Читать книгу "Революция, которая спасла Россию - Рустем Вахитов"

Также неслучайно, что крестьяне восприняли реформу как посягательство на самое свое бытие как сословия. Общину, которая выступала как спасительница от голода, бездомности, бедности, правительство безжалостно ломало. Кроме того, даже после раздела общинных земель крестьяне получали мизерные наделы, несравнимые с помещичьими; желающие же расширить их или обосноваться на новом месте попадали в кабалу к банкам, что приводило к последствиям, ужасающим все крестьянство. С 1908 по 1914 г. за неуплату кредита около 11 тысяч крестьянских хозяйств было продано с молотка, крестьяне стали бездомными. Пушкин гордился тем, что русский крестьянин отличается от западного обязательным наличием собственного жилья. Теперь и тут Россия стала догонять «передовой Запад». В течение 1906–1911 гг. из Сибири возвратилось более полумиллиона человек, которые так и не сумели там создать собственные хозяйства.

Отсюда – широкий протест крестьян против реформы. Приватизацию общинных земель приходилось проводить под дулами карателей, причем не обходилось без жертв. Противников реформы арестовывали и судили. Но, даже несмотря на правительственный прессинг и террор, крестьяне не согласились на разрушение общины. Можно твердо заявить, что реформа в сердце России, ее европейской части, провалилась. По официальным данным, лишь 10 % крестьянских семей согласилось выйти и общины. Результат скорее был обратным: крестьяне, возмущенные самой сутью и жестокими военно-полицейскими методами столыпинской приватизации, наоборот укрепляли общины, загоняли в них обратно единоличников, всячески их запугивая и вредя им. Историк Наталья Рогожникова пишет: «Крестьянское движение в борьбе за землю было направлено не только против помещиков. Ненависть и раздражение вызывали хуторяне и отрубники. Крестьяне-общинники боролись за слияние земельных участков отрубников и хуторян с надельными землями. Применялись такие формы борьбы, как передача земли обществу, раздел участковых земель, их запашка, потравы, недопущение скота на общие пастбища, насилие, поджог домов. Выдвигались требования возвращения в общину… Это привело к возрождению общины как мирской организации крестьянства…». Перед атакой правительства на общину произошло внутреннее объединение общины. Если и можно было раньше говорить об относительном расслоении общины на кулаков и батраков, то теперь крестьяне осознали себя единой силой.

Проиграв революцию 1905–1907 гг., российские крестьяне сумели выдержать атаку самодержавно-дворянского государства, направленную на разрушение общины. Крестьяне подошли к 1917 г. обогащенными опытом организованной борьбы против помещиков, чиновников и правительственных карателей, укрепившими общину как институт жизнеустройства и одновременно революционной борьбы, выработавшими общенациональные лозунги и требования. Но самым главным политическим результатом революции и последовавшими за ней столыпинской аграрной реформы и реакции стало разрушение патерналистско-монархических иллюзий крестьян. До 1906 г. крестьяне еще могли верить, что в их тяжелой жизни виноваты «злые помещики и генералы», о притеснениях со стороны которых «добрый царь» не знает. После 1906 г. крестьяне осознали, что само монархическое государство сознательно и целенаправленно стремится разрушить основу их жизни – общину. Различные исследователи – от В. Данилова до С.Г. Кара-Мурзы – единогласно утверждают, что после 1907 г. русская деревня разочаровывается в официальном самодержавии. Нужен был только толчок в виде кризиса, чтоб крестьянская война вошла в заключительную фазу. И этот толчок произошел в начале 1917 г. в виде бедствий, обрушившихся на деревню в результате долговременной войны и разрушения самодержавного государства.

