Читать книгу "Детский мир - Марина Ли"

– И я подумала, что ты сможешь сделать мне хорошую рекламу…

– О, да. Это я смогу, – Котик кивнул, подхватывая меня под руку и всё с тем же выражением на лице.

Не скажу, что его интерес был неприятен. Не был. Данила симпатичный парень и… И, в конце концов, все мои воспоминания об интересе такого рода, который кто-либо когда-либо проявлял в мой адрес, ограничивались взглядами покойного Могилевского. И этот опыт сложно было назвать приятным…

Но как это всё не вовремя.

Возможно, я смалодушничала, не расставив в наших отношениях все по своим местам. Надо было сразу отрезвить Данилу решительным «нет». Но это было действительно лестно: ловить на себе задумчивые взгляды, заставлять чужие глаза загораться огнём. И, наверное, я всему этому потакала, позволяя себе наслаждаться этими совершенно незаслуженными жаркими взорами, хотя я заранее знала, что дальше зайти не позволю.

Всё надо было прекратить, например, в среду, когда Котик, протягивая мне снятую с верхней полки книгу, задержал мои ладони в своих руках. Надо было не сбегать, когда он открыл рот для того, чтобы что-то… Я уже тогда знала, что именно – сказать, а выслушать и ответить. И прекратить это всё.

Хотя бы в четверг, раз уж во вторник и среду я не смогла найти в себе сил.

Я же, вместо того, чтобы задуматься к чему может привести такое безалаберное поведение, активно изучала жизнь в Корпусе, училась и вязала всё своё свободное время.

К утру пятницы серое пончо с тонкими чёрными вставками было готово. Лёшка сказала, что оно офигенное. Данила же в своей характеристике был более конкретен:

– Тепло, функционально – сама поймёшь во время первой же ночёвки в поле. А главное, унисекс. Мне нравится, – посмотрел на меня одним из тех самых своих взглядов и добавил: – Очень-очень нравится, – ловко перехватил мою руку и прижался к ней губами. – Оль, ты же видишь…

Нет. Нет-нет-нет! Ничего не вижу и видеть не хочу. Пожалуйста, Данька, давай оставим всё, как есть!..

– …видишь, что я с ума от тебя схожу…

– Дань…

– Нет, подожди, не перебивай. Я готовился. Я думал. Много. С самого понедельника, когда ты попросила помочь тебе с химией… Ёлка, ты совсем не умеешь врать!

Я вдруг почувствовала себя актёром в незнакомой пьесе, когда рампы зажжены, занавес поднят, полный зал зрителей не сводит с тебя глаз, а ты просто не понимаешь, что происходит.

– Э-э-э…

– И это до чертиков приятно! – продолжил Данила, прожигая меня счастливым взглядом. – А потом шапочка эта…

– Даня! – я зажмурилась и застонала. – Я же объясняла!

– Да-да, я помню. Я же сразу тебе сказал, что я всё понял! – его слегка глуповатая улыбка говорила о том, что ни черта он не понял. А если и понял, то совсем не то, что я хотела сказать. Следующие его слова только убедили меня в этом предположении. – И про химию, которая тебе якобы не нужна, и про рекламу, и про натуру… Ты такая выдумщица!

Давно, когда Тоська ещё была Тоськой, а не моей Тенью. До Башни Одиночества и даже до Цезаря, потому что Цезарь тогда ещё не был Цезарем, но уже всё говорило о том, что он им станет. Во время одного из очередных переходов Сашка оставил нас в какой-то усадьбе. Не знаю, кто с нами там был, далеко ли был Цезарь, где мы были, была ли там охрана – была конечно, просто я не помню – вообще ничего не помню, кроме одной светлой комнаты с окнами до пола. Там были горы игрушек, и мы играли там целыми днями, а потом с нашей нянькой случилась странная штука: она вдруг застыла посреди комнаты столбом, выпучив глаза и, кажется, даже не дыша. Стояла так до тех пор, пока на наш голодный, захлёбывающийся горем крик, не явился мужик в резиновых сапогах и с косматой бородой. Он всплеснул руками и хмуро констатировал:

– Кататония.

Да, примерно так я себя чувствовала: беспомощной, замершей в пространстве и времени. И обязательно с выпученными глазами.

Я выдумщица? И я уже не говорю о том, что я – кто угодно, но не Олька… Я?

Данила притянул меня к себе за руку и ласково прижался губами к моей щеке.

– Не понимаю, почему ты смущаешься и, если честно, это твоё право. Ты от того только более очаровательной становишься… В общем, я всё сделал сам.

– Сам? – мой псевдокататонический приступ, слава Цезарю, действительно был только псевдо. – О чём ты говоришь?

– О разрешении, конечно!

Данька полез в карман за сложенным вчетверо листом бумаги, на который я после только что произнесённой речи вообще не обратила внимания.

Котик без предупреждения притянул меня к себе вплотную для поцелуя. Я сработала на инстинктах. И моим инстинктам, вероятно, показалось что самое лучшее, что они могут сделать в этой ситуации – это засветить со всей силы в глаз.

– Уй! – Данила шарахнулся от меня в сторону. – Ты с ума сошла?

Во мне немедленно подняла голову недремлющая совесть.

– Ты мне глаз подбила! – не знаю, чего в его голосе было больше: удивления или обиды. Он недоверчиво смотрел на мои руки и, по-моему, не мог поверить в то, что они способны нанести удар такой силы.

– Сумасшедшая, – проворчал Котик, прикладывая к глазу золотой пэп, и я уже собралась просить у него прощения.

– Я же всё по правилам… даже заявление Мастеру на писал…

Следующие пятнадцать минут стали одними из самых ужасных в моей жизни.

Новость первая. Я узнала о том, что в Книгу надо заглядывать всё-таки чаще, чем раз в неделю. Потому что ещё вчера вечером Котик разместил на своих страницах сообщение о том, что я согласилась стать его девушкой.

– Но я же не соглашалась! – возмутилась я.

– Кто думал, что ты можешь отказаться? – раздражённо выпалил Данила, отнимая от глаза совершенно не помогающий золотой.

Новость вторая. Заявления такого рода в Корпусе можно делать только с благословения Мастера Ти. И это благословение Котик исправно получил, воспользовавшись щедрым советом сделать мне сюрприз. Девушкам такие вещи нравятся, оказывается…

– А что, романтично же! – он зло засунул монету в карман и посмотрел на меня обиженно.

Новость третья. После подобного заявления у того же Мастера Ти необходимо испросить разрешение на секс.

– На что? – заорала я, и эхо от моего голоса многократно отразилось от стен вестибюля.

– На секс, – буркнул Данила. – Нормальные пары занимаются сексом, любовью, если хочешь, а не колошматят друг друга.

– Мы не нормальная пара, – прошипела я.

– Я об этом и говорю…

– Мы вообще не пара, Данька! Ты спятил? Иди немедленно в Дом и…

– Поздно, – Котик вздохнул. Его убежавший в сторону взгляд сказал мне о том, что есть и четвертая новость. – Поздно, потому что ты член другой Фамилии. Я уже подал заявление своему главе.