Читать книгу "Муха против ЦРУ - Евгений Некрасов"

— Да жива я, жива! — увернулась Маша.

— Все так говорят! — строгим голосом ответил Сергейчик и стал копаться у нее в голове.

— Цела, — наконец заключил он.

— Я же вам сказала.

— Раненый в состоянии болевого шока сначала ничего не чувствует, — назидательно сообщил Сергейчик. — Я сам видел, как человек с оторванной рукой бежал в атаку.

— В Америке? — удивилась Маша.

— Нет, еще до Америки, в другой стране… Это кто, Витя Галенкин? — Сергейчик посветил на своего нокаутированного противника. Лицо у того было молодое, волосы пшеничные, одежда — камуфляж с чистыми погонами и одинокой ленточкой медали или ордена.

— Нет, вор. А Витя под дверью, — ответила Маша. Полковник принял эту новость без удивления, видно, не поняв, что бомж в буквальном смысле лежит под дверью, как под одеялом. Склонившись над парнем, он искал и документы у него в карманах:

— Солдата я приголубил, что ли?

Найденная у парня красная книжечка огорчила Сергейчика:

— "Инвалид третьей группы"! Вот с кем я справился. Теперь меня можно и против детсадовцев выпускать… Хотя третья группа — рабочая, — тут же утешил себя полковник. — Руки-ноги на месте, и воровать с третьей группой очень даже можно.

Рассуждая так, Сергейчик достал из инвалидной книжки сложенную вчетверо бумагу, развернул и прочитал вслух, что предъявитель сего Красавин Николай Дмитриевич работает сторожем в ДЭЗ № 15.

Тем временем предъявитель сего заморгал и открыл глаза.

— Брысь, шакалы, — пробормотал он, щурясь на свет фонарика.

— Я не шакал, а полковник Российской армии, — ответил на это Сергейчик, — а кто ты — разберемся!

Парень сел на ступеньку и стал ощупывать подбородок.

— Справки тебе мало? Сторож я, этот дом караулю. Сергейчик вопросительно посмотрел на Машу: а вдруг правда сторож? Почему ты назвала его вором?

Но в двух словах этого было не объяснить.

— Пойдемте сперва Витю достанем, — сказала Маша. — Выберемся из этого замка с привидениями, а сторожа возьмем с собой. Пусть он расскажет, кто избил хозяина "жигуленка", чей рюкзак валялся под лестницей, что за штуковину электронную разбили в подвале.

— Да ты тут нарасследовала! — изумился Сергейчик. Слушая Машу, он вытянул из своей куртки капроновую веревочку-завязку, подергал — крепкая. И в одно мгновение связал инвалида третьей группы, прикрути ему за спиной правую руку к левой ноге.

— Извини. Если ты правда сторож, то с меня обед ресторане. Развязаться не пытайся: эти петли только туже затягиваются, можешь остаться без руки.

А Маше Сергейчик сказал:

— Ну, пойдем посмотрим, что там за прибор и что за Витя под дверью!

ГлаваXVIII КРАСАВА-СПЕЦНАЗОВЕЦ И ПРОЧАЯ ЧЕПУХА

Первым заброшенный дом покинул Витя Галенкин, осчастливленный деньгами за серебряные ложечки. Боясь, что Сергейчик передумает и отберет ложечки даром, Витя резво унесся в темноту, иногда подсвечивая себе спичками.

Сергейчик с Машей еще поискали в подвале обломки странного прибора. Надо же было узнать, о чем спрашивать задержанного. Если осколки от сотового телефона — одно дело, а если от подслушивающей аппаратуры? Сергейчик сказал, что современная техника может за километры услышать голоса людей, разговаривающих в комнате с закрытыми окнами. Окна как раз и помогают. Стекла в них чуть дрожат от голосов, а луч лазера считывает дрожание, как звуковую дорожку диска.

Маша нашла непонятную раздвижную трубку с рукояткой. Для антенны она не годилась — пластмассовая, для удочки была коротка и толстовата. Надпись на трубке "Golden hawk" ничего не говорила ни Сергейчику, ни Маше.

— "Золотой сокол", — перевел полковник. — Соколы хищные. И глазастые. Наверняка аппаратура наблюдения. Ладно, доберемся до компьютера и поищем этого "сокола" в Интернете.

Инвалид третьей группы вел себя так тихо, что обеспокоенный Сергейчик несколько раз выходил посмотреть, не убежал ли он.

— Да я знаю, кто живет в этом дворе, — успокоил его парень. — Если полковник разведки шарит в пустом доме, значит, дело того стоит. Можете меня развязать, я не убегу.

Сергейчик и развязал его, правда, чуть позже, когда пришла пора уходить.

Через полтора часа должен был приехать автобус, чтобы увезти разведчиков на ночные стрельбы. Сергейчик спешил. А Маша забыла сказать, что парень ходил на верхние этажи. Теперь, когда он оказался сторожем со справкой, это не вызывало подозрений: человек просто делал свою работу. Квартиры наверху не проверили.

Дед уже вернулся из "Компьютеров и периферии", и ими с полковником вдвоем взялись за сторожа. Спрашивал, звонили по телефону, проверяя ответы, и опять спрашивали. Кэтрин и Машу на допрос не пустили, чтобы создать доверительную обстановку. Но подслушивать им не запрещалось, лишь бы сторож ничего не заметил. Так что час они пролежали под дверью — там было хорошо слышно в щель.

Первым делом Сергейчик и Дед установили, что Красавин Николай Дмитриевич — на самом деле Красавин Николай Дмитриевич, что живет он там, где живет, и работает там, где работает.

Сергейчик отнесся к этому Красавину с большим подозрением. Забор вокруг пустующего дома был местом встречи, которое изменить нельзя, потому что Эдик любил задирать над ним лапу. Гуляя там по утрам и вечерам, полковник не видел Красавина и не слышал от других собачников, что в доме есть сторож.

— Значит, я приходил в другое время, — ответил Красавин и объяснил, что не может жить в доме с отключенным водопроводом и электричеством. Его работа — гонять бомжей и подростков, чтобы не устроили пожара. Он обходит дом четыре раза в сутки, и не по точному графику, а когда получится. А по-другому нельзя. Если бомжи будут знать, в котором часу появляется сторож, они уйдут ненадолго и вернутся.

Полковник смягчился, сказал, что обед за разбитую челюсть за ним, и спросил, где сторож воевал и получил инвалидность.

— Я вообще не служил в армии: у меня почки больные, — помявшись, ответил Красавин. — А камуфляж купил. Бомжи не знают, зовут меня Красава-спецназовец. Боятся.

Стали спрашивать Красаву о водителе "жигуленка", о разбитом приборе. Он только ужасался: надо же, чего только не случается, когда меня нет! Про черный рюкзак и ложечки сказал: "Впервые вижу". Маша ждала, что вот-вот Сергейчик или Дед прямо спросят, не сталкивался ли, мол, сторож с подозрительным человеком, непохожим па бомжа. Но разведчики по каким-то соображениям помалкивали о ворс.

— Иди, спецназовец, — отпустил Красаву полковник. Кажется, он жалел, что пообещал угостить обедом самозванца.

Когда сторож ушел, Сергейчик и Дед в один голос заявили: врет!

— Что-то он видел, но боится сказать, — уточнил Дед. — Вообще парень трусоватый — бледнеет, потеет. И физически не развит. Непонятно, как он согласился па эту работу. В то, что он разгоняет хулиганов одной только формой, я не верю.