С падением царской власти, которое было осуществлено буржуазией в городах, крестьяне все громче начинают заявлять о своем праве на землю. В крестьянских наказах, собранных партией эсеров и легших затем в основу декрета о земле, окончательно формулируется программа крестьянской революции – национализация помещичьих и церковных земель, запрет на частную собственность на землю, запрет на наемный труд, распределение земли между крестьянскими общинами по числу едоков, крестьянское общинное самоуправление. Временное правительство не торопилось выполнять эти требования, боясь затронуть интересы помещиков, тесно связанные и с интересами отечественной буржуазии, и зарубежного капитала (значительное число помещичьих земель было заложено в банках, которые в большинстве своем принадлежали иностранцам), и интересы такого крупного землевладельца, как церковь, которая решительно поддержала временное правительство. Тогда крестьяне решили добыть землю сами. Как только закончился сбор урожая, в большинстве областей Черноземья вспыхивают крестьянские восстания, в ходе которых крестьяне жгут имения помещиков, распределяя между собой землю, инвентарь и имущество помещиков и убивая их самих и членов их семей при малейшей попытке сопротивления. По словам В. Данилова: «С 1 сентября по 20 октября было зарегистрировано свыше 5 тыс. выступлений». Более того, задолго до вооруженного восстания в Петрограде местные крестьянские советы берут власть в свои руки, так 3 сентября 1917 г. власть на территории Тамбовской губернии переходит к крестьянскому совету, а «11 сентября Совет опубликовал „Распоряжение № 3“, которым все помещичьи хозяйства передавались в распоряжение местных Советов, вместе с землей на учет бралось (фактически конфисковывалось) все хозяйственное имущество». Заметим, что в крестьянской революции 1917-го участвуют уже дети тех, кто участвовал в крестьянской революции 1905–1907 гг. и сопротивлении столыпинской приватизации и против кого царское правительство бросало карателей, которые вели себя как на оккупированной территории, выжигая села, расстреливая стариков, женщин и детей. Именно память о репрессиях определяет жестокость расправы с помещиками.

Итак, в России с начала осени 1917 г. разгорается крестьянская война, не уступавшая по размаху выступлениям 1905 г. Худосочные власти февральской революции не могли этому препятствовать. Задолго до прихода к власти Ленина реальной властью в деревне стали общинные сходы, которые лишь стали советами. Фактически это признал и сам Ленин, когда он после Октябрьского восстания в Петрограде предлагал в своих «Ответах на запросы крестьян», напечатанных в Известиях ВЦИК 8 ноября 1917 г.: «…Советы крестьянских депутатов, в первую голову уездные, затем губернские являются отныне и впредь до Учредительного собрания полномочными органами государственной власти на местах». Эти слова Ленина свидетельствуют, что большевики в 1917 г., если говорить не о городах, а о деревне, то есть о большей части территории России, не столько взяли власть, сколько признали власть крестьянской революции.

Эта революция развивалась по своим законам, она не управлялась городскими партиями и организациями и не зависела от их съездов и резолюций. Даже партии, которые претендовали на то, чтоб говорить от имени крестьянства, прежде всего эсеры, не руководили этой революцией. События в Петрограде могли развиваться как угодно, это уже ничего бы не меняло. Кто бы ни пришел к власти в городе, восставшие крестьяне в деревнях все равно бы осуществили передел помещичьих земель, только с большими потерями и жертвами. Об этом пишет В. Данилов: «Требования крестьянских наказов стали осуществляться до принятия 26 октября 1917 г. ленинского декрета „О земле“, включавшего в себя соответствующий раздел сводного наказа. И без этого декрета к весне 1918 г. они были бы реализованы крестьянской революцией по всей России, но с более ожесточенной и разрушительной борьбой в самой деревне. Декрет „О земле“ и принятый на его основе в феврале 1918 г. закон „О социализации земли“ снимали накал стихийной борьбы и вносили определенный порядок в практику конфискации и распределения помещичьих, а вслед затем и перераспределения всех сельскохозяйственных земель, включая крестьянские». То же самое можно сказать и о «Декрете о мире». Армейские низы, в большинстве своем состоявшие из крестьян, не понимали смысла империалистической войны, в отличие от офицерства, состоявшего из представителей высших образованных классов, которые, напротив, воевали не по принуждению, а из идеологических соображений (заметим, что они составят костяк белого движения, которое и возникнет под лозунгом завершить войну с немцами и сохранить верность союзническим обещаниям). После падения самодержавия и знаменитого приказа Петросовета, который уничтожил подчинение солдат офицерам, армия стала разлагаться, солдаты из крестьян стали бежать с фронта домой. Когда же осенью началась крестьянская война, дезертирство солдат приобрело массовый характер. И дело здесь не столько в пропаганде большевиков, которые могли дать только лишние идеологические оправдания дезертирству, а в непонимании целей войны, ненависти к офицерам, которые были за продолжение войны и в горячем желании влиться в крестьянскую революцию на своей малой родине. Декрет о мире просто превратил это уже ставшее необратимым массовое дезертирство в демобилизацию, сделав его организованным, предотвратив сопутствующие преступления, например расправы с офицерами.