Читать книгу "История Древней Греции - Николас Хаммонд"

По случаю примирения Александр устроил в Описе пир, на котором присутствовали 9 тысяч человек – и македонян, и персов, выбранных за свою репутацию и способности; церемонии придавало торжественность присутствие греческих прорицателей и персидских жрецов (магов). Они выпили круговую чашу и совершили совместные возлияния, Александр вознес молитву за согласие между македонянами и персами и за их совместное участие в делах империи. После пира все македоняне, непригодные для службы и пожелавшие вернуться домой, получили денежные подарки от Александра; их сыновья от жен-азиаток, а также все сироты должны были за счет Александра пройти обучение по македонскому образцу и в соответствующий срок пополнить армию. Вместе с отставными солдатами, которых набралось около 10 тысяч, уходил и Кратер, получивший в управление Македонию. Антипатр получил указание привести македонские подкрепления, а пока что Александр собирался заполнить персами вакансии в македонских войсках на всех уровнях, включая и царскую гвардейскую пехоту. В 323 г. он приступил к финальному этапу реформирования армии. В Вавилоне к нему прибыли еще 20 тысяч персов, персидские лучники и пращники, отряды из Карии и Лидии и конные войска, вероятно, с Балкан. Александр перемешивал солдат разных национальностей, так что в отделении из 16 человек имелось 4 македонских фалангиста и 12 представителей других народов, вооруженных как лучники или метатели дротиков. Возглавлял отделение македонянин, и македоняне получали более высокое жалованье; но в остальных отношениях народы из разных частей империи должны были сражаться бок о бок и получать одинаковые почести.

Александр собирался охранять восточные границы своей империи относительно небольшой армией, в которой около 2 тысяч всадников и 13 тысяч пехотинцев были европейцами. Крупная армия, собиравшаяся в Вавилоне весной 323 г., предназначалась для большой кампании. Зимой 324/23 г. в Фапсак был доставлен лес из Ливана и корабельная оснастка с Кипра; строившиеся там военные корабли спускались по Евфрату в Вавилон, где был вырыт водоем на тысячу кораблей и построены верфи. Служить на восточном флоте должны были команды из Финикии и Сирии. Часть морских сил предназначалась для установления морского пути в Индию и колонизации побережья и островов Персидского залива; Александр надеялся превратить эти области во вторую Финикию как средоточие торговли между долиной Инда и Месопотамией. Другая часть флота должна была установить морской путь в Арабский залив (современное Красное море) и исследовать Аравийский полуостров; туда посылались три отдельные экспедиции из Вавилона и одна из Героонполиса (Суэца), но на кораблях вокруг него еще никто не проходил. Александр, несомненно, надеялся в 323 г. доставить свою армию в Египет. Кроме того, он испытывал «сильное желание» исследовать Гирканский залив (Каспийское море). Туда были отправлены корабелы строить флот; офицерам Александра ставилась задача – выяснить, соединяется ли Каспийское море с океаном, давая возможность доплыть до Индии с севера, или же из него есть выход в Черное море (по реке Танаис), поскольку ранее Александр говорил Фарасману о своих планах вторжения в причерноморские области при поддержке армии Фарасмана. К Александру прибыли посольства из Ливии, Этрурии, Бруттия и Лукании. Его слава далеко разошлась по миру, и все ожидали, что его армия вскоре отправится на Запад; для своего окружения он уже и так был «повелителем всех земель и морей».

