Читать книгу "Эрагон. Брисингр - Кристофер Паолини"

«Потому что Имиладрис со своей армией уже выступила туда из Кевнона и готовится взять этот город в осаду», — сообщил Глаэдр. Странные, яркие образы, созданные воображением могучего дракона, обрушились на Эрагона.

«Но разве вы с Оромисом не хотели сохранить в тайне от Империи сам факт своего существования?» — спросила Сапфира.

Оромис на секунду прикрыл глаза веками. По его усталому лицу прочесть что-либо было совершенно невозможно.

— Видишь ли, Сапфира, — промолвил он чуть погодя, — прошло то время, когда нам нужно было прятаться. Мы с Глаэдром постарались научить вас всему, что могли успеть за то короткое время, что вы пробыли с нами. Это, конечно, весьма поверхностные знания, их не сравнить с теми, которые давали Всадникам в старые времена, однако время не терпит, так что мы рады и такой возможности. Все-таки мы успели дать вам почти все, что считали необходимым, и вполне этим удовлетворены, ибо все это пригодится вам в победе над Гальбаториксом.

И поскольку весьма маловероятно, что кто-то из вас до окончания этой войны будет иметь возможность вернуться сюда для дальнейшего обучения, а также еще менее вероятно, что к нам прибудут для обучения еще один дракон и еще один Всадник, пока Гальбаторикс правит в нашей прекрасной стране, мы с Глаэдром решили, что у нас нет больше оснований скрываться в глубинах Дю Вельденвардена. Сейчас гораздо важнее помочь Имиладрис и варденам сокрушить Гальбаторикса, а не пребывать здесь в безделье и тщетном ожидании очередного Всадника и дракона.

Кроме того, когда Гальбаторикс узнает, что мы еще живы, это, как нам кажется, должно несколько подорвать его веру в свое неограниченное могущество, ибо откуда ему знать, не остались ли еще в живых другие драконы и Всадники, несмотря на все его попытки уничтожить их. Помимо этого, новость о нашем появлении наверняка поднимет боевой дух варденов и гномов, почти на нет сведя все их опасения, связанные с возможностью появления Муртага и Торна, как то случилось во время битвы на Пылающих Равнинах. В результате вполне может увеличиться и приток новых воинов в войске Насуады.

Эрагон бросил взгляд на Нёглинг и сказал:

— Но ты ведь не собираешься сам идти в бой, Учитель?

— А почему бы и нет? — вопросом на вопрос ответил Оромис, склонив голову набок.

Эрагону вовсе не хотелось обидеть Оромиса и Глаэдра, но он не знал, что на это сказать, и в конце концов спросил:

— Прости меня, Учитель, но как же ты пойдешь в бой, если ты не в силах произнести даже самое простое заклинание, требующее хотя бы небольшого расхода магической энергии? Что, если у тебя вдруг снова случится этот ужасный приступ, начнутся судороги? Что, если в разгар битвы тебе придется нанести мощный удар с помощью магии? Ведь этот удар может стать для тебя смертельным!

— Как тебе уже должно быть известно, — отвечал Оромис, — одной лишь силы крайне редко бывает достаточно, чтобы определить победителя, если в поединке сошлись два мага. Впрочем, сил у меня, так или иначе, еще вполне хватает — они спрятаны в драгоценном украшении моего меча. — И он коснулся рукой желтого алмаза, вделанного в головку рукояти Нёглинга. — Мы с Глаэдром уже более сотни лет запасаем магическую энергию, прячем в этот алмаз каждую лишнюю кроху не только собственных сил, но и дары тех, кто пожелал поделиться с нами своей энергией. Дважды в неделю меня посещают мои друзья из Эллесмеры; они отдают этому камню столько жизненных сил, сколько могут. Так что запасы энергии в этом алмазе поистине огромны; пустив их в ход, я могу горы свернуть. И конечно же, без труда сумею защитить нас с Глаэдром от мечей, стрел и копий, а также от камней, выпущенных из осадных машин. Что же до моих приступов, то я уже ввел в камень несколько защитных заклинаний, которые, надеюсь, уберегут меня от любой опасности, даже если я потеряю сознание прямо на поле битвы. Ну вот, как видишь, мы с Глаэдром отнюдь не беззащитны.

Эрагон с сокрушенным видом потупился:

— Вижу, Учитель.

А Оромис продолжал несколько более мягким тоном:

— Я вполне понимаю твое беспокойство, Эрагон, и мне очень приятна твоя забота обо мне. Ты прав, ведь война — дело всегда очень опасное, чреватое любыми неожиданностями; даже самый успешный воин может найти свою смерть в жарком безумии битвы. Но наше дело, правое и благородное, достойно подобного риска. Если мы с Глаэдром идём навстречу своей смерти, то делаем это по собственной воле, ибо, принеся себя в жертву правому делу, мы можем помочь освободить Алагейзию от тирании Гальбаторикса.

— Но если ты погибнешь, а нам все же удастся одержать победу над Гальбаториксом и освободить из плена последнее драконье яйцо, кто же тогда будет обучать нового дракона и его Всадника?

И тут Оромис окончательно поразил Эрагона. С торжественным видом он взял его за плечи и сказал:

— Если такое случится, то вся ответственность за воспитание нового дракона и нового Всадника ляжет на ваши плечи, Эрагон и Сапфира. Именно вы будете обучать их всему, что требуется знать члену нашего ордена. Впрочем, отринь все свои ненужные тревоги и опасения, Эрагон! Уверяю тебя, ты будешь не один. Насуада и Имиладрис сделают все, чтобы самые большие мудрецы обеих наших рас собрались здесь, чтобы помочь тебе.

Но Эрагону по-прежнему не давало покоя отчетливое предчувствие беды. Он давно уже страстно мечтал о том, чтобы его воспринимали как взрослого мужчину и настоящего воина, но не чувствовал себя готовым занять место Оромиса. Даже мысли об этом казались ему неправильными и несвоевременными. И только сейчас впервые он вдруг понял, что в конечном итоге все равно станет взрослым, будет принадлежать к старшему поколению, но тогда у него уже не будет наставника, на которого всегда можно опереться, у которого всегда можно спросить совета. Он молчал, чувствуя в горле колючий комок.

А Оромис, выпустив его плечи, жестом указал на Брисингр, висевший у него на поясе, и с улыбкой заметил:

— Весь лес вздрогнул, когда ты разбудила дерево Меноа, Сапфира. И половина эльфов Эллесмеры стала умолять нас с Глаэдром мчаться туда на помощь. Мало того чтобы спасти тебя, нам пришлось еще и Гильдерина Мудрого уговаривать, потому что он желал непременно наказать вас за использование подобного насилия.

«Я не стану извиняться, — заявила Сапфира. — У нас не было времени ждать и без конца это дерево уговаривать по-хорошему!»

Оромис кивнул.

— Вполне тебя понимаю и не собираюсь ни в чем тебя винить. Я просто хотел, чтобы вы знали, какое эхо вызвали ваши необдуманные действия.

Затем он попросил у Эрагона его новый меч и стал внимательно его рассматривать. Эрагон в это время держал шлем Оромиса.

— Рунона превзошла самое себя, — восхищенно заявил Оромис, осмотрев клинок. — Редкое оружие! Вряд ли есть другой такой, который мог бы с ним сравниться. Тебе повезло, Эрагон. У тебя выдающийся меч! — Бровь Оромиса чуть поднялась, когда он увидел надпись на лезвии. — Значит, Брисингр!.. Что ж, весьма достойное имя для меча Всадника!