Читать книгу "Пуговичная война. Когда мне было двенадцать - Луи Перго"

По пути, настоятельно порекомендовав не сломать длинные стебли, он отдал приказ по мере возможности связать короткие по два. И пока шестнадцать его солдат несли эти боевые орудия, а другие смотрели на них, он, генерал, впал в глубокую задумчивость, в коей пребывал до самого прихода к месту встречи.

– А теперь что делать, Лебрак? – поочередно спрашивали мальчишки.

Постепенно темнело.

– Посмотрим, – уклончиво отвечал командир.

– Скоро уже пора будет по домам, – заметил один из малышей.

– Остальных еще нет: ни Було, ни Крикуна!

– Что они делают? Что там со стариком?

Бойцы теряли терпение, а таинственный вид главнокомандующего не способствовал всеобщему умиротворению.

– А вот и Було со своими людьми! – обрадовался Курносый.

– Ну же, Було?

– Так вот, – начал тот, – он пошел по большой дороге, понизу, и нам бы пришлось долго дожидаться его, если бы меня не осенило! Он должен был снова спуститься к лесу и выйти на дорогу по узкой тропке, которая начинается от просеки. Мы увидели его у карьера. Он размахивал руками, точно как Кенкен, когда напьется. Похоже, он страшно взбешен.

– Тижибюс, пойди глянь, что там делает Крикун. Скажешь ему, чтобы сразу пришел и доложил мне, что происходит.

Покорный Тижибюс вприпрыжку умчался выполнять поручение, однако в тридцати шагах от отряда его остановило едва слышное «тирруи».

– Это ты, Крикун? Иди скорей, старик, быстренько доложи, как там дела!

Через пару секунд они были на месте.

Отряд окружил Крикуна, и тот стал рассказывать.

Пятнадцать минут назад, когда они втроем преспокойно играли в шары перед заведением Фрико, туда притащился красный как помидор Бедуин.

Они хором поздоровались с ним, а старикан ответил:

– В добрый час! Во всяком случае, уж вы-то хорошие мальчики, не то что ваши товарищи, сборище негодяев и грубиянов! Вот я им задам!

Крикун глянул на сторожа зенками размером с амбарные ворота, что ясно свидетельствовало о его изумлении, а потом ответил г-ну Зефирену, что тот наверняка ошибся. Что в такое время все их товарищи уже точно дома и помогают маме пополнить запасы воды и дров на завтра или же вместе с папой ухаживают за животными на скотном дворе.

– Ах, вот оно что? – воскликнул Зефирен. – А кто же тогда только что был на Соте?

– Этого, господин сторож, я уж и не знаю, но не удивлюсь, если это окажутся вельранцы. Знаете, еще вчера они отколошматили и побили камнями братьев Жибюсов, когда те возвращались в Вернуа. Они очень невоспитанные мальчики, – лицемерно добавил Крикун, чтобы польстить антиклерикализму старого вояки, – одно слово: святоши.

– Так я и думал, черт бы их побрал! – проворчал Бедуин, скрипнув остатками зубов. Мы ведь помним, что Лонжеверн был красным, а Вельран – белым{27}. – Да, черт побери, я так и думал! Дурное воспитание, вот их религия: показывать задницу порядочным людям! Поповское отродье, разбойничье отродье! Ах, негодники, вот я кого-нибудь из них поймаю!

И с этими словами, пожелав мальчишкам хорошо поиграть и всегда быть умными, он зашел к Фрико пропустить свой стаканчик.

– Он аж умирал от жажды! – продолжал Крикун. – Правда, мучился он недолго, теперь потягивает уже второй. Я там оставил Шаншета и Пирули, пусть следят за ним и предупредят нас, если он выйдет до моего возвращения.

– Отлично! – сразу повеселев, похвалил Лебрак. – А теперь скажите: кто из вас может еще ненадолго остаться здесь? Нам не обязательно быть всем вместе, даже наоборот!

Согласились восемь человек, разумеется, командиры.

Дольше всех принимал решение Гамбетт, ведь он жил очень далеко! Но Лебрак указал ему на то, что братья Жибюсы остаются, а раз уж он самый проворный, его помощь обязательно пригодится. Рискуя, если не найдется подходящего алиби, получить дома солидную взбучку, он стоически согласился с доводами главнокомандующего.

– Чтобы всех остальных дома не дрючили, уходите! – предложил Лебрак. – Мы отлично обойдемся без вас; а завтра расскажем, как все прошло. Сегодня вечером вы, скорей, будете нам мешать, так что спите спокойно, старикан заплатит нам по счетам. А главное, – добавил он, – рассредоточьтесь, не ходите ватагой, а то вас увидят и что-нибудь заподозрят, а нам этого не надо…

Когда в отряде остались только Лебрак, Курносый, Тентен, Крикун, Було, братья Жибюсы и Гамбетт, генерал изложил свой план.

Они молча, волоча за собой веревки из ломоноса, спустятся по главной деревенской улице, пойдут в нужное место и встретятся между двумя навозными кучами.

Двух групп по двое мальчишек достаточно, чтобы устроить поперек дороги, на пути сторожа, предательские ловушки; он споткнется, завалится на землю и будет выглядеть еще более пьяным, чем на самом деле. Таких засад на дороге они соорудят четыре.

Мальчишки так и сделали: спустились по улице, одну веревку оставили возле навозной кучи Жан-Батиста, другую – у Грокула; Було и Тижибюс должны были вернуться к последнему, Крикун и Гранжибюс – к предпоследнему. А пока все они продолжали идти вперед. Було, руководитель засады, остановился со своим товарищем возле навозной кучи Бото, а в это время Крикун и его компаньон уже обосновались у Дони.

Другие пошли сменить на вахте Шаншета и Пирули, которых сразу же отправили домой. После чего пристроились у окна, чтобы поглазеть, что поделывает старикан.

Он уже приступил к третьему абсенту и разглагольствовал, что твой депутат на своей реальной или воображаемой трибуне – скорее воображаемой, потому что было слышно, как он говорил:

– Да, в тот день, когда я собрался идти в отпуск из Алжира в Марсель, черт побери, я прибыл в порт, а корабль только что отчалил. И что же я делаю? Там оказалась местная бабенка, на берегу она стирала бельишко. На счет «раз», даже не разглядев содержимого корыта, я переворачиваю его, прыгаю внутрь и гребу прикладом своего ружьеца в кильватере корабля, так что в Марсель прибываю, можно сказать, раньше него.

– У них было полно времени! Гамбетта оставили в засаде позади кучи хвороста. В нужный момент он должен был предупредить обе группы, а также Лебрака с помощниками, что Зефирен вышел.

А пока он мог слушать рассказ о последней встрече Бедуина с его старым дружком, «имперрратором» Наполеоном Третьим.

– Так вот, значит, проходил я как-то в Париже возле Тюильри, дай, думаю, зайду поздороваюсь с ним. И тут – ба! – кто-то хлопает меня по плечу. Оборачиваюсь… Он! «Ах уж этот мне Зефирен, – говорит, – вот так встреча! Зайдем-ка, промочим горло!.. Жени! – крикнул он императрице. – Это Зефирен, мы хотим выпить, сполосни-ка два стакана!»