Читать книгу "Скорпион Его Величества - Владимир Сухинин"

Вообще, у каждого народа аура имеет свой цвет. У людей она небесно-голубая, у демонов красная, у орков темно-зеленая. У эльфаров из леса она просто зеленая, а у снежных эльфаров – бледно-зеленая. У дворфов коричневая, а у дзирдов синяя. А у пройдохи Кабрама было сразу две – и как это понимать?

– Мардаиба, скажи ему, чтобы он поморгал, – приказал я.

– Чего разлегся? Моргай давай, кусок жира! – У демоницы был свой подход к толстяку, и она не собиралась соблюдать политес.

Кабрам усиленно заморгал, а в его ауре появилась красная точка с голубой каймой. Интересно, когда я работал с другими и использовал свою кровь, то такие точки появлялись однородные, цвета моей ауры. Здесь опять двойная.

Ладно, будем экспериментировать дальше, решил я, раз он не помер во время ритуала, то теперь, надеюсь, тоже не помрет, видно, что толстяк живучий, как сто демонов из преисподней.

– То, что сейчас буду говорить, ты будешь передавать ему, – приказал я Рабэ. – Итак, он должен быть преданным мне, Ирридару Тох Рангору. Если он надумает обмануть, предать словом или делом, то должен будет умереть от остановки сердца.

Мардаиба все это повторяла за мной, как клятву, громко и торжественно.

– Он должен быть честным и проворным в работе, – продолжал я, – не обманывать работников, не вступать с ними в половую связь.

– Это что за связь? – уставилась на меня демоница.

– Он не должен с ними совокупляться, – пояснил я. Здесь не существовало понятия полов, женщина – это женщина, мужчина – это мужчина, без всяких там полов. Пол – это пол из досок или камня, и никакой двусмысленности.

– С мужчинами он тоже не должен совокупляться? – уточнила демоница. – Среди работников они тоже есть.

– С ними тем более, – сурово ответил я и продолжил: – Он должен вести дела честно, любить свою жену и оберегать ее, уважать тестя. К работникам быть строгим и справедливым. Нерадивых должен наказывать, добросовестных поощрять. Все наворованное должен вернуть владельцу трактира. Он становится управляющим трактиром, а Изя его помощником. – Я замолчал и стал изучать Кабрама. Теперь его аура напоминала космос с планетами, заселенными микроскопическими жителями, а может, еще меньше. – Пусть встает и приступает к работе, – вздохнул я. – Посмотрим, что получилось.

Кабрам услышал команду и встал. Теперь его глаза были наполнены преданностью и страхом. Сначала он поклонился мне:

– Рад служить, хозяин. – Потом посмотрел на Рабэ и спросил: – Еще есть какие-нибудь приказания, госпожа? – Вел он себя вполне осмысленно, только теперь у него был хозяин и госпожа. Так сказать, издержки нового ритуала.

Довольная демоница похлопала его по щеке:

– Пока нет, малыш. Как появятся, я скажу, а пока иди работай.

– У меня оплата останется прежней или я могу себе взять оплату Изъякиля? – спросил он, и его глаза странным образом одновременно посмотрели один на меня, другой – на Мардаибу.

– Раз ты теперь управляющий, то его плата твоя, ему назначишь сам. Ступай! – приказала она.

Кабрам поклонился нам обоим и удалился спокойной, уверенной походкой человека, не обремененного сомнениями.

– Интересно, сколько он Изе положит жалованья? – произнес я.

– Он тестя не обидит, сколько тот наработает, столько и даст, – ответила демоница. Она участвовала в запрещенном ритуале и была почти счастлива.

– Иди за мной! – приказал я и пошел вглубь подвала, где стояли бочки с вином. Отодвинул одну бочку и показал на открывшийся лаз. – Там большие подземелья, и в них часто появляются плохие люди. Вот их ты можешь жрать сколько душе угодно. Но не часто! – добавил я, подумав, что она сожрет весь бомонд Азанара. – И будь осторожна, под личиной служанки Рабэ там не появляйся. Я не хочу, чтобы связали тебя или нас с демонами.

У Мардаибы алчно вспыхнули глаза.

– Я все поняла, хозяин.

– Пойдем, нас ждет второй акт трагедии «Низвержение кумира».

Не успели мы усесться за столом в зале, где нас ждала Ганга, как сверху раздался удивленный вой и появился Кабрам, который вежливо, но при этом за шиворот тащил Изъякиля и уговаривал того:

– Папа, теперь я управляющий, а вы будете стоять за стойкой и наливать напитки. Вы уже старый и другого дела не потянете.

Изя возмущенно упирался и пытался что-то сказать, но у него вырывался только звук, похожий на «оуо». Тут старый идриш увидел меня, извернулся и со всех ног помчался к нам, я даже не ожидал от него такой прыти.

– Ваша милость, босс! У нас тут бунт! Смотрите, это самозванец! – Он указал дрожащим пальцем на зятя. – Короче, я его увольняю. Ты уволен, морда идришская! – крикнул он из-за моей спины.

Но Кабрам только улыбнулся.

– Вы, папа, лучше собирайте вещи и переходите в другую комнату, я вам приготовлю рядом с помещением для охраны, вам и наверх не надо будет подниматься. А Циня будет жить здесь, со мной.

– Иди, Кабрам, работай, мы тут с папой сами разберемся, – сказал я и взмахом руки отправил его заниматься делами трактира. Такой деятельный управляющий очень может быть полезен, если учитывает интересы хозяина.

Кабрам поклонился и с достоинством ушел.

Я перевел взгляд на старика и сухо приказал:

– Присядьте, Изъякиль.

Изя, пылая возмущением и шипя как чайник, уселся.

– Это же надо, войти и сказать: «Папа я теперь управляющий, идите за стойку!» Вы это слышали? – обратился он к нам, ища сочувствия и поочередно обводя наши лица взглядом, в котором отражалась вся несправедливость, произошедшая с ним.

– Это мое распоряжение, Изъякиль, – спокойно ответил я и придавил идриша тяжелым взглядом.

Тот даже поперхнулся от этой новости. Несколько секунд недоуменно смотрел на меня, а потом начал сдавать зятя с потрохами.

– Босс, вы не можете так поступить! – наконец вымолвил он и сглотнул комок, который застрял у него в горле.

– Почему? – изобразив удивление, спросил я. – Кабрам твердой рукой управляет трактиром, у нас неплохая прибыль. Он молод, предприимчив, а вы старый и больной.

– Ваша милость, да Кабрам вор и мошенник! Он ворует ваши деньги, как можно ставить его управляющим? Если бы не я, он давно бы вас разорил! – Изя посмотрел на меня как на несмышленыша.

Действительно, удивительный народ эти идриши, своеобразный.

– Изя, пока ты был управляющим, я дважды заплатил за перестройку трактира, – начал перечислять я его прегрешения. – Ты сам поставил себе помощником вора и, зная об этом, смеешь утверждать, что я должен быть тебе, недоумку старому, быть благодарным за то, что не даешь ему меня пустить по миру? Кабрам с твоего позволения покупал порченое мясо, вымачивал его в уксусе, а отчитывался как за высший сорт. Он по завышенным ценам приобретал продукты и разницу забирал себе. Он обирал работников и разрешал им воровать в трактире, да многое еще чего, о чем я не хочу говорить. Мне остается тебя выгнать или повесить на столбе, как тех, кто пытался устроить здесь погром. Но я бываю добрым, и поэтому ты еще жив.