Читать книгу "Битва за Кавказ. Неизвестная война на море и на суше - Эрих фон Манштейн"

Среди тех, кто помогал грекам, был и русский посол в Константинополе граф Строганов. Благодаря его вмешательству жена влиятельнейшего человека на Балканах, убитого пиратами, гречанка Бубулина спасла свое большое имущество. Ее муж долгие годы помогал русским в установлении торговых отношений со странами Средиземноморья. Русский посол разрешил кораблям Бубулины и далее использовать флаг Российской Империи. Семья Бубулины была тесно связана с проживавшей на острове Спеце греческой семьей, установившей родственные связи с русскими дворянами Орловыми; многие потомки этой семьи, носившие двойную фамилию Лазар-Орловы, и поныне живут там…

После известного Наварринского сражения 20 октября 1827 г. три державы мира разошлись в политических взглядах на будущее Балкан. Россия поддерживала греков в их стремлении к независимости, Англия отрицала эту возможность, а Франция проявляла нейтралитет. В результате иностранного влияния на политической сцене Греции возникли три политических течения; сформировались прорусские, проанглийские и профранцузские общественные силы. Жители Спеце, конечно же, были в прорусской оппозиции. Но ни греки, ни Англия, находящаяся под иудейским влиянием, ни Франция (частично находящаяся под иудейским влиянием) не учитывали еще одну важную составляющую, – мусульманскую Турцию. И Империи понадобились опыт, знания и дипломатическое искусство своего адмирала Алексея Сэмюэлевича Грейга, который еще в 1812 г. впервые стал на стезю дипломатии, не без основания полагая, что невозможно быть флотоводцем России, если не использовать возможности флота Российского во благо мира и достижения согласия народов любых приморских стран.

Так, на протяжении своей службы на Черном море адмирал Грейг всеми своими делами и поступками стремился установить паритет сил между русским и турецким флотом, с правом обеих держав использовать черноморские и средиземноморские проливы, Богом данные русским, а туркам Аллахом – с уважением права всех народов, живущих в государствах Средиземноморского бассейна.

Именно в то время, будучи командующим ЧФ, Грейг посоветовал жене потомственного судовладельца с острова Спеце Бубулине Ласкарине не нагнетать страсти (к сожалению, убитых не вернешь), причисляя к виновным поголовно всех турок и пиратов, и предложил поселиться в Крыму. С благословения Императора адмирал предоставил ей один из дворцов мавританского стиля недалеко от Ялты, который впоследствии стал собственностью одного из Великих Князей (к слову сказать, командный пункт генерал-полковника Эриха фон Манштейна, командовавшего 11-й армией вермахта, осадившей Севастополь, находился в июне 1942 г. именно в этом великокняжеском дворце).

И спустя несколько месяцев жизни в Крыму молодая женщина вышла замуж за графа, отпрыска рода Апраксиных. У них родилась дочь Александра Александровна, вышедшая в юном возрасте за русского подданного, крымского грека по происхождению, графа Константиноса Александраполиса. У них родились сыновья Петр и Дионисий; известно, что после смерти деда Дионисий вместе с бабушкой выехали в Грецию, на Спеце. А граф Петр женился в возрасте 35 лет на княжне Екатерине Лыковой (род Лыковых на Руси был известен уже 1000, а то и более лет). У них в 1877 г. родился один-единственный сын, также названный Петром; женат он был дважды, но первая жена умерла спустя пять лет супружеской жизни, не оставив потомства. И в июле 1914 г. граф Петр Петрович Александраполис женился вторично, прислушавшись к рекомендациям губернатора Таврии графа Апраксина и находящегося тогда в Ялте графа А. Г. Канкрина. Его избранницей стала княжна Мещерская, родившая 8 сентября 1917 г. их дочь Александру-Софию (которая уже в годы советской власти вышла замуж за Михаила, сына графа А. Г. Канкрина). Однако вскоре бывшая княжна Екатерина Алексеевна Мещерская (в браке графиня Александраполис) рассталась с супругом и дочерью, и под именем княгини Мещерской уехала в США, где вышла замуж за одного из влиятельнейших финансистов Америки. Эта уникальная женщина сыграла свою роль в истории России, передавая сведения из самого центра мировых заговоров (или формирования мировой политики, – назовите как угодно), именуемого Орденом. Имеют ли ее сведения отношение к Черноморскому флоту и событиям сороковых годов XX века на ЧФ? – спросите вы. И я отвечу коротко: да…

