Читать книгу "Гвардия в огне не горит! - Юрий Корчевский"

Илья залёг в небольшой ложбинке, в сотне метров от околицы. Рассвело, в селе послышались звуки деревенской жизни – кудахтали куры, мычала корова, загремел подойник. Илье хорошо видны улицы села, пустынные. В своих дворах селяне ходили, а на улицу нельзя: комендантский час. Ложбинка, где укрывается Илья, в чистом поле, никто и предположить не может, что человек там спрячется. Полицейские, если и заподозрят что-то, в первую очередь кинутся к небольшой роще. В поле-то кого искать, если оно проглядывается до самого конца? Хочешь спрятать – положи на видное место, а ещё лучше среди подобных. Где лучше спрятать иголку? Среди других иголок.

Видимо, комендантский час закончился, по улицам стали ходить селяне. У Ильи часов при себе не было, оставил в разведотделе. Раз так, пора идти. Он поднялся, выбрался на дорогу, вошёл в село. У первого же прохожего спросил, где улица Будённого.

– Ты на ней стоишь. А кого надо?

– Деверь там живёт, – повернулся Илья уходить.

Зачем называть фамилии? Меньше знаешь, лучше спишь, или, как говорили древние, многие знания – многие печали. Через несколько изб нужный номер на заборе. Слышно, как на заднем дворе кто-то рубит дрова, готовясь к зиме. Илья постучал, хозяин не откликнулся, продолжал работать топором. Илья толкнул калитку, прошёл мимо избы на задний двор. Хозяин с обнажённым торсом скоро рубил пилёные чурки на поленья. Видимо, работал давно – поленьев целая куча, тело, мокрое от пота. Хозяин – спиной к Илье. Поздоровался разведчик:

– День добрый, хозяин! Бог в помощь!

Хозяин обернулся резко, топор поудобнее перехватил за топорище.

– Ты как здесь оказался?

– Стучал, никто не открывает.

– В избе нет никого, а я не слышал. Ты что хочешь-то?

Илья помедлил, назвал пароль, который сообщили в разведотделе:

– Кум привет передавал, спрашивал, будешь ли по осени кабанчика резать?

Хозяин сплюнул зло. Какой кабанчик, если немцы всех свиней забрали и вывезли? Но ответил правильно:

– Обязательно буду, пусть горилку готовит.

И пароль, и отзыв старые, ещё с осени сорок первого года, когда в деревнях хрюшки водились. А в общем, для села или деревни вполне подходят и пароль, и отзыв, не спрашивать же: продаётся ли славянский шкаф? Хозяин осмотрел Илью внимательно.

– Пошли в избу, негоже на улице разговаривать.

Хозяин вогнал топор в чурбак, подхватил рубаху, что на гвоздике висела, зашагал к крыльцу. Илья оценил мышцы. Молодой, сильный. Какого чёрта с нашими не ушёл? Или оставили специально здесь? Впрочем, не его дело. Надо всего лишь задать несколько вопросов, получить ответы и уйти.

В избе хозяин обтёрся полотенцем, натянул рубаху.

– Есть хочешь? – спросил он.

– Не откажусь. – Настроение у Ильи начало подниматься.

– Не разносолы, но подхарчиться можно.

Хозяин выставил на стол чугунок с ещё тёплой варёной картошкой «в мундире». В армии такую не давали, Илья соскучился, начал чистить от кожуры, хозяин выставил солонку, в железной миске редиску и огурцы, откуда-то вытащил бутыль с мутным самогоном, разлил по маленьким, в сто грамм, стаканчикам.

– Ну, за встречу!

Выпили, хозяин руку протянул:

– Меня Кузьмой звать.

– Меня Антоном, – соврал Илья.

А всё потому, что хозяин не Кузьмой был, а Михаилом. И почему сейчас не своим именем назвался – непонятно. Илью это насторожило. Он сам читал краткую сводку на агента – рост, цвет глаз, волос, описание внешности, привычки. Вот фото не было. Внешность совпадала, но почему солгал Михаил?

Поели не спеша – в сёлах и деревнях к еде относились обстоятельно, знали, как хлеб и иные продукты достаются.

Хозяин ещё по стаканчику налил. Вполне ядрёный самогон был, если поджечь, наверняка горел, по ощущениям, не меньше семидесяти градусов. Выпили молча, потом хозяин спросил:

– Зачем пожаловал?

– Ты, наверное, догадался, что я по приказу прибыл. Узнать, почему на связь не выходишь, никакой информации не даёшь?

– А где связной? Кому нужны старые сведения?

Опа! О связном в разведотделе не говорили. А надо бы о всей цепочке. Или опасались, что в случае пленения Ильи он всю цепочку выдаст?

– Что, ни разу не был?

– Почему ни разу? Как раз единожды был. И пропал.

– Всяко бывает – может, немцами убит.

– Всё может быть, но моей вины нет. А сейчас и докладывать особо нечего. Фронт от села ушёл. Знаю только, в Курносовку полицаи прибыли, целая рота. Целей и задач не знаю.

– Всё?

– Всё, как есть всё.

– Тогда мне идти пора.

Илья поднялся, вместе с ним хозяин, который вперёд пошёл. Илья со стола нож взял. Неплохой нож – ручка добротная и клинок длиной сантиметров двадцать, лезвие толщиной миллиметра три. Больше на боевой нож похож, только без гарды или упора для кисти. Нож Илья обратным хватом взял, так со стороны холодное оружие не видно. Зачем стырил, сам до конца не осознал, видимо, интуиция подсказала.

Многие полагают, что интуиция – это нечто свыше. Как бы не так. Мозг постоянно информацию воспринимает, анализирует, выдаёт решение. Не оформленное конкретно, в виде ощущения, называемое нами интуицией.

Илья за хозяином шагал, на задний двор. Вдруг агент схватил топор, торчавший из чурбака, резко обернулся, вскинул топор:

– Сдохни, сталинский выкормыш!

Как пригодился нож! Илья с силой бросил его в живот агенту. Да, скорее всего, и не агент он вовсе, а подстава. Лжекузьма топор выронил, не успев удар нанести, с недоумением на нож посмотрел, вошедший в живот по самую рукоять.

– Ты зачем…

И упал, не договорив. Илья к нему. Послушал – дыхания нет, проверил пульс на сонной артерии – отсутствует. Убит. Соседи не слышали и не видели, задний двор прикрыт сараем слева и коровником соседским справа. Конечно, первая мысль – бежать отсюда, и как можно скорее, пока не застали на месте убийства. Даже дёрнулся к калитке. Да остановился у крыльца. Агент, если это он, перевербован немцами. Но тогда связника, который к нему придёт, он должен задержать, передать полицаям, чтобы те сдали в гестапо. Или никто агента не вербовал, а он сам решил так действовать. Многие, кто под оккупацию попал, были в растерянности. Выживет ли родная страна, не падёт ли? Радиоприёмников нет, их ещё в начале войны сдали. Газеты если и выходят, то только немецкие, а слухи – один страшнее другого. Кто говорит, что Ленинград сдан, немцы под Москвой и уже к Волге подходят, другие – что немцы взяли Ростов и идут на Кавказ, со дня на день к Грозному подойдут. У кого стержень слабый, ломались, к немцам прислуживать шли. Были и другие, кого советская власть обидела. Много таких. Семью ли раскулачили, либо дворянского происхождения был, или репрессирован был по доносу соседей или сослуживцев. Эти к немцам шли служить сознательно, большевиков ненавидели люто, как и советские институты – профсоюзы, комсомол, исполкомы, не говоря о парткомах. Не из таких ли убитый агент?