Читать книгу "Две головы и одна нога - Иоанна Хмелевская"

– Ну, знаешь! – возмутился он. – Какая же ты после этого женщина? Отказываешься от понравившихся туфель только потому, что они чуточку маловаты!

Не помня себя помчалась я чуть свет на следующий день в магазин. К счастью, туфли еще не были проданы. Я купила их. И в тот же вечер отправилась в них вместе с Гжегожем в кино, помню, в кинотеатр на Розбрате. Гжегож пришел в восторг, увидев туфли, похвалил их и меня, а зато я на собственной шкуре испытала все муки ада. Недостающие полразмера показали, на что они способны. Убей меня, не помню, что за фильм мы смотрели, все мое внимание было занято ногами. Я уже поняла, что не смогу носить обувь без растяжки. Кожа мягчайшая, но давила на стопу по-страшному, правда, равномерно со всех сторон. Сидела я рядом с любимым человеком, крепко сжав зубы, а по спине с самого начала фильма забегали мурашки. Скорее бы домой да сбросить эти колодки!

Гонор и амбиция не позволили мне поведать любимому о переживаемых муках, а Гжегож, как назло, после окончания фильма предложил в этот прекрасный весенний вечер прогуляться и домой вернуться пешком. Возможно, я и пыталась протестовать, но он просто не расслышал мое жалкое мяуканье, а я этой прогулочки до смерти не позабуду. Вернувшись домой, с тихим стоном сбросила с ног колодки, но опять же ничем себя не выдала. На следующий день помчалась в мастерскую на Хожей, там мне туфли растянули профессионально, и я с наслаждением носила их потом долгие годы. Кожа полопалась от старости, а фасона не потеряли, что значит отличная ручная работа.

И все эти долгие годы, обувая любимые туфли, всякий раз с благодарностью вспоминала Гжегожа.

Теперь же, направляясь в вышеупомянутое бистро на углу, наткнулась по дороге на маленькую обувную лавочку. Мое внимание привлекли стоявшие на витрине летние босоножки. Времени в моем распоряжении было много, негр успеет прибраться в номере, и еще останется, так что я даже решила и в банк заглянуть, который находился на той же улочке, только по другую сторону. Сначала зашла в лавочку и купила босоножки. Легонькие, черные, очень мне понравились.

Вышла из лавочки и двинулась к банку.

Когда я была уже у самого здания банка, метрах в трех от него, что-то меня вдруг ударило по ноге. Удар пришелся по левой стопе, с наружной стороны. Так ударило, что в глазах потемнело, дух перехватило и чуть плохо не стало. Хорошо, под рукой оказалось растущее здесь деревцо, я ухватилась за него и устояла на ногах. Мимо проходили люди, никто не обращал на меня внимания. Что произошло, черт возьми? Переждав немного, пока не восстановилось дыхание, я решилась взглянуть на ногу. Боялась вместо нормальной стопы увидеть кровавое месиво, ведь ударило со страшной силой. Сначала огляделась по сторонам, не увидела ничего подозрительного, набрала воздуха в легкие – очень не люблю я смотреть на кровавое месиво – и глянула на ногу. Нога была в порядке, туфля на ней тоже. Я стояла на декоративной чугунной решетке, оберегающей деревцо. Ажурная, красивая решетка, стилизованное солнышко с расходящимися во все стороны лучами. Под лучами просматривалась земля. Возможно, то, что ударило меня в ногу, провалилось сквозь дырки? Было, наверное, маленькое, большое я бы разглядела. Что делать? Не стану же я копаться в земле, разыскивая это что-то, решетку тоже не смогу приподнять, черт с ним. Нога болела, травма была серьезной, возможно, кость треснула. Я попыталась опереться на травмированную ногу, и это оказалось весьма сложным. Пришлось, опираясь о дерево, искать нужную позицию. Хотя туфли были довольно мелкие, все равно край туфли приходился как раз на ушибленное место, и это причиняло такую невыносимую боль, что трудно было дышать.

