Читать книгу "Жажда крови. Женевьева неумершая - Джек Йовил"

Пока что она оставила туннель в покое, вернув крышку бочки на прежнее место. Сегодня она собиралась осмотреть только верхние уровни. Она подозревала, что Малвоизин может болтаться где-то возле поверхности. Она отыскала множество его смотровых глазков и позабавилась видом личных комнат, в которые они позволяли заглянуть.

Демон Потайных Ходов явно заглушал боль одиночества, интересуясь жизнью труппы Театра памяти Варгра Бреугеля.

Она гадала, как много моментов из ее личной жизни стали ему известны. Через глазок, в который можно было подсматривать, стоя на бочке, она сумела заглянуть на склад, где среди запылившихся стоек с париками и жестянок с пудрой она однажды интимно пила кровь Детлефа.

Красная жажда одолела ее во время вечеринки, и она утащила своего возлюбленного в этот позабытый уголок театра, полным ртом прикусывая его тело, нежно прокалывая напрягшуюся кожу, жадно насыщаясь до тех пор, пока он опасно не ослабел. На его теле появилось полдюжины новых ран. Следили ли за ее сладострастным обжорством глаза, бывшие некогда человеческими?

Вернувшись к последнему пересечению горизонтальных ходов, она обследовала новое ответвление. Где-то рядом послышались звуки, будто кто-то торопливо уползал прочь, и она кинулась в ту сторону, ее ночное видение позволяло ей не налетать на стены. Она не окликала его. Впереди быстро двигалось что-то большое.

Звуки удалялись, и она последовала за ними, завернув за угол. Здесь воздух был неподвижен, и она предположила, что это замкнутое пространство. Она уперлась в стену и остановилась. Теперь она больше ничего не слышала. Оглядываясь, она поняла, что ее одурачили. Малвоизина не зря называли Демоном Потайных Ходов. Каким-то образом он проскочил сквозь стены, потолок или пол и ускользнул от нее.

Однако она хитра. И у нее есть время.

Анимус позволил Еве отвести себя в театр, с Рейнхардом на поводке, словно тот был свиньей, которую ведут за медное кольцо в носу. От Евы Анимус узнал, что просто уничтожить Детлефа и Женевьеву для его цели недостаточно. Прежде чем они умрут, их надо разлучить, надо, чтобы узы, сковавшие их воедино в крепости Дракенфелс, распались. Тогда они умрут, зная, что от их победы не осталось ничего. Анимус был благодарен за это новое знание, поняв наконец, что не был готов исполнить приказание повелителя, пока не воссоединился со своей теперешней хозяйкой. Великий Чародей, должно быть, предвидел это, когда создавал Анимуса, сознавая, что его творение не будет завершенным, пока не станет отчасти человеком.

Он собирал вокруг себя нужные инструменты. Ева, конечно, это ключ, но и другие – Рейнхард, Иллона, Демон Потайных Ходов, даже сами Детлеф и Женевьева – должны будут сыграть свою роль. Для Евы Анимус был точно как Детлеф, придумавший спектакль и потом руководящий труппой на всех его этапах. Анимус был даже польщен таким сравнением. Созданный как холодный интеллект, он не питал злобы к вампирше и комедианту. Он просто знал, что его задача – уничтожить их. От Евы он научился весьма ценить заслуги Детлефа Зирка как театрального деятеля.

Ева оставила Рейнхарда в гимнастическом зале на Храмовой улице, где он обычно упражнялся после полудня. Она знала, что, когда понадобится, он придет. У хозяйки была собственная цель, отличная от цели Анимуса.

На какое-то время их устремления тесно переплелись. В случае же конфликта каждый был уверен, что он победит другого.

Анимус позволил Еве продолжать думать, что ситуацию контролирует она.

Перед театром волновались три не смешивающиеся друг с другом толпы. Самую большую, составляла буйная очередь в кассу из желающих приобрести билеты на «Странную историю доктора Зикхилла и мистера Хайды». В ней, выискивая жертвы, сновали несколько всем известных спекулянтов, заламывающих немыслимые цены за настоящие билеты и просивших несколько более разумные суммы за плохие подделки, которые никогда не прошли бы через контроль билетеров Гуглиэльмо Пентангели. Конкуренцию жаждущим стать зрителями составляла шеренга размахивающих плакатами демонстрантов, по большей части хорошо одетых матрон и тощих юнцов в поношенных одеждах, протестующих против спектакля.

Один из плакатов представлял собой красочно изображенного Детлефа в роли Хайды, в виде гиганта, попирающего тела убитых горожан Альтдорфа. С момента смерти прежнего хозяина Анимуса протесты возросли четырехкратно.

По мере приближения Евы активизировалась третья толпа. К этим она уже начала привыкать. Здесь были ливрейные лакеи с цветами, подарками и официальными приглашениями и хорошо одетые молодые люди, страстно жаждущие вручить свои послания лично. Помимо романтических признаний Еву Савиньен ежедневно донимали профессиональными предложениями из всех уголков Империи и даже из Бретонии и Кислева. Не могло быть сомнений: молодая актриса стала любимицей Альтдорфа.

Благосклонно принимая цветы, приглашения и письма, Ева прошла сквозь толпу, вежливо отстраняя наиболее назойливых поклонников. Проскользнув через главный вход, она немедленно сгрузила свою добычу на руки Поппе Фрицу, зашатавшемуся под ее тяжестью. С письмами она разберется позже.

– Тебе пора начинать отсылать цветы в Приют Шаллии, – сказал чей-то голос.

Это была Иллона. Ева обернулась, плотно сжав губы, досадуя на эту возникшую в ее мозгу помеху. Ей не хотелось, чтобы ее отвлекали сейчас.

– Именно так я поступала в прошлом веке, когда была на твоем месте. Цветы вытесняют тебя из гримерной, и от них никакой пользы. По крайней мере, часть их можно отослать пациентам госпиталя.

– Хорошая мысль, – согласилась Ева. – Спасибо, Иллона.

– Нам надо поговорить, Ева, – сказала старшая женщина.

– Не теперь.

Иллона жестко, пронизывающе смотрела на Еву. Как будто знала что-то, видела что-то. Анимус понимал, что это невозможно. Пока невозможно.

– Берегись, Ева. Ты выбрала опасный путь. Со множеством шквалов и мелей, скал и водоворотов.

Ева пожала плечами. Это было так утомительно. Иллона удерживала ее взглядом, между ними словно натянулась прочная цепь.

– Знаешь, мне ведь тоже когда-то было столько, сколько тебе.

– Естественно. Как большинству людей.

– А тебе однажды будет столько, сколько мне сейчас.

– Если богам будет угодно, да.

– Это верно. Если богам будет угодно.

Цепь между ними разорвалась, и Ева слегка поклонилась.

– Это все очень поучительно, – произнесла она. – Но прошу меня простить…

Она оставила Иллону в фойе и отправилась искать Детлефа. Анимус ощутил, что его цель близка.

16

Вампирша вторглась в его мир. Демон Потайных Ходов еще не понял, как он к этому относится. Он так долго был одинок. Одинок, не считая Евы. А теперь она для него потеряна.

Из-под потолка, где можно было уцепиться за вырезанные им в стене опоры, он искоса наблюдал за Женевьевой, осторожно пробирающейся по главному проходу.