Читать книгу "Хочу женщину в Ницце - Владимир Абрамов"

– Я слышала еще в детстве из рассказов отца, что в Риме во все времена гораздо выше гладиаторов ценились цирковые возничие.

– Действительно, было время, когда в Риме высоко ценили цирковых возничих, которые, рискуя жизнью, часто погибали под колесами квадриг, победители же получали огромные денежные призы и были окружены любовью и славой. Возничие были храбрецами и ловкими спортсменами, но в отличие от