Читать книгу "Возникновение и устройство инквизиции - Генри Чарльз Ли"

В 897 году папа Стефан VII счел себя вправе вырыть тело своего предшественника, папы Формоза, умершего за семь месяцев перед этим; тело покойного притащили за ноги и посадили перед собранием, созванным для суда над ним; так как он был признан виновным, то у трупа отрезали два пальца правой руки и бросили его в Тибр, откуда он был случайно выловлен и снова погребен. В следующем году новый папа, Иоанн IX, отменил весь этот суд и объявил, что никто не должен быть судим после смерти, так как всякому обвиняемому должна быть предоставлена возможность говорить в свое оправдание. Но это не помешало в 905 году Сергию III снова вырыть из земли тело Формоза, велеть облачить его в папские одежды и посадить на трон. После нового и торжественного обвинения несчастный труп был обезглавлен, у него были отрезаны три остальные пальца правой руки, и он был брошен в Тибр.

С течением времени обычай вырывать тело еретика вошел во всеобщее употребление; было признано, что великий грех предать погребению тело еретика или его покровителя — столь великий, что даже невольно виновный в нем мог получить прощение только в том случае, если собственноручно выроет тело.

Люди самой святой доброты, самого высокого ума, одушевленные самым чистым желанием добра ближнему, исповедующие религию любви и милосердия, проявляли страшную жестокость, когда дело касалось ереси, и были готовы подавить ее самыми бесчеловечными наказаниями. Св. Доминик и св. Франциск, св. Бонавентура и св. Фома Аквинский, Иннокентий III и Людовик Святой были, каждый в своем роде, людьми, которыми человечество может гордиться; и между тем еретики от них не знали пощады. Подобными людьми не руководили ни желание выгоды, ни жажда крови, ни стремление к власти, но одно только желание выполнить свой долг.

Цивилизация той жестокой эпохи во многом отличалась от современной. Страсти были более сильны, убеждения — более пылки, пороки и добродетели — более рельефны. Воинственный дух господствовал повсюду; люди полагались более на силу руки, чем на силу слова, и обыкновенно хладнокровно смотрели на страдания себе подобных. Суровые уголовные законы Средних веков показывают, как мало у человека того времени было развито чувство жалости. Колесование, четвертование, котел с кипятком, костер, зарывание живьем в землю, сдирание кожи — вот обыкновенные приемы, с помощью которых криминалисты того времени старались предотвратить повторение преступлений; видом ужасных мучений они рассчитывали обуздать население. По англосаксонскому закону полагалось, что, если женщина-рабыня будет поймана в воровстве, восемьдесят рабынь должны принести каждая по три полена и сжечь виновную; сверх того, они должны были заплатить штраф. Во всей средневековой Англии костер был обычным наказанием за покушение на жизнь феодального владетеля. Император Фридрих II, самый блестящий монарх своего времени, приказал сжечь живыми в своем присутствии взятых в плен мятежников, и говорят даже, что он приказал заключить их в железные сундуки. Во Фрисландии поджигатель, совершивший свое преступление ночью, сжигался живым; по древнегерманскому праву убийцу и поджигателя колесовали. Во Франции женщин часто сжигали или зарывали живыми за самые ничтожные преступления; евреев же вешали за ноги между двух диких собак, а фальшивомонетчиков бросали в котел с кипятком. В Милане итальянская изобретательность придумала тысячи способов разнообразить и протягивать пытки. Уголовный кодекс Карла V, опубликованный в 1530 году, представляет отвратительный сборник казней, в котором говорится об ослепленных, искалеченных, исколесованных, разорванных раскаленными щипцами и о сожженных живыми. В Англии вплоть до 1542 года отравителей бросали в котел с кипятком, как это видно из дела Руса и Маргариты Дэви; государственная измена каралась повешением и четвертованием, а домашняя — костром; последнему наказанию подверглась в 1726 году в Тибурне Екатерина Гайес за убийство мужа. По закону Христиана V Датского, опубликованному в 1683 году, виновным в богохульстве вырезали язык, а затем их обезглавливали. Еще в 1706 году в Ганновере сожгли живым пастуха по имени Захарий-Георг Флагге за изготовление фальшивых денег.

Ересь считалась матерью всех перечисленных преступлений. Фома Аквинский доказывает, что ересь более всех преступлений отделяет человека от Бога, что она — преступление по преимуществу и наказания за нее должны быть самыми тяжелыми. Ни один католик не сомневался, что еретик был непосредственным и действенным орудием Сатаны в его вечной борьбе против Бога.

Глава VI

Нищенствующие монахи

Высшее духовенство полагалось почти исключительно на силу, но этого было мало, чтобы снискать доверие и уважение народа. На самых низших ступенях церковной иерархии стояли люди, видевшие яснее и имевшие более высокие идеалы; они знали все трещины здания и в своей скромной среде искали средства заделать их. Энтузиазм, с которым всюду встречали их призыв, показывает, как сильно чувствовалась в народных массах потребность в церкви, которая более соблюдала бы заветы своего Божественного Основателя.

Фульк из Нейльи был неизвестный малообразованный священник, но при этом глубоко убежденный, что забота о душах людей обязывает его на тяжелый подвиг проповеди веры. Иннокентий III дал ему разрешение проповедовать публично. Первый успех не оправдал ожиданий, но скоро ему все-таки удалось найти дорогу в сердца людей. Легенда объясняет внезапное торжество его проповеди наитием Святого Духа, давшим ему, кроме того, и дар творить чудеса. Говорили, что Фульк возвращал слух глухим, зрение слепым и поднимал на ноги разбитых параличом. Народ считал его святым, но он не был аскетом; в эпоху, когда умерщвление плоти считалось неизбежным спутником святости, он с удовольствием ел все, что ему давали, и не соблюдал канунов праздников. К тому же он был страшно вспыльчив и легко посылал к Сатане в когти тех, кто отказывался слушать его, и все были убеждены, что эти несчастные осуждены на скорую смерть. Тысячи грешников стекались слушать его и вступали на путь лучшей жизни, где, впрочем, вели себя не особенно строго. Фульк так успешно обращал на путь истины падших женщин, отрекавшихся под влиянием его проповеди от мира, что исключительно для них был основан в Париже монастырь Св. Антония. Он обратил также много катаров; и только благодаря ему удалось найти в пещере Феррика, известного ересиарха из Нивернэ, и сжечь его живым. Особенно строго относился Фульк к распущенности духовенства и из-за этого даже оказался в тюрьме; впрочем, ему удалось освободиться без всякой посторонней помощи.

В 1198 году папа Иннокентий III, более занятый завоеванием Святой земли, чем пробуждением душ, обратился к Фульку с просьбой проповедовать крестовый поход. Фульк принялся за это с обычным своим рвением; и только благодаря ему Болдуин Фландрский и другие князья подняли крест; утверждали даже, что он собственноручно возложил священный символ на одежды 200 000 пилигримов, преимущественно останавливаясь на бедных, так как богатых он не считал достойными этого. Таким образом, Латинская империя, явившаяся результатом крестового похода, в значительной степени была созданием Фулька. Злые языки, но, конечно, без всякого основания утверждали, что он припрятал огромные суммы, собранные благодаря его увлекательному красноречию; достоверно одно, что христиане, сражавшиеся в Палестине, никогда не получали столько денег, как при Фульке; деньги им оказались особенно кстати, когда понадобилось восстанавливать стены Тира и Птолемаиды, разрушенные землетрясением. Умер Фульк в Нейльи в мае 1202 года, в то самое время, когда выступили в поход крестоносцы, которых он должен был сопровождать; все свое имущество он завещал пилигримам.