Читать книгу "Первая мировая война. Неизвестные страницы - Владимир Золотарев"

Между тем 1-я бригада 1-й пехотной дивизии и 36-я пехотная дивизия подошли к Алленштейну и около четырех часов дня заняли его без боя. Подход ввиду предположения, что Алленштейн занят неприятелем, велся очень осторожно; много времени было потрачено непроизводительно.

Комендантом города был назначен генерал-майор Калюжный, который получил приказание взять заложников, взыскать с города 100 тысяч марок контрибуции за то, что стреляли по нашему разъезду; вслед за тем взыскание контрибуции было отменено и взамен таковой приказано было взять с города хлеб, сахар и соль на весь состав корпуса на один день. Однако и это требование осталось не вполне осуществленным при раннем и спешном выступлении из Алленштейна 15 августа, вследствие чего некоторые полки, не имевшие уже хлеба, и здесь его не получили.

В Алленштейне были приняты все меры для охраны местного населения от наших войск, но для обеспечения наших войск от враждебных действий жителей никаких мер принято не было.

Несмотря на полученное 13 августа от наших летчиков донесение о вступлении в город двух неприятельских колонн, совершенно не были осмотрены дома и дворы города, равно как и находившийся при входе в город, против помещения самого штаба корпуса, большой дом с надписью по русски: «Дом умалишенных. Просят не входить и не беспокрить больных».

Равным образом не было принято никаких мер к прекращению движения по железной дороге, вследствие чего, когда 1-я бригада 1-й пехотной дивизии становилась на ночлег в юго-западной части города, невдалеке от железной дороги, с запада влетел блиндированный поезд, обстрелял пулеметным огнем части бригады и так же быстро скрылся, как и влетел.

14 августа вечером генералом Клюевым была получена из штаба армии радиотелеграмма: «Командующий армией требует энергичного содействия XV корпусу большею частью сил Вашего корпуса». Вследствие этого генерал Клюев отдал приказ по корпусу о выступлении 15 августа по шоссе на Грислинен – авангарду в 6 часов 30 минут утра, главным силам в 8 часов утра; в приказе этом совершенно не были указаны ни обстановка, ни цель движения, не было дано частных задач дивизиям и вовсе не упоминалось о месте нахождения и силах противника.

Выступая из Алленштейна на Гогенштейн, генерал Клюев, по-видимому, был вполне уверен в скором подходе к Алленштейну VI корпуса, следовавшего правее XIII, по направлению Ортельсбург – Бишофсбург, и совершенно, по-видимому, не придал значения ни докладу офицера, посланного из VI корпуса для связи, что означенный корпус 13 августа выступил из Бишофсбурга к северо-востоку, ни полученному вечером 14 августа донесению разъезда, высланного из 36-й пехотной дивизии в направлении Тринкгауз – Сапунен– Вартенбург для связи с VI корпусом, что он был встречен пулеметным огнем из Робертсгофа и успел лишь разглядеть сильную пыль от движения колонны из Вартенбурга на запад, ни, наконец, и тому обстоятельству, что ни летчикам, ни искровой станцией не удалось найти месторасположение VI корпуса и вступить с ним в связь.

Между тем в действительности VI корпус еще утром 13 августа ввязался в бой в районе Гросс Бессау и под напором неприятельских сил 14 августа уже отходил от Бишофсбурга к югу, по направлению к нашей границе, что было указано и в приказе по 2-й армии от 14 августа за 2, очевидно, не дошедшем до генерала Клюева.

Ввиду своей уверенности в скором подходе частей VI корпуса к Алленштейну генерал Клюев при выступлении из Алленштейна оставил в нем для охраны города и имущества полков один батальон 143-го пехотного Дорогобужского полка. Кроме того, в Алленштейне остался еще один батальон 144-го пехотного Можайского полка, который находился в сторожевом охранении и не успел собраться к моменту выступления.

