Читать книгу "Паутина лжи - Олег Рой"

– И когда ты хочешь, чтобы он у нас появился? – спросил Стефан, еще не пришедший в себя от неожиданности.

– Я готова начать работать над этим прямо сейчас, если ты не возражаешь… – как можно более кокетливо и сексуально отвечала Лиза.

И они начали «работать». Лиза поспешно бросила принимать таблетки, которые пила раньше, и старалась заниматься с мужем сексом как можно чаще. Однако прошел месяц, другой, третий – а ожидаемого результата все не было. Стефан, который первое время чаще появлялся дома, снова стал исчезать по вечерам и ездить в командировки. Лиза рвала и метала. Что ж за невезение такое? В юности она «залетала» только так, трижды приходилось делать аборт, пока не научилась правильно предохраняться – а тут ничего не получается, хоть тресни!

После нескольких месяцев бесплодных попыток Лиза обратилась за консультацией в ближайшую клинику – и не услышала от врача ничего хорошего. Ей предложили сделать массу анализов, пройти дорогостоящую диагностику, после которой будет подобран необходимый курс лечения, но Лиза, не слишком хорошо говорившая по-итальянски и оттого привыкшая для лучшего понимания ориентироваться больше не на слова, а на то, что их сопровождает – мимику, жесты, интонации, – почти интуитивно поняла, что шансы ее не так уж и велики. Вполне вероятно, что она бесплодна. То есть, конечно, врач не говорил ей ничего подобного, наоборот, рассказывал о современных методах решения проблемы, настаивал, чтобы она пришла в следующий раз вместе с мужем… Лиза слушала долгую речь, которую понимала только через слово, и у нее постепенно опускались руки. Стефан, как и многие мужчины, терпеть не мог лечиться и ненавидел больницы и врачей. Очень сомнительно, что удастся затащить его сюда. А ну как он не захочет связываться со всеми этими анализами, исследованиями и процедурами, а возьмет да и уйдет к Микаэле, у которой уже есть «готовый» ребенок?

Еще несколько месяцев Лиза хандрила. А потом мать вдруг сообщила ей, что познакомилась с русской женщиной, и та рассказала про замечательную больницу в соседнем городе Беллинцоне – русско-швейцарскую клинику. Там говорили по-русски, поскольку работали там женщины из России, отличные специалисты, либо жены русских, проживающих в Швейцарии, либо профессионалы из Москвы. Очень удобно – швейцарская клиника с обслуживанием высшего класса, да еще и с русским персоналом.

Лиза съездила туда, поговорила с врачами и вернулась окрыленная. Жизнь налаживалась, все оказалось совсем не так плохо, как ей представлялось! И уже через пару месяцев она смогла сообщить мужу радостную весть.

– Дорогой, я беременна! – выкрикнула она, едва Стефан перешагнул порог входной двери.

– Что? Что ты сказала? – Он так и замер при входе, чуть не выпустив из рук ключи от автомобиля и кожаную папку с документами.

– Я сказала, что у нас будет ребенок! – Лиза подбежала и повисла у него на шее. – Господи, я так счастлива!

– Не может быть… – прошептал Стефан. – Я даже боюсь в это поверить…

Он все-таки выронил свою дурацкую папку и освободившимися руками нежно обнял жену.

Лиза была начеку. Несколько дней она внимательно наблюдала за мужем и, увидев, что он впал в состояние некоей эйфории, решилась на серьезный разговор с ним. Спокойно, стараясь не повышать голоса – беременным вредно волноваться! – она сообщила, что давно знает о Микаэле, но до поры до времени закрывала на это глаза. Но теперь, когда она ждет ребенка и отвечает не только за себя и за маму, но и за их со Стефаном будущего сына или дочь, она просто вынуждена поднять этот вопрос и расставить все точки над «i». Может ли она, как и раньше, рассчитывать на Стефана, на его помощь и поддержку, на сохранение семьи, в конце концов? Или те отношения, которые завязались у него на стороне, настолько серьезны, что он собирается расстаться с ней, с Лизой? Если так, то пусть он признается честно, она поймет, сердцу ведь не прикажешь, всякое бывает, вчера любил – сегодня разлюбил. А у нее хватит сил и мужества одной вырастить и поставить на ноги их будущего ребенка.

Услышав такую тираду, Стефан едва не разрыдался и поспешил заверить жену, что и не думал разрушать семью. Да, у него есть связь на стороне, но… В ответ на это добровольное признание Лиза тут же поставила ультиматум. Пусть Стефан сам выбирает – либо эта женщина, либо жена и ребенок. И муж поспешно заверил, что выбирает ее. Точнее, их. Микаэле пришлось отойти в сторону, уступить место матери его будущего ребенка.

