Читать книгу "Зло побеждает зло - Павел Дмитриев"

Задержаться в подобии музея не вышло. Редкая, но целеустремленная толпа пассажиров живо вынесла нас наружу, мимо двухростовой статуи умершего, но, если верить транспаранту, вечно живущего в делах Ленина, к морозу, сугробам и торопливому найму профессионалов лошадиного и моторизованного извоза. Мы с немецкой делегацией остались ждать обещанного группового бонуса — бесплатного автобуса. Транспорт опаздывал, так что переводчику пришлось изрядно постараться: занимая время болтовней, он успел пересказать краткий боевой путь более чем десятка героев революции.

Соизволившее наконец-то прикатиться антикварное чудо оказалось размером с маршрутку 21-го века. Руль и, соответственно, водитель располагались справа, так что сперва я предположил английское происхождение повозки, с другой стороны, приляпанная к радиатору кругляшка с буквами АМО говорила как минимум об отечественной сборке.[64] В любом случае, втиснуться в промерзлое нутро удалось с немалым трудом, зимняя одежда и багаж упорно входили в неразрешимые противоречия с доступным объемом салона. Двинулись только после долгой возни. Но стиснутый со всех сторон плечами и чемоданами, с Мартой на коленях, я мог только прислушиваться к натужному вою явно перегруженного мотора и скрежету примитивной трансмиссии.

Угловая махина "Астории" встретила несвежим швейцаром — мешковатое суконное пальто и фуражка с латунной кокардой никак не соответствовали статусу лучшей гостиницы Ленинграда. Пускай, не отель красит место, а место красит отель. Кому есть дело до нарядов прислуги, когда слева солидный кусок ночного небосклона заслоняет купол Исаакия, справа — на высоком постаменте гарцует вздыбленный конь Николая Павловича? А еще где-то совсем рядом, всего в полудюжине кварталов, меня ждет главный приз — смартфон!

Чистый восторг изрядно поколебал вид интерьеров. Они выглядели как продолжение вокзала. Тяжелая чугунная ковка перил, клетей лифтов, широкий мрамор ступенек, барельефы и роспись, промеж них — инородный кумач цитат Ленина, пока еще единственного и неповторимого советского вождя. Все время казалось, что из-за ближайшего угла с пригородного поезда вывалится бесконечная вереница сгорбленных скарбом домотканых крестьян. С последним как-то обошлось, а вот неповторимым ароматом хлеборобских онучей от иных комнат и правда подванивало.

Полулюкс, за который с меня содрали невообразимые двадцать пять марок в сутки,[65] порадовал остатками былой роскоши. Строгая, но явно качественная мебель, аккуратные люстры, но… отбитые углы, выгоревшие до безобразных пятен портьеры, мятые рваные покрывала. Превосходный, совсем новый английский ковер уже испещрен подозрительными пятнами. На трюмо заваленная окурками пепельница и графин, с пролетарской изобретательностью накрытый мутным стаканом. Сохранивший на удивление приличное состояние буфет красного дерева вместо посуды заполнен книгами — весьма кстати, судя по томикам Достоевского, аккуратно подложенным под надломившуюся поперечину кровати. Роль глазури на торте[66] исполняли вездесущие тараканы.

Фрау Киргхмайер крайне сложно назвать избалованной особой, но тут и ее покоробило:

— Такой приятный номер, но почему его не приведут в порядок?

— Дорогая, русская революция делалась не для комфорта интуристов, — попробовал пошутить я. — Боюсь, это лучшее, что можно найти в Ленинграде.

— Не успели прибраться после гостей?

Иллюзий относительно советского сервиса у меня не имелось ни малейших:

— Проверь-ка постельное белье, а я пока посмотрю что творится с водой.

Ванна уцелела, уже хорошо. Не иначе восставшие матросики поленились тащить на баррикады такой здоровенный кусок чугуна. Два кусочка почти белого мыла на умывальник положить не забыли, к унитазу газетки подрезали. Так… холодная есть, горячая… течет!

— Живем!!!

— Воняет хлоркой, но вроде свежее, — услышал я в ответ.

— Давай мыться, быстрее, пока напор хороший!

Марта явилась без промедления, причем голая и с яблоком в руках — совсем как Ева. Когда успела, искусительница?!

* * *

Стеклянный, густо забранный металлом переплета потолок заливал "Зимний сад" мягким светом — главный ресторан "Астории" встретил нас на завтраке во всей красе свежего ремонта. Многочисленные кадки с пальмами, белоснежные скатерти, снующие между столиками официанты в форменных сюртучках, изысканное меню. Вот где большевики спрятали честные пять звезд!

Помня об предоплаченных еще в Берлинском офисе талонах на питание, я было заказал рябчика. Оказалось, за подобные бумажки дичь не подают, чуть погодя нам принесли "что положено", то есть сваренные всмятку яйца, тосты с маслом и сомнительный чай.

— Жулики, — желчно прокомментировала Марта "заботу" туроператора.

— Придется потерпеть. — Меня откровенно пугали проставленные в меню цены. — Великую загадку русской души нельзя постигать на полный желудок.

Экскурсионная часть началась с неожиданности. По скудному опыту будущего тысячелетия я ожидал ознакомительный поход по центральным улицам, посещение Зимнего дворца, осмотр сокровищ Эрмитажа, Петропавловской крепости или, на худой конец, Русского музея. Вместо этого наш розовощекий красавец-экскурсовод огласил первым пунктом программы меховой склад! Ничто не ново в этом мире, или назад в будущую Турцию, где редкий турист умудряется ускользнуть от "бесплатной прогулки на яхте с посещением лучшего в округе шоппинг-центра". Но немцам русские меха интересны, мне и вовсе некуда деваться: мужа-уклониста ЧК мигом возьмет на заметку.

Вчерашний автобусик-недомерок долго спотыкался по набитым в снегу колеям, но все же доставил нашу группу куда-то на окраину, к мрачному зданию с холодными каменными сводами. В стальной клетке лифта мы поднялись на последний этаж. Вытянутое затемненное помещение с низким потолком тускло освещалось единственной лампочкой в углу. Сверху свисали сотни меховых шуб, создавая причудливую иллюзию загубленных жен Синей Бороды.

В первый и последний раз я увидел, как Марта теряет голову.

Сперва ей приглянулась коричневая сибирская дублёнка, подбитая горностаем, но она оказалась испорченной молью. Шубка из каракульчи выглядела слишком тонкой. Норковая шуба не годилась из-за старомодных оборок. Каракуль выходил мрачным и обыденным. Дальше внимание фрау Киргхмайер захватила вереница бархатных накидок, просторных, без рукавов, ими можно было укутаться с головы до ног. Среди них особенно выделялись две: с мехом голубого и белого песца.