Читать книгу "Девушка не нашего круга - Анна и Сергей Литвиновы"

– Нет, я целиком и полностью на твоей стороне. Может, и сам хотел бы оказаться на твоем месте. Тайны брачныя постели и все такое. Но зачем? Мне моя Юлька и безо всякой женитьбы дает. Может, тебе имеет смысл поработать в этом направлении?

– Ты хочешь сказать, что я затеваю бракосочетание только из-за Настиной недоступности?

– Не исключено.

– Нет-нет, не в том дело. Я чувствую: она послана мне судьбой (если говорить высокопарно). И еще один момент: ты знаешь, мне ее просто жалко. Она умная, развитая, тактичная, даже образованная. Эмоционально чуткая и богатая. И что за судьба ей будет уготована, если она останется в этой своей станице Красивой? Будет провизором служить за гроши в местной аптеке. Выйдет за какого-нибудь тамошнего алканавта. Детишек нарожает, которые повторят ее путь… Знаешь, мы ведь в долгу перед ними…

– Кто «мы»? Почему – «в долгу»? Перед кем – «ними»?

– Вот послушай. Издавна повелось, что в России – общество классовое. Или даже кастовое. В девятнадцатом веке дворяне женились на дворянках, крестьяне – на крестьянках, а купцы – на купецких дочерях. На короткое время сто лет назад революция все перемешала…

– И дворян всех шлепнула, – с ехидцей подсказал Андрей.

– Ну, не всех! Кто-то сбежал, а кто-то все-таки остался. Иначе совсем бы нам кисло на Родине пришлось… Без Булгакова, Алексея Толстого и Вернадского… Но ты меня не сбивай. Так вот, СССР провозгласил равенство – оно и существовало. Но только поначалу. Мой прадед свиней пас, а дорос до самых верхов. А потом сложились новые классы – и в пятидесятые или шестидесятые сын свинопаса вряд ли бы стал дипломатом и послом Советского Союза. А мой дед – стал. Потому что был сыном прадеда – члена ЦК и зампреда Госплана. Но теперь классы еще дальше друг от друга разбежались. И сейчас – хоть в нашей Конституции написано, что все люди равны, – касты еще сильнее окуклились. Мы в Белокаменной живем, в роскоши купаемся (в сравнении со здешними жителями). Для них десять тысяч – огромные деньги, месяц можно жить, а мы их в Белокаменной за пару часов в ночном клубе спускаем. Мы жалуемся на недопоставку свежих устриц, а они картошку себе в огороде на обед выкапывают. Нехорошо это, не по-божески. Не по-людски.

– И ты решил своим примером покончить с вековой несправедливостью? Может, лучше для начала Настьке швейную машинку бы купил – как народники в девятнадцатом веке?

– Ты все ерничаешь, друг мой. А зря. На самом деле свежая кровь – она всем необходима. И классам, и кастам.

– Да что ты меня убеждаешь? Женись, если хочешь. Сколько влезет. Я что, против? В конце концов, не понравится – разойдешься. Только вот эти твои богоспасаемые разговоры – они свидетельствуют об одном.

– О чем же?

– О твоей глубокой неуверенности в том, что ты поступаешь правильно.

* * *

На другом краю страны, в столице, ту же самую коллизию обсуждали в то же самое время родители Артема – Елена Анатольевна с мужем Николаем Александровичем Кудряшовым.

– Ты должен немедленно поехать туда, – напористо атаковала мать.

– Зачем?

– Поговорить с ним. Лицом к лицу. Как мужчина с мужчиной. Уговорить. Убедить. Вернуть. Как с той ужасной девкой, испанкой, в Амстердаме.

– Послушай, дорогая, но выглядеть это будет просто смешно! Тогда ему было девятнадцать, теперь – двадцать семь лет, взрослый человек, совершенно дееспособный. А ты – «вернуть»! Как ты себе это представляешь? Завернуть в ковер и кинуть в багажник?

– Когда ребенок совершает очевидную глупость, его родители должны сделать все, чтобы не дать ему разрушить собственную жизнь!

– Ну, почему сразу «разрушить»? Он взрослый человек, у него своя голова на плечах. Если сделал ошибку – никогда не поздно исправить.

– «Исправить»! Только к моменту, как у него откроются глаза и он будет готов сбежать от своей провинциальной благоверной хоть на край света, она окажется прописанной в нашей квартире и принесет ему одного, а то и двух засранцев, с которыми придется нянкаться нам с тобой.

– А что, дети – цветы жизни. Ты давно мечтаешь о внуках.

– Не паясничай!.. Уговори его хотя бы подождать, потерпеть, повременить! Пусть, если так у них в одном месте чешется, даже объявят о помолвке! Поживут вместе! Совместно будут вести хозяйство! А потом, когда проверят свои чувства – через годик-другой, если не разбегутся, а я сильно на это надеюсь, – тогда, пожалуйста, сыграем им свадебку! Но не раньше!

– Наверное, Лена, ты все правильно говоришь, но ехать неизвестно куда? Вести душеспасительные беседы с давно совершеннолетним сыном? Я не хочу. И не буду!

– Ну, тебе на нашего сына давно наплевать. Ты как отстранился от него чуть не с рождения, так и до сих пор живешь, совершенно далекий от любых перед ним обязательств!

– А ты готова его осчастливить насильно. Сюсюкала с ним всю жизнь, вот и вырастила эгоиста и маменькиного сыночка.

– Хорош маменькин сыночек! Ни во что нас не ставит!

* * *

И в третьем месте в те часы беседовали на матримониальные темы.

В съемной панельной однокомнатной квартирке курортного поселка Гамма разговаривали Юля с Настей.

– Знаешь один из приемов маркетинга? – весело спросила подружку Настя.

– Ну?

– Ограниченное предложение. Типа, успей купить до пятнадцатого октября. А если опоздаешь – извини, не судьба.

– И?

– Скажем ребятам, что мы послезавтра уезжаем. С концами, домой. Пусть действуют.

– А если никак действовать они не станут?

– Значит, не судьба. Я лично со своим, с Артемом, порву немедленно и навсегда. И безо всяких сожалений. А ты с Андреем – как хочешь.

* * *

Кирилл Косаткин, капитан полиции

В поселке Каравайное имелось даже районное отделение – вот что значит крутое курортное место! Я зашел представиться местному шефу полиции. Майор Курдюмов принял меня уважительно – для него любой человек из края если не начальник, то источник свежих сплетен. Я рассказал ему пару новостей и анекдотов. Он спросил, с чем я пожаловал. Я поведал.

– Работали мы по этому делу. Я сразу сказал, что это не наши. Гастролерши. Залетные. Мы жилой сектор свой тщательно прошерстили. Наши бабоньки до столь высокого полета не поднимаются. Сковородником по пьянке съездить сожителя – вот это наш уровень.

– Могли деффки эти где-то здесь, у вас в Каравайном, похищенные транспортные средства разбирать? Или номера перебивать?

– В каждый двор, ты ж понимаешь, доступа мы не имеем, во все подряд гаражи не заглядываем. Но агентуру свою на это дело нацеливали. И механиков-умельцев, что тут у нас все на свете починяют, от «козла» до «мерса», проверяли. Ничего не обнаружили… Значит, в итоге эти красотки еще где-то засветились? И край забирает у нас дело? До́бре. Спорить не буду. Баба, как говорится, с возу. Чем еще могу?