Вскоре после выхода частей корпуса из Алленштейна эти два батальона подверглись нападению войск противника, подходивших с севера и с востока, и были обстреляны из домов ружейным и пулеметным огнем, причем батальон 143-го пехотного Дорогобужского полка был целиком уничтожен, а батальон 141-го пехотного Можайского полка хотя и успел уйти из города, но понес при этом огромные потери.

Между тем как части XIII корпуса, бывшие в Алленштейне, утром 15 августа выступили из этого города на Грислинен, 2-я бригада 1-й пехотной дивизии, проведя ночь на 15 августа на биваке, близ Гогенштейна, утром была направлена через Гогенштейн по шоссе к востоку.

Во время этого движения арьергарду 4-го пехотного Коморского полка было приказано в случае появления в тылу каких-либо частей не стрелять, так как предполагалось, что сзади будет следовать 8-я пехотная дивизия. Вследствие этого, когда, вскоре после начала движения, в тылу показалось несколько колонн и оттуда послышались выстрелы, то арьергард, считая открывшуюся стрельбу ошибкой своих, сначала не отвечал на выстрелы. Только когда огонь усилился и полк стал сильно редеть, оставляя многочисленных убитых и раненых, наконец убедились, что в тылу находится противник; дальнейшее отступление 4-го пехотного Копорского полка прошло в беспорядке, и лишь за городом удалось сформировать из беспорядочно бегущей толпы несколько рот, под прикрытием которых продолжалось дальнейшее отступление полка.

Между тем шедший в голове колонны 3-й пехотный Нарвский полк, выступив из Гогенштейна, направился в походном порядке по шоссе к Моркен. В это время с северо-востока показались какие-то цепи, открывшие огонь по колонне. Полк тотчас же рассыпался в цепь вдоль дороги, однако огня не открывал, предполагая, что это подходят из Алленштейна части своего же XIII корпуса. Затем полк и находившаяся при нем артиллерия то открывала огонь по приближающимся цепям, то прекращала таковой, находясь все время в сомнении, кто к ним приближается – свои или германцы.

Только когда цепи подошли на дистанцию не более 600 шагов, а сопровождавшая их артиллерия открыла жестокий огонь, стало ясно, что перед полком неприятель, и 3-й пехотный Нарвский полк, понеся серьезные потери, стал тоже в беспорядке поспешно отходить к юго-востоку.

Около четырех часов дня, у деревни Падрау, командующий 2-й армией генерал от кавалерии Самсонов лично увидел беспорядочно отступавшие остатки 4-го пехотного Копорского полка, приказал их остановить и принести в возможный порядок, а затем, сменив командира полка и назначив вместо него подполковника Жильцова, простыми, но горячо сказанными словами поднял упавший дух копорцев и приказал им поклясться перед полковым знаменем, своею будущей службой за Царя и Родину, смыть то темное пятно, которое легло на полк. После этого полк был направлен через Куркен к Яблонкену, где вечером 16 августа присоединился к остальным частям корпуса.

3-й пехотный Нарвский полк собрался к Надрау несколько позднее; здесь полк был приведен в порядок, сведен, ввиду громадной убыли в людях, в восемь рот и расположен на биваке в ожидании прибытия командующего армией; но через некоторое время место бивака было обстреляно пулеметным и артиллерийским огнем противника и все, что было на биваке, опять смешалось и бросилось в близлежащий лес. В лесу части полка с трудом были вновь приведены в порядок и со знаменем двинулись к Надрау, а затем, утром 16 августа, достигли Орлау, откуда остатки полка, присоединившись к батареям гвардейской артиллерии, стали лесом отходить к нашей границе. В скором времени скакавший в карьер по одной из лесных дорог обоз внес страшный беспорядок в эту колонну, а когда она вслед затем попала под шрапнельный огонь противника, то порядок окончательно утратился, люди разбежались, бросив и артиллерию, и обоз, и лишь некоторые из чинов Нарвского полка, одиночным порядком, добрались до пределов России.