Ее дочь Александра-София в браке с Михаилом Канкриным родила в апреле 1941 г. первенца – дочь, которую назвали Юлией, в честь бабушки – супруги графа Александра Георгиевича Канкрина (в девичестве княжна Юлия Белосельская-Белозерская). Однако младенец погиб в конце июня 1941 года во время эвакуации из Прибалтики, где инженером авиации служил муж Александры. Второй ребенок появился на свет в 1947 г., он получил два имени, словно родители хотели дать мальчику двух ангелов-хранителей: отец назвал малыша Иваном, а мать Олегом. Он вырос, но уже без родителей, которых в августе того же 1947 г. расстреляли чекисты, и остался приемным ребенком в семье Михаила Ивановича Стативы, проживавшего тогда с женой и тремя дочерьми Марией, Лизой и Ниной (сыновья погибли на фронте) в Саках. А когда вырос, прошел уникальную школу жизни, узнал как его бабушка по матери Екатерина Мещерская доставала секретные документы, в том числе и те, которые касались истории уничтожения Черноморского флота… И это я благодарен судьбе, что я, – ее внук, охраняемый двумя ангелами, – видел многие бумаги, которые прошли через ее руки… и, наверняка, благодаря и ей тоже я знаю некую истину о тех событиях, о которых пишу в этой книге…

Но прежде чем продолжить повествование, хотелось бы, как говорится, внести ясность; понимая, что по ходу чтения начнут возникать вопросы, и чем дальше, тем больше, решил добавить необходимую информацию. Ну что ж, буду краток.

Не исполнится мне и 9 лет, как не станет Михаила Ивановича Статива. Его жена была занята другими заботами, меня отправили в Тургеневский детдом, где моими учителями (в полном понимании этого слова) станут директор школы (в годы войны офицер Красной армии, капитан, кавалер ордена Красного Знамени) Константин Максимович Раца и учитель географии (бывший оперуполномоченный особого отдела СМЕРШа, капитан Госбезопасности) Григорий Яковлевич Фокин. Через два года меня перевели в Чеботарский интернат, там премудрости жизни мне преподавали директор школы, преподаватель истории и обществоведения (в годы войны 1941–1945 матрос-подводник Тихоокеанского флота) Алексей Степанович Лагута, а также учительница английского языка Сима Ефимовна Эпштейн. В то время моим учителем был и капитан 1-го ранга, кандидат технических наук, доцент Высшего военно-морского инженерного училища Константин Георгиевич Коноплев, который и высказал запавшую мне в сердце мысль, что как сыну флотского офицера, участника войны, мне следует поступить в Высшее военно-морское училище. Он разговаривал со мной на равных и часто в разговоре сыпал терминами; многие его доводы удержались в моей памяти… Он утверждал, что именно сейчас, в 1964 г., настал тот период, когда ВМУЗы находятся на переломном этапе, т. к. разработка, эксплуатация и боевое применение кораблей, вооружений и военной техники ВМФ потребовали применения системного подхода. И надо же – именно системный анализ стал впоследствии основой моего научного существования… По мнению Константина Георгиевича, прежний путь развития слабо связанных между собой новых образцов вооружения и военной техники закончился, исчерпав себя. А для системного подхода необходимо было масштабное внедрение в образовательный процесс и научные исследования высшей и прикладной математики, теории вероятности, математических методов исследования операций на основе электронно-вычислительной техники. Тогда это было в новинку… И все кафедры ВМУЗов по всем специальностям резко усилили математическую и военно-кибернетическую подготовку слушателей и курсантов. В ходе боевой и оперативной подготовки флотов, образовательного процесса и военно-научных исследований выявилась необходимость разработки математических моделей процессов создания и применения средств вооруженной борьбы на море…