Пришла беда – отворяй ворота

Это был странный период в жизни Саши. Период, который он назвал для себя постпослекризисным. Резкий и страшный своей внезапностью спад мировой экономики, перевернувший представление о значимости материальных ценностей, был уже позади. Тот, кто вел закулисную игру в мире бизнеса, получил по шапке и или вовсе утонул, или выполз из кризиса на четвереньках. Но что касается Саши и Стефана, то они вышли из критического положения вполне достойно. Правда, пришлось продать две компании, одну в России и одну в Швейцарии, но тем не менее они остались на плаву и восстановили свои позиции, вернувшись к докризисному уровню даже быстрее других.

Так что дело было не в бизнесе, а в той части жизни, что оставалась вне его. Саше вдруг все надоело – приятели, тусовки, кабаки, пьянки, случайные девицы и постоянные любовницы. Все, похоже, вдруг начало отходить в прошлое. Теперь он все чаще отправлялся в свободное время не в кабаки, а на берег пруда в Останкине. Только здесь действительно было хорошо, и душу наполняли теплые волны умиротворения. Вокруг пруда туда-сюда ходили люди. Кто-то смеялся, кто-то незаметно вытирал слезы, ручейком стекающие по щекам, кто-то витал в облаках, мечтая о будущем, а кто-то смотрел под ноги, точно пытаясь разглядеть на асфальте что-то новое или найти именно там свое неожиданное счастье. В этот вечер пруд собрал вокруг себя не только одиночек, пытающихся разгадать загадки вселенной и заодно исследовать свой собственный внутренний мир, но и влюбленных, которые уже обрели для себя смысл жизни. Или, по крайней мере, пока думают, что обрели. Молодые и не очень пары, держась за руки и нежно обнимая друг друга, казалось, были спрятаны в созданном ими самими мыльном пузыре счастья и не замечали ничего вокруг себя.

«Когда-то и мы с Юлькой точно так же бродили в обнимку… Надышаться друг на друга не могли! Касания казались нам священным помазанием, а поцелуи – так и вовсе прикосновениями двух душ. Что уж и говорить о ночах, проведенных вместе… В них было столько тайн, окутывающих своей красотой и безбрежностью… Что же случилось, куда это все ушло?» – рассуждал про себя сорокалетний мужчина, полностью состоявшийся в карьере, но заблудившийся в лабиринтах собственной души.

Раньше в случаях, когда нападала тоска или накатывало ненужное философское настроение, он, подхватив небрежно брошенный взгляд красотки, поджидающей соблазна у барной стойки, отвечал ей встречным взглядом и минут через пятнадцать, в крайнем случае через полчаса отправлялся с ней в близлежащий отель – по маршруту минутной страсти, вычерченному следами таких же семейных, но одиноких мужчин. Одиночество в семье подобно чернилам, разлившимся на белый лист бумаги. Вроде бы они были созданы для написания красивых слов, фраз, мыслей и, взаимодействуя с бумагой, смогли бы сотворить настоящее произведение искусства. Но чернила разливаются и, разлившись, губят и бумагу, и себя вместе с ней… Да, именно в этом и был корень зла – он, Саша, чувствовал себя дома одиноким. Именно это мешало ему отдохнуть душой среди семьи. Жена и дочери жили какой-то своей особой женской жизнью. У них были свои интересы, свои секреты, свои разговоры, подчас совершенно непонятные ему. Болтая, они то и дело упоминали названия деталей одежды и модных фирм, которые Саше мало о чем говорили, называли имена каких-то актеров, певцов, персонажей, о которых он понятия не имел, кто такие, обсуждали фильмы и сериалы, которых он никогда не видел. Саша с каждым днем и часом ощущал себя лишним в этом «женском мире», и чем старше становились девочки, тем сильнее было это чувство. Потому он так часто и откликался на призыв коварной леди-измены, которая заглядывает в каждое семейное окно и настойчиво приглашает на прогулку. И Саша шел у нее на поводу, отправляясь за новыми эмоциями в чужие постели. Однако при этом прекрасно осознавал тот факт, что чувства и эмоции – совершенно разные вещи. Чувства – нежности, любви и заботы – он испытывал к Юле, а эмоции – увлечение, страсть, ощущение непредсказуемости и новизны – переживал благодаря многочисленным посторонним женщинам. Рядом с ними он был не мужем и отцом семейства, а Мужчиной. С ними он ощущал собственную значимость, повышал, если можно так выразиться, свой личный мужской рейтинг как в собственных глазах, так и в глазах окружающих…