Читать книгу "Терпкость вишни - Изабелла Сова"

— Нет, не это.

— А что? — несколько нервозно допытывалась я.

— Даже не знаю. — Миленка глянула на меня. — Может, он просто чересчур идеальный?

— Вот именно. У меня точно такое же ощущение. Даниэль такой идеальный, что я должна влюбиться в него с первого взгляда. Однако при одной мысли, что я должна, во мне возникает непонятное сопротивление. И сразу появляется желание сбежать высоко в горы.

КОНЕЦ ЯНВАРЯ, СЕССИЯ

После экзамена Даниэль проводил меня до самой квартиры девчонок.

— Не зайдешь?

— Нет. Не хочу вам мешать. — Он улыбнулся. — А кроме того, Милена как-то подавляет собой всех. Ну и, честно говоря, я предпочитаю быть с тобой один на один.

Я почувствовала, как под бордовым свитером у меня заколотилось сердце. Может быть, это начало влюбленности?

* * *

— Может, я начинаю влюбляться? — спросила я Ирека. Последнее время я многое ему рассказываю. Он стоит на коленках или лежит у себя под столом, устанавливая все, что только можно, а я говорю, говорю, сидя на диване у окна и глядя на его носки или тапки с гуральским узором. — Может, это первые признаки? Но тогда почему я не испытываю всеохватной радости?

— Ты все анализируешь, прямо как моя сестра, — заметил Ирек, устанавливая «Старкрафт». — Этакая духовная правнучка Мазоха[8]. Недавно она начала беспокоиться, что недостойна своего парня. И все из-за мамы.

— Да? — Я подсела поближе, обрадованная тем, что наконец-то смогу отблагодарить за внимание, выслушав его рассказ.

— В праздники маме было скучно, и от скуки, отягощенной перееданием, она стала жучить нас. Сначала прицепилась ко мне, дескать, пора мне уже думать о магистерской работе, а еще у меня слишком длинные волосы за ушами.

— А ты?

— Я не дал себя спровоцировать, — похвастался Ирек, — и тогда она бросила какое-то замечание о новых приобретениях бабушки. Потом переключилась на своего жениха, засыпая его упреками в том, что он совершенно не слушает ее. По правде сказать, тут она была права. Богусь последнее время после пяти минут ее излияний отключается. Возможно, у него синдром перенасыщенности…

— А с Малиной что?

— Малину мама оставила на десерт. Потерпев фиаско с нашей разумной троицей, она тут же набросилась на Малину. И начала зудеть, что та ничего не умеет. «Как ты будешь обихаживать семью, которая когда-нибудь появится у тебя? — задала она риторический вопрос. — Шить ты не умеешь. Вязать ни на спицах, ни крючком тоже не способна. Ты ни разу не сварила элементарный суп, а уж о более сложных блюдах вроде сырников я и не говорю».

— Она правда не умеет печь? — удивилась я. На все семейные торжества пеку я.

— Что касается кулинарных способностей, то можно сказать, что Малина похожа на одного из троих в лодке. Яичницу она готовит точь-в-точь как небезызвестный Гаррис. Из шести яиц получается пол-ложечки пригорелых поскребышей. А что до остальных талантов, то она напоминает героиню какого-то романа Воннегута. Единственное, что она может, это слепить шарик из остатков мыла.

— Прямо скажем, немного, — признала я. Я сумела бы вылепить из мыла миниатюрный Мариацкий костел с фигуркой трубача на колокольне. Только что из того?

— Раньше ей это нисколько не мешало в жизни. А сейчас она приняла замечания мамы близко к сердцу.

— Интересно почему?

— Да почему-то запало ей это в голову, и теперь она пытается выискать причины, по каким они с ее парнем могут разойтись. Этап отчаяния от возможной измены и потенциального алкоголизма — своего либо партнера — она прошла. Теперь огорчается, что из нее никудышная хозяйка.

— Может, ей стоит записаться на какие-нибудь курсы по домоводству? Наверно, есть такие.

— Но не для людей, у которых обе руки левые. По части работы руками у Малины способности примерно такие же, как у Милены.

— Да, Миленка в этом смысле настоящий уникум. Недавно пошла она купить себе фиолетовые контактные линзы. Продавец, наверно, час учил ее, как вставлять их.

— И что? — с интересом спросил Ирек.

— Вернул ей деньги и сказал, что такие деревянные руки только у людей на алтаре Вита Ствоша[9].

— Смотри-ка, а красится вполне ровно.

— На губах у нее перманентный макияж, — выдала я секрет. — На нижних веках тоже. А пудру она действительно накладывает ровно.

— Малина тоже почти не красится, особенно после того, как дважды угодила карандашом себе в глаз. В последний раз даже в травмпункт пришлось идти — поранила роговицу.

— Я тоже не крашусь.

— Ну да? — удивился Ирек. — А в Новый год и день рождения тебя не видно было под всеми этими тенями, румянами и блестками. Я уж не говорю про кудряшки.

— А вот это у меня как раз от природы.

— Но они очень результативно закрывают твое лицо. Даже не уверен, что узнал бы тебя, если бы встретил в городе.

— Я могу сказать тебе то же самое. В Новый год ты был весь в бинтах, а в обычные дни я вижу только твои пятки да иногда лодыжки.

— Вообще-то мы можем познакомиться, — предложил после некоторого раздумья Ирек, но продолжал сидеть под столом.

— Нет, наверно, будет лучше, если все останется по-старому. Мне так проще исповедоваться.

— Мне тоже, — признался он.

— Так, может, тогда доскажешь про Малину?

— Да, конечно. Две недели назад звонит мне бабушка. Я перепугался, потому что было глубоко за полночь. Я спрашиваю, что случилось. А бабушка говорит, чтобы я приехал к ней и помог найти на чердаке старую швейную машинку. Дело в том, что Малина уже неделю рыдает и твердит, что должна научиться шить, а иначе потеряет свою половинку. Как будто половинки уходят по таким пустяковым причинам.

— А по каким они уходят?

— Если это половинка, то ни по каким. Они пребывают в нескончаемом экстазе, и даже мысли о том, чтобы уйти, у них не возникает.

— Как здорово, — вздохнула я.

— Возможно. Проблема в том, что я не верю в половинки.

1.02. Я, наверное, тоже. Зато Мария и Травка верят, и еще как. Травка все время сидит у нас, дожидаясь ее возвращения, и строит дикие планы, как скомпрометировать гуру. Мария же сидит в «Пташиле» и строит дикие планы, как поселиться в «ИКЕА».

— Она действительно верит, что гуру там ночует?