Опыт показывал, что Александру не стоило рассчитывать на сотрудничество греческих государств в своих восточных завоеваниях. Даже служившие у него греческие наемники, например гарнизоны в Бактрии, пытались вернуться на родину; другие, набранные его сатрапами, были распущены по его приказу и в 324 г. вернулись в Грецию, куда уже привез 6 тысяч наемников Гарпал (убитый в 324 г.). Использование наемников было характерно для политической борьбы в греческих государствах, которую Филипп и Александр надеялись обуздать посредством Греческой лиги. Большинство наемников составляли изгнанники; другие изгнанники, например самосцы, которых лишили земли афиняне, насаждая клерухии на Самосе, искали убежище в Малой Азии. Эти изгнанники представляли угрозу миру в самой Греции и за ее пределами, и Александр решил, что всех их следует вернуть на родину, кроме преступников и тех фиванцев, которых изгнала Греческая лига. Хотя свидетельств у нас нет, Александр, несомненно, советовался с греческими государствами и разработал принципы относительно религиозного статуса изгнанников, их имущественных прав и прочего, прежде чем делать какие-либо заявления; и, вероятнее всего, он прибегал к услугам уже существующего посредника, Совета Греческой лиги, чьим гегемоном являлся. Хотя Этолия и Афины сперва помышляли о сопротивлении (поскольку требование Александра означало для Афин потерю Самоса), согласие большинства греческих государств было получено, и позже их послы возложили на Александра венец за такое решение. Грекам, служившим в армии Александра, и более 20 тысячам изгнанников, собравшимся на Олимпийских играх в июле – августе 324 г., было объявлено, что они могут вернуться домой. До нас дошло несколько надписей, дающих представление о принципах и конкретных шагах Александра с целью достичь согласия (homonoia) среди граждан греческих государств. В случае сопротивления Антипатр как заместитель гегемона мог применить силу: Александр намеревался положить конец свирепой межпартийной борьбе, как он пытался сделать после падения Фив и в Малой Азии. Кроме того, он издал несколько указов, подробности которых нам неизвестны, о народных собраниях Ахейской и Аркадской лиг.

В 324 г., вероятно после возвращения изгнанников, Александр потребовал от греческих государств воздать ему «божеские почести». Он хотел подчеркнуть свои услуги Греции и греческим богам. Он отомстил Персии за Грецию, восстановил Платею в соответствии с клятвой, которую принесли греки в 479 г., и дал 10 тысяч талантов на восстановление греческих храмов. Он принес жертвы греческим богам на берегах Яксарта, Инда и южного океана; открыл широкие просторы для греческой колонизации; основал в своих новых городах греческие храмы; наконец, благодаря ему греческие государства вступили в период мира и согласия, какого не знали со времен договора о тридцатилетнем перемирии 446–431 гг. Сейчас он требовал признания его услуг, не предписывая никакой конкретной формы «божеских почестей». Демосфен высмеял это требование, сказав: «Пусть он заодно будет сыном Зевса и Посейдона, если так хочет», а Демад был оштрафован на десять талантов за предложеение называть Александра богом. Спарта издала лаконичный указ: «Поскольку Александр хочет быть богом, пусть он будет богом». От Демосфена и Спарты – наиболее непримиримых врагов Македонии – такой реакции следовало ожидать, но многие государства и многие люди испытывали искреннюю благодарность за мир, процветание и перспективы, которые несли с собой завоевания Александра. Так же как большинство государств приветствовало возвращение изгнанников, в 323 г. греческие государства отправили послов в венцах – знаках священной миссии – воздать Александру почести как богу.

Высказывается предположение, что Александр стремится к «обожествлению» в политических целях, считая, что он может установить в Греции священное самодержавие, подобное власти египетских фараонов. Но это мнение безосновательно. Александр не требовал поклоняться себе как конкретному богу. Его власть в Египте была основана не только на длительной традиции, но и на организованном культе со своим жречеством, которое полностью отсутствовало в Греции; нет и никаких признаков, что он пытался навязать Дельфам или Олимпии какой-либо свой культ или хотя бы чеканил свой профиль на монетах. Александр желал только божественных почестей, которые многие греки охотно воздали ему, как в прошлом – Лисандру и Диону. Для нерелигиозного человека такие почести выглядят всего лишь знаком уважения, но в глазах религиозных людей они являются выражеением благодарности богам за то, что они вдохновили данное лицо совершить выдающиеся услуги на благо человечеству. Подобную благодарность выражали эфесяне, учредив культ «Зевса Филиппиоса», и сиракузяне, почтив память Тимолеонта. Неудачливый Каллисфен в прошлом пытался ввести почитание Александра как бога, заявив, что в Памфилии перед ним расступилось море, оракул в Милете назвал Александра сыном Зевса, и так же приветствовал его жрец Зевса Амона. Но это была всего лишь придворная лесть, не оказавшая на царя заметного влияния. Александр, безусловно, использовал современные ему религиозные представления в Египте, Вавилоне, Персии, Индии и в других странах и не отказывался от их использования в Греции, если они способствовали его делу. Но в Греции он в первую очередь являлся гегемоном Греческой лиги, и его требование божественных почестей было продиктовано скорее его верой, чем какими-либо политическими соображениями.