С громадным трудом дотащилась я до банка, где, пересмотрев прежнее решение, сняла половину наличности, ибо уже понимала, что не смогу ездить по городу и делать покупки. Какие там покупки, сейчас надо подумать о рентгене, аптеке, холодном компрессе. А для начала снять скорее туфли. Какое счастье, что успела купить босоножки без задника, вот только дотащусь до бистро, сяду наконец и переобуюсь.

Хромая и стеная, перебралась я на другую сторону улицы, наплевав на красный свет. К счастью, водители не любят наезжать на пешеходов, когда те переходят улицу по пешеходным «зебрам», пусть даже и на красный. С облегчением свалившись на стул в бистро, я обнаружила, что сверток с приобретенными босоножками благополучно забыла в банке.

Громко произнеся несколько польских слов, которых не найдешь ни в одном польском толковом словаре и которых, к счастью, никто из окружающих не понял, я потащилась в обратном направлении по тому же переходу, доставив на сей раз удовольствие новой группе парижских водителей. Когда я вновь шлепнулась на тот же стул в бистро, пот по мне лился ручьями, а зубы сами собой стучали на всю улицу.

Переобулась, вытерла пот с лица, и в этот момент появился Гжегож.

– Я немного опоздал, дорогая, уж извини, зато в моем распоряжении больше времени, чем я рассчитывал. На два часа больше. Что с тобой?

– Да ничего! – с радостной улыбкой ответила я. – Кажется, ноги лишилась.

Гжегож заглянул под стол, и на его лице выразилось удивление. Еще бы, черные босоножки никак не гармонировали с моим бежевым костюмом.

– Ты для меня важнее соображений эстетики, так что можешь хоть в лаптях ходить, но разреши заметить, я немного удивлен…

– Еще бы! Видишь ли, у меня что-то с левой ногой случилось, пришлось сменить обувь, хорошо, вот эти тапочки купила. А менять одну туфлю – глупо. И сразу предупреждаю – прогулки отпадают. Все еще болит страшно, двинуться не могу. Как только немного полегчает, вернусь в гостиницу и сделаю компресс со льдом.

– В этом бистро хорошо кормят, только тогда придется зайти внутрь. Сумеешь?

Я сумела. Стиснув зубы, но с беззаботной улыбкой на лице. Мы сели за столик.

Я поведала Гжегожу о новом своем несчастье и только теперь, рассказывая, осознала всю его необычность. Что же маленькое так травмировало мне ногу, что теперь ходить не могу? Если бы что большое, например, ненароком наехал дорожный каток, тогда понятно. Но маленькое? И как могло с такой силой ударить по ноге? Из рогатки стреляли? В рогатке таятся большие возможности, со времен знакомства с Библией я знала об этом. Если уж Давид мог победить Голиафа, сразив великана… Правда, стрелял он из пращи, но это ведь та же рогатка. Наверняка в меня выстрелил из рогатки какой-то сорванец…

– Может, и сорванец, – не возражал Гжегож. – А как насчет пули?

– Чего?!

– Знаешь, что такое пуля? Заряд, с помощью которого стреляют из огнестрельного оружия.

– Заряд из огнестрельного оружия пробил бы мне ногу насквозь, ведь туфли мои не пуленепробиваемые…

– Возможно, напрасно. Но уж очень твой случай напоминает рикошет.

Гжегож смотрел на меня обеспокоенно, я на него – недоумевающе. Возможно, он и прав, следовало бы все-таки порыться в земле под деревцем.

Я сочла своим долгом упрекнуть Гжегожа.

– Террористов тут у вас развелось… стреляют все, кому не лень. Однако сомневаюсь, что это было запланированное покушение на меня. Думаешь, какой снайпер притаился и из засады стрелял? Тогда это должен быть не обычный снайпер, а еще и биллиардист, так рассчитал, чтобы пуля сначала ударилась обо что-то другое и только отскочив попала мне в ногу.