Читать книгу "Можно ли умереть дважды? - Лейф Г. В. Перссон"

«И не только для вас», — подумала Анника Карлссон и ограничилась кивком.

— Последний вопрос, — сказала она. — Ничего не случалось ни с кем из вас, когда вы находились там? Никто не утонул? Может, в кого-то случайно попали стрелой?

— Нет, — ответил Хаквин Фурухьельм. — Плавать мы все умели, конечно. Плавали как рыбы. Немного крови из носа порой, когда игра заходила слишком далеко. Кто-то спотыкался и падал. Нет, ничего серьезного. Худшее, что случилось, так это когда один из моих друзей свалился с дерева и сломал ногу. Мы как раз строили нашу хижину. Для наблюдения за озером.

— Как вы тогда поступили?

— Ну, нам пришлось прерваться, конечно. Мы доставили его в лагерь. Но на следующий день он вернулся назад с гипсом от колена и ниже. Так что не произошло ничего страшного.

— У меня больше нет вопросов, — сказала Анника Карлссон десять минут спустя. — Я должна поблагодарить тебя за помощь. Если вспомню что-то, о чем забыла спросить, дам знать о себе.

— Естественно. И если передумаешь, тебе достаточно дать сигнал.

— Передумаю? Ты о чем?

— Если захочешь пережить это ощущение, — пояснил Хаквин. — Когда ветер наполняет парус и судно под твоими ногами внезапно оживает. Начинает жить собственной жизнью.

21

Кристин Олссон и Адам Олешкевич под руководством инспектора Яна Стигсона делали подборку данных об исчезнувших женщинах. Ян считал эту задачу довольно сложной и опасался, что у них уйдет несколько недель на проверку различных полицейских регистров.

— В таком случае у меня есть предложение, — сказала Кристин Олссон.

— И какое же? — поинтересовался Стигсон.

Имелся способ сэкономить время, если верить Олссон.

Возможно, кратчайшая дорога к нужному результату.

— В Государственной криминальной полиции есть подразделение, занимающееся исчезнувшими людьми. И в имеющийся там национальный регистр в постоянном режиме поступают данные от всех полицейских властей. Как думаешь, может, мы в качестве первого шага просто поболтаем с ними?

— Стоит попробовать, — согласился Стигсон.

По крайней мере, идея была неплоха, притом что сам он на выходные собирался домой в Даларну и хотел бы отправиться в дорогу вовремя, предварительно затарившись алкоголем и всем другим необходимым.

— Кто позвонит им, ты или я? — спросил Стигсон, поскольку уже с нетерпением ждал обеда и, на всякий случай, взглянул на часы с целью показать, что сам думает по этому поводу.

— Я обо всем позабочусь, — заверила Кристин Олссон. — Будь спокоен.

— Хотя у них тоже многие в отпуске, конечно, — заметил Стигсон с кислой миной. — Как и везде в это время года. Но все равно попробуй.

Через четверть часа все было сделано. Одна из коллег в ГКП не только оказалась на месте, но также относилась к тем, кто даже в такую пору не собирался отлынивать от работы и отвечал сразу, как только звонил телефон. Кристин Олссон объяснила ей, о чем шла речь, и ее перебили, едва она успела изложить суть дела.

— Я все сделаю, дайте мне только пару часов. А потом приезжайте, и мы сможем пройтись вместе по тому, что мне удастся накопать. Есть некоторые проблемы с такими данными, и их легче обсудить при личной встрече.

— Это просто феноменально, — сказала Кристин.

— Да так себе, — возразила коллега. — Все не так просто, как кажется. Но подробно я расскажу при встрече.

* * *

Через три часа Стигсон, Олссон и Олешкевич сидели в маленькой совещательной комнате в Государственной криминальной полиции на Кунгсхольмене и пили кофе, тогда как их коллега из подразделения по розыску пропавших объясняла им, что не так с данными, с которыми работала она и ее коллеги по отделу.

Каждый год в различные полицейские органы страны поступало более пяти тысяч заявлений об исчезновении людей — взрослых женщин и мужчин, подростков и детей, и в более чем 90 процентах случаев они делали это по собственной инициативе и столь же добровольно возвращались в течение суток или нескольких недель, после чего открытые относительно них дела закрывали и отправляли в архив.

Но приблизительно с сотней из этого числа все обстояло гораздо сложнее, поскольку с ними что-то случалось. Внезапная болезнь, несчастный случай, самоубийство и порой убийство. Последняя из названных категорий была наименее многочисленной в данной связи.

Большинство исчезнувших обычно возвращались, хотя могли пройти месяцы или даже годы, прежде чем это происходило. Оставались те, кого так никогда и не находили.

— Если мы говорим о последних десяти годах, то речь идет всего о трех сотнях человек, трех десятках за год, — объяснила коллега. — Из них женщин набирается порядка сотни. У нас, конечно, есть все списки, и с их помощью можно отобрать известные данные, касающиеся таких исчезновений, но также и здесь у нас возникнут проблемы.

— Какие именно? — спросил Стигсон.

— Во-первых, есть случаи, не попадающие в статистику. Реальные потеряшки, об исчезновении которых никто никогда не заявлял. И это касается в наибольшей мере лиц иностранного происхождения и тех, кто временно находился в Швеции. Это одна проблема, и, на мой взгляд, данная группа достаточно велика.

— А вторая? — поинтересовался Стигсон. — В чем состоит она?

— Часто люди того же рода, каких я только что назвала. Они пропали, относительно их исчезновения написаны заявления, они вернулись на свою родину и никогда не давали знать о себе снова, хотя живы и здоровы. Их также наверняка довольно много.

— В результате у нас получается перебор в статистике, — констатировала Кристин Олссон.

— Но, к сожалению, все не так просто, чтобы мы могли погасить одних другими. Во-первых, у нас есть люди, исчезнувшие, но так, что мы не знаем об этом. Во-вторых, попавшие в наши бумаги и которых мы не смогли убрать из них, хотя нам следовало бы так поступить, если бы мы имели полные данные.

— И что мы может сделать? — спросил Стигсон.

— Не так много, — ответила коллега и улыбнулась. — Но, само собой, если у тебя есть какое-то разумное предложение, я буду очень рада. Я дам вам все, что могу, и, вернувшись в Сольну, вы найдете списки в вашей электронной почте. Хотя один можете получить уже сейчас, — продолжила она и показала лист бумаги. — Я уже распечатала его. Таиландские и филиппинские женщины, об исчезновении которых было заявлено в полицию Швеции за последние десять лет и которых так и не нашли. Семь из Таиланда и две с Филиппин.

— Порой приходится довольствоваться малым, — сказал Стигсон и улыбнулся.

— Угу, хотя как раз в данном случае я не исключаю, что, пожалуй, все из данного списка, возможно, устали от своих мужиков, притащивших их сюда, и предпочли уехать домой, так никогда больше не дав знать о себе. Или наоборот, что они оказались в руках по-настоящему злых типов, убивших и закопавших их, но по вполне понятным причинам не рассказавших нам об этом, когда мы разговаривали с ними.