Читать книгу "К нам едет инквизитор - Ханна Хаимович"

Барсуков сплел всем знакомый узор, но поддон, повисев в воздухе, обрушился вниз. Не сдаваясь, Барсуков подобрал его, повторил узор — поддон завис в воздухе, покачиваясь, будто не мог решить, падать ему или лететь.

Только с пятого раза Барсуков удовлетворился результатом. От души сплюнул на крышу, запрыгнул на свой транспорт и был таков. Кристина проследила глазами за его полетом.

— Не свалился, — констатировал Лешка Змеев. В его голосе слышалось легкое разочарование.

Остальные начали потихоньку собираться. Несколько ведьм и магов решили не рисковать и вызвали такси. Люк, ведущий с крыши на лестницу, оказался закрыт. На то, чтобы открыть его магией, вместо нескольких секунд ушло минут пять. Другие кое-как справились с полетными чарами. Крыша постепенно пустела.

Кристина несколько мгновений тупо смотрела на телефон. Потом вспомнила, что внизу дожидается ее собственная машина, на которой она приехала сюда из «Фонарика». Вместе с Яржиновым и Лещинским. Черт, их тоже нужно ждать, да? А может, не ждать… вот они, сейчас тоже будут спускаться… Мысли путались, в голове царила пустота и свистел ветер, набросившийся на Кристину с новой силой, едва исчезла призрачная защита от холода. Казалось, вместе с магией Города кто-то ограничил ей и способность соображать. Возможно, так и было. Глава ковена связана с Городом сильнее, чем другие ведьмы. А глава ложи — сильнее, чем другие колдуны. Но Лешка не выглядел отупевшим. Наверное, виновата усталость и недосып… Или нужно привыкнуть к этому состоянию, когда на руках будто висят свинцовые гири, на плечах лежат невидимые пудовые мешки, и все это тянет вниз, не дает колдовать, мешает думать…

Она потрясла головой. Так, завтра выходной. Никакой работы и тем более никаких поисков. Если секта околачивается в Городе с зимы, подождет еще день. Все равно в таком состоянии Кристина способна только на то, чтобы попасться им в лапы тепленькой. Она сварит несколько укрепляющих зелий, зелье бодрости, зелье хорошего сна, зелье невидимости на всякий случай. Потом выспится, потом приведет себя в норму и только после этого будет что-то делать.

— Вы идете? — окликнула она Яржинова и Лещинского. Кроме них, на крыше больше никого не осталось.

— Да-да, — Яржинов оторвался от созерцания города и шагнул к Кристине. — Простите. Удачно получилось, — он кивнул на мерцающую сеть улиц. Ну да, инквизиторы же, наверное, видят, как сработали запирающие чары.

— Поезжайте, — сказал Лещинский, тоже разглядывая ночную панораму. — Не ждите меня, у меня еще… дела.

— И какие это у вас дела? — бесцеремонно пробурчала Кристина. Яржинов, пожав плечами, взялся за крышку люка. — Думаете, после ограничения магии преступница сразу вылезет или что?

— Не раньше утра, — отозвался Лещинский, по-прежнему не оборачиваясь. — Утром тоже вряд ли, но на всякий случай вызовите нескольких ведьм, пусть подежурят в офисе. Сами вы, как я понимаю, будете отсыпаться.

— Правильно понимаете, — уже спокойнее сказала Кристина. Ну ладно. Хочет человек померзнуть на ледяном ветру в половине четвертого утра — да пожалуйста. Она развернулась и подошла к люку, в котором уже почти полностью скрылся Яржинов.

Но что-то дернуло в последний момент оглянуться и посмотреть.

Лещинский уже не изучал городскую панораму. Он сел на крышу у самого бортика, прислонившись к нему спиной, запрокинул голову и устроил ее на краю каменной ограды. Закрыл глаза и застыл неподвижно.

— Нет уж, — сказала Кристина. — Это мне совсем не нравится.

Она бросилась к Лещинскому. Тот не реагировал, он не замечал ее и не замечал ничего вокруг. Кристина коснулась его холодной руки, беспомощно оглянулась на Яржинова… Тот казался чуть недовольным, но не удивлялся.

— Что происходит? — спросила Кристина.

Яржинов вздохнул с легкой досадой, будто его раздражало, что не удалось скрыть от ведьмы какой-то неопасный, но неприятный секрет.

— Проклятие, — ответил он неохотно. — Придет в себя — он сам вам объяснит, если посчитает нужным.

— Так, значит, он придет в себя? Когда?

Она снова посмотрела на Лещинского. По его лицу разливалась меловая бледность. Черты заострились, как у покойника. Руки были холодными, и Кристина попыталась нащупать пульс. Он нашелся с третьего раза. Тьфу ты черт… Значит, проклятие. Это, конечно, проливало свет на странные слова инквизитора — «если доживу», но… Но черт побери!

Яржинов помолчал. Она внимательно смотрела на Лещинского. На плотно сжатые губы, стиснутые челюсти, закрытые глаза. Выражение лица не было страдальческим, скорее злым. Хотя Кристина не могла сказать наверняка.

— Через полчаса, максимум час, — наконец выдавил Яржинов и сел на бортик неподалеку. — Лучше бы мы все-таки ушли. Он не любит, когда кто-то это видит.

Но судя по тому, что он никуда не шел, он понимал, что Кристина уже не махнет рукой на то, что узнала.

— И почему никто до сих пор его не снял? Что за проклятие? — настаивала она. Хотя догадывалась об ответе. Какое еще проклятье невозможно снять, кроме ведьминского? Классического ведьминского проклятия с «замком» и «ключом». И в чем состоит ключ и замок? Вопросы, вопросы… И нахальный малолетний инквизитор, который не желает выдавать тайны своего начальника.

Лещинский еле слышно что-то пробормотал. Кристина вскинулась, прислушиваясь, но не разобрала ни слова. Он говорил по-польски.

Ей было страшно. Страшнее, чем тогда, когда она слушала о непобедимом оружии сектантов. Рассказы оставались рассказами, а это… это была наглядная демонстрация силы. Кристина не сомневалась, что Лещинского проклял кто-то из секты. В таких делах не бывает совпадений. Она могла только догадываться, что с ним сейчас происходит. Он что-то видит, проживает какие-то события или просто терпит боль… Зависело от проклятия.

К тому времени как Лещинский открыл глаза, прошла целая вечность.

Кристина встрепенулась, заглядывая ему в лицо. Она так и сидела на корточках, больше не чувствуя ночного холода. Яржинов листал ленту в телефоне. Почему-то это возмущало, будто он развлекался интернетом на похоронах.

Лещинский медленно провел рукой по лицу. Он словно не сразу понял, где находится и что делает. Потом увидел Кристину — и губы болезненно скривились.

Он шевельнулся, но продолжал сидеть на полу. И так ничего и не сказал.

— Что за проклятие? — минуя лишние расспросы, поинтересовалась Кристина. — Кто проклял — Марианна Бойко? Какой замок и ключ?

Лещинский слабо усмехнулся.

— Деловой… подход, — прошелестел он. — Мне жаль, что вам пришлось наблюдать эту неприглядную картину… Забудьте о ней. Все в порядке. Идите домой.

— Обязательно пойду, как только удостоверюсь, что вы не скончаетесь на этой крыше, — проворчала Кристина. — Будете возвращаться в отель?

— Вернусь. Позже.

Она покачала головой и устроилась поудобнее, чувствуя, как затекают ноги.