Читать книгу "Убик - Филип Киндред Дик"

— Успокойся, Джо, — сказал Эл.

— Мы сопровождаем нашего мертвого шефа в заведение под названием «Мораториум Возлюбленных Собратьев», а ты говоришь — успокойся. Ты же знаешь, он вовсе не обязан был лететь на Луну. Послал бы нас, а сам остался бы в Нью-Йорке. А получилось, что человек, который больше всех нас любил жизнь, который лучше всех нас умел ею пользоваться…

— Ваш темнокожий приятель дал вам добрый совет, — сказал фон Фогельзанг.

— Какой совет?

— Успокоиться. — Фон Фогельзанг выдвинул ящичек под пультом и подал Джо веселенькую разноцветную коробочку. — Возьмите одну, мистер Чип.

— Жвачка с транквилизаторами, — сказал Джо, принимая коробочку и машинально открывая ее. — «Абрикосовая успокоительная резинка». Как ты считаешь, взять? — спросил он Хэммонда.

— Лучше взять, — сказал Эл.

— А вот Рансайтер не стал бы глотать транквилизаторы, — сказал Джо. — В нашей ситуации — никогда бы не стал. Никогда он не принимал транквилизаторов. Никогда в жизни. Знаешь, что я понял, Эл? Он отдал свою жизнь, чтобы спасти наши. Не так, чтобы прямо…

— Очень не прямо, — сказал Эл. — Ну вот, прилетели. Ты как — сможешь взять себя в руки?

— Когда я услышу голос Рансайтера, я буду полностью спокоен, — сказал Джо. — Когда буду знать, что хоть какая-то искорка жизни в нем еще сохранилась.

— Не стоит так волноваться, мистер Чип — сказал владелец мораториума. — Обычно мы получаем вполне удовлетворительный поток протофазонов. По крайней мере, вначале. Уже потом, когда срок полужизни подходит к концу, наступает печальная минута. Но при разумном планировании эту минуту можно отсрочить на много лет…

Трансформер коснулся земли. Фон Фогельзанг выключил мотор и нажатием кнопки открыл дверь.

— Добро пожаловать в Мораториум Возлюбленных Собратьев, — сказал он, пропуская Джо и Эла вперед. — Моя секретарша, мисс Бисон, сопроводит вас в зал свиданий. Побудьте там, и обстановка восстановит мир в ваших душах. Туда же вам доставят мистера Рансайтера, как только техники установят с ним связь.

— Я хотел бы присутствовать при этом, — сказал Джо. — Видеть, как его возвращают к жизни.

— Может быть, вы, как друг, объясните ему? — обратился владелец мораториума к Элу. — Вас он поймет лучше.

— Мы посидим в зале, — сказал Эл.

— Дядя Том, — презрительно сказал Джо.

— Все мораториумы таковы, — сказал Эл. — Пойдем, посидим в зале.

— Сколько времени вы будете работать?

— Через пятнадцать минут мы определимся. Если за это время не удастся получить устойчивый сигнал…

— Пятнадцать минут? Вы собираетесь пытаться вернуть его к жизни всего за пятнадцать минут? — Он повернулся к Элу: —Ты слышишь, Эл? Всего пятнадцать минут они хотят потратить на человека, который на голову выше их всех… — он понял, что сейчас заплачет. Навзрыд. — Пойдем отсюда, Эл. Пойдем…

— Пойдем, — сказал Эл.

Они поплелись в зал свиданий.

— Сигарету хочешь? — спросил Эл, садясь на диван, обтянутый синтетической кожей.

— Они истлели, — сказал Джо, не прикасаясь к пачке.

— В самом деле… — Эл сунул пачку обратно в карман. — Как ты узнал? — С минуту он ждал ответа. — Джо, ты падаешь духом легче, чем все, с кем я сталкивался. Нам повезло — мы живы. Могло быть наоборот: мы все лежали бы по холодильникам, а Рансайтер сидел бы в этом дурацком зале…

— Все сигареты в мире истлели, — сказал Джо. Посмотрел на часы: прошло десять минут. Он попытался понять, о чем думает. Мысли проплывали насквозь, как серебряные рыбки. Скользкие, неуправляемые, неприятные… Потом они исчезли, и пришел страх. — Если бы Рансайтер был жив и сидел бы здесь — все было бы как надо. Не знаю почему, но это так… Ты застал дантистов?

— Нет, — сказал Эл, — но я знаю, чем они занимались.

— Раньше у людей портились зубы, — сказал Джо.

— Я слышал об этом…

— Отец рассказывал, как ждал однажды приема. Каждый раз, когда медсестра открывала дверь, он думал: ну, все… сейчас начнется то, чего я боялся всю свою жизнь…

— Как ты сейчас, — сказал Эл.

— Да боже мой, почему этот кретин, который тут заправляет, не придет и не скажет, что Рансайтер жив?! Или что он мертв? Да или нет?

— Почти всегда — да. Статистика…

— На этот раз будет нет.

— Ты не можешь этого знать.

— У Холлиса есть отделение в Цюрихе?

— Безусловно. Но к тому времени, когда он пришлет сюда своего предсказателя, мы и так будем знать все.

— Я позвоню, пусть скажут по телефону. — Джо встал, пытаясь вспомнить, видел ли где видеофон-автомат. — Дай мне двадцать пять центов.

Эл помотал головой.

— Эл, в определенном смысле — ты мой подчиненный. Значит, ты должен подчиняться. После смерти Рансайтера руководство фирмой перешло ко мне. С момента взрыва бомбы. Это я решил доставить его сюда. Теперь я решил нанять предсказателя. Дай мне двадцать пять центов.

— Подумать только: Ассоциацией Рансайтера управляет человек, у которого в кармане нет ни цента. Держи. Увеличишь мне жалованье на эту сумму.

Джо потащился по коридору, потирая виски. Если разобраться, думал он, это совершенно противоестественное место. Нейтральная полоса между жизнью и смертью. Если не считать Эллы, перескочил он на другое, то я действительно сейчас глава Ассоциации. И буду им оставаться, пока Элла или Рансайтер не назовут того, кто займет этот пост на постоянной основе. А вдруг они назовут меня? Нет, ерунда. Не может управлять Ассоциацией человек, у которого такое финансовое положение.

Впрочем, предсказатель Холлиса может знать и это. Займу ли я официально пост главы фирмы? Да, это надо выяснить — вкупе с остальным. Предсказателя придется нанять в любом случае…

— Есть тут где-нибудь видеофон? — спросил он одетого в униформу сотрудника мораториума. — А, вижу, спасибо…

Подняв трубку и услышав гудок, он бросил в прорезь полученную от Эла монетку.

— Простите, сэр, но я не могу принимать монеты, вышедшие из обращения, — сказал видеофон и выплюнул монетку к ногам Джо.

— Как это понять? — Пыхтя, Джо нагнулся, чтобы поднять монету. — С каких это пор двадцатипятицентовики Североамериканской Конфедерации вышли из обращения?

— Простите, сэр, но монета, которую вы в меня опустили, была устаревшей монетой в четверть доллара бывших Соединенных Штатов Америки. Теперь она представляет собой только нумизматическую ценность.

Джо внимательно осмотрел монету. На ее потускневшей поверхности был с трудом различим профиль Вашингтона. И дата. Монета была сорокалетней давности…