. Их убьет русский народ. Я ухожу и чувствую в себе божеское указание сказать русскому царю, как он должен жить после моего исчезновения. Ты должен подумать, все учесть и осторожно действовать. Ты должен заботиться о твоем спасении и сказать твоим родным, что я им заплатил моей жизнью. Меня убьют. Я уже не в живых. Молись, молись. Будь сильным. Заботься о твоем избранном роде. Григорий».

По всей вероятности, это чистой воды подлог (и к тому же откровенно полемичный по отношению к распространившимся уже в самые первые годы версиям о ритуальном, еврейском убийстве Царской Семьи, о чем, в частности, писали Дитерихс и Вильтон – страшные противники Распутина, к слову сказать), хотя впоследствии похожий, только более пространный текст процитировал в своих мемуарах воспитатель царских детей Гиббс, которому якобы прочитал этот документ сам Государь. От той версии, которую приводит Симанович, он отличается главным образом концовкой, на которую, несомненно, наложили печать последовавшие исторические события.

«…никто из твоих Детей и родных не проживет более двух лет. А если и проживет, то будет о смерти молить Бога, ибо увидит позор и срам Русской земли, пришествие антихриста, мор, нищету, порушенные храмы Божий, святыни оплеванные, где каждый станет мертвецом. Русский царь, убит ты будешь русским народом, а сам народ проклят будет и станет орудием диавола, убивая друг друга и множа смерть по миру. Три раза по двадцать пять лет будут разбойники черные, слуги антихристовы, истреблять народ русский и веру Православную. И погибнет земля Русская…»

Кто сочинил, а затем и скорректировал с учетом прошедших лет это послание – тайна за семью печатями, но несомненно то был человек, не лишенный литературного таланта.

Впрочем, куда литературно одареннее был сам Государь. «Никому не дано права заниматься убийством, знаю, что совесть многим не дает покоя, так как не один Дмитрий Павлович в этом замешан. Удивляюсь вашему обращению ко мне. Николай», – идеально кратко и точно написал он в ответ на обращение клана Романовых не наказывать строго убийц Распутина.

Ответ на словах получился достойный, на деле – никого царь так и не наказал. Ни Великого Князя Дмитрия Павловича, сосланного в Персию и тем спасенного от революции, ни Феликса Юсупова, отправленного в свое имение под Курск, ни защищенного «депутатской неприкосновенностью» Пуришкевича, ни тем более английских шпионов – союзников, которым Государь оставался верен до самого своего конца.

«Помню, как Их Величества не сразу решили сказать ему (Цесаревичу. – А. В.) об убийстве Распутина; когда же потихоньку ему сообщили, Алексей Николаевич расплакался, уткнув голову в руки. Затем, повернувшись к отцу, он воскликнул гневно: «Неужели, папа, ты их хорошенько не накажешь? Ведь убийцу Столыпина повесили!» Государь ничего не ответил ему», – писала Вырубова в своих мемуарах и прибавляла, что сама при этой сцене присутствовала.

Формально следствие по делу об убийстве Распутина проводилось. Но как? 14 февраля 1917 года Великий Князь Александр Михайлович писал своему брату Великому Князю Николаю Михайловичу: «Что касается дела Д. П. и Ф., то все идет, как я предполагал, и на днях оно будет окончено и предано забвению».

Более подробно раскрыл суть происходящего в письме тому же адресату сам Феликс Юсупов, которого в курской глуши посетила следственная бригада из Петербурга.

«От генерала Попова я не ожидал такой быстрой перемены. Как человек умный и осторожный, он понял, где сила.

Пребывание прокурора и следователя в Ракитном было очень забавно.

Официальный допрос постепенно перешел в дружескую беседу, которая длилась четыре с половиной часа в два приема.