Читать книгу "Все было не так - Коди Кеплингер"

– Ты же напишешь, да? – спросила я Майлса.

– Письмо? Ли, я не уверен.

– В чем ты здесь не уверен? – спросила я. – Наверняка ты хочешь указать всем этим газетам, что писали про тебя всякую ерунду, их место, разве нет? Например, один журналист написал, что ты скорее похож на стрелявшего, чем на героя. Это так ужасно, и ты мог бы об этом написать.

Майлс отвернулся, и я поняла, что такими комментариями поставила его в неловкое положение. Я представить не могла, насколько обидно прочитать на бумаге, что ты такой человек, от которого не ждут чего-то благородного. Что ты скорее злодей. Вот именно поэтому он должен был это сделать.

Майлс был не просто дебоширом, превратившимся в героя. Его история выходила за рамки драк, в которых он участвовал, или записей об отстранении с уроков. Все репортажи о стрельбе втиснули его в коробку, в легко воспринимаемые строчки две текста. И я хотела, чтобы мир увидел, какой он вне этой коробки. Хотела, чтобы люди узнали впечатлительного, задумчивого и удивительно веселого Майлса, которого я обожала.

– Пожалуйста, Майлс? – попросила я и потянулась к его руке. – Пожалуйста?

Он повернулся ко мне и через некоторое время вздохнул.

– Ли…

– Просто подумай об этом, – попросила я. – Я больше ничего не прошу.

Он кивнул и перевел взгляд на звезды.

Мы остались на крыше до рассвета, а потом я пробралась в дом и легла в кровать. Но даже тогда не смогла заснуть. В этот раз не из-за боли или вины, как раз наоборот. Впервые за долгое время я ощутила надежду.

Если у меня все получится, правда наконец выберется наружу. И этот груз наконец спадет с моих плеч.

Кевин Брентли

Вот что я знаю о Кевине Брентли: когда произошла стрельба, он был десятиклассником; брил голову и всегда носил футболки с группами, а в начальной школе засунул в автобусе в волосы Сары жвачку и попытался свалить это на кого-то другого.

Я связалась с остальными выжившими, чтобы понять, кто знал его лучше. Первым ответил Майлс. Вот наша переписка.

Майлс: Я знал его. И ненавидел.

Я: Да? Почему?

Майлс: Он нашел в Интернете фотографию моего папы крупным планом. Не знаю, как ему это удалось. Он распечатал ее и принес в школу. Это было в восьмом классе. Сразу после того, как я переехал сюда.

Я: Это ужасно.

Майлс: Я надрал ему зад прежде, чем он успел ее кому-то показать.

Я: Это хорошо? Наверное?

Майлс: Нас обоих отстранили. Я не горжусь, но и не сожалею. Он был придурком.

Я: Кажется, так и есть.

Майлс: Похоже, ты не такое ожидала услышать, да?

Я: ЛОЛ. Нет. Не совсем.

Но я решила этим поделиться. Не из-за своего желания выставить Кевина плохим парнем, когда он сам не может защититься. А из-за другой проблемы, с которой я столкнулась, когда мы говорим о жертвах. После их смерти мы все относились к ним, как к ангелам. Все описывали их дружелюбными, любящими веселье и добрыми, хотя так было не всегда.

Но многие, кто погиб в тот день, были детьми. А дети иногда ведут себя как идиоты. Но при этом они достойны, чтобы мы их оплакивали. Это лишь делает их людьми. Относясь к погибшим, как к идеальным и невинным, мы только больше отдаляем их от нас. Может, так считаю лишь я, но, если у человека есть изъяны, он кажется более настоящим.

Так вот, я получила еще одно мнение о Кевине Брентли. В этот раз от Иден, которая ответила мне по имейлу.

Кевин был моим партнером по лабораторной на химии. Я выполняла большую часть работы. Но он не такой плохой. Однажды он увидел, как я рисовала на уроке, и попросил его научить. Сказал, что однажды хочет создавать свои собственные футболки. Я отказалась, потому что… ну, ты знаешь, как я общаюсь с людьми. Но он предложил оплатить уроки, а мне были нужны деньги на художественные принадлежности.

Около двух месяцев мы раз в неделю встречались на обеде. Он был очень шумным и слегка ленивым, но хорошо ко мне относился. Вообще, он единственный парень, пригласивший меня куда-то. Не думаю, что я ему нравилась. Просто он хотел найти друга. На последнем уроке рисования я сказала ему, что я – лесбиянка. В чем я тогда мало кому признавалась.

Я думала, он ужаснется. Пошутит или выдаст что-то гомофобское. Но он вместо этого сказал:

– Это круто. Мой брат тоже гей.

И закрыл эту тему.

В кабинете мисс Тейлор он сидел рядом со мной. Мы мало разговаривали, но иногда он пододвигал ко мне блокнот с одним из рисунков и спрашивал мое мнение. Это Рози у нас всегда была хороша во многом, поэтому его желание услышать мою оценку, потому что я, по его мнению, в чем-то хороша, многое значило.

Не знаю, назовешь ли ты нас с Кевином друзьями. Но, да, я очень хорошо его помню. Интересно, занимался бы он футболками, о которых мне говорил.

На следующий день после того разговора с Майлсом я отправила групповое сообщение, и Эшли с Иден, к моему удивлению, почти тут же ответили. У них возникло несколько вопросов, но обе согласились написать письма для моего проекта. Я не рассказала им, чем поделилась с Денни и Майлсом. Не хотела говорить об этом в сообщении. Просто объяснила, что это наш последний шанс рассказать наши истории, раз мы с мальчиками в этом году оканчиваем школу.

Денни тоже ответил и сказал, что я могу использовать его письмо на стипендию. Майлс, конечно же, вообще не ответил на мое сообщение. Он попросил дать ему время решить, чего хочет, а я не собиралась на него давить. По крайней мере пока.

Теперь осталось найти Келли Гейнор.

Я провела много часов, выискивая ее в Интернете. Казалось, она не существовала ни в соцсетях – по крайней мере под именем Келли Гейнор, – ни в телефонных списках. Я нашла на «Фейсбуке» ее маму, но она проигнорировала мой запрос на добавление в друзья. Но я ее не виню. Я все равно попыталась отправить сообщение, объяснить, что я – одна из выживших и хочу связаться с Келли, но, насколько понимаю, его так и не прочитали.

Когда я искала в Сети имя Келли, в основном выпадали старые посты в «Тамблере» и на форумах, в которых рассказывались подробности совершенного в школе преступления. Чаще всего ее имя, вместе с Эшли и Денни, мелькало в списках тех, кто был ранен, но присутствовали и более неприятные вещи. Включая фанфик, в котором Келли – девушка стрелявшего – помогла ему все это спланировать. Только потом она предает его, позвонив из уборной копам, и стреляет себе в плечо, чтобы выглядеть жертвой.

Естественно, как и во многих фанфиках про стрельбу, убийцу прославляют, рисуют как непонятого и отзывчивого, а нас всех – как его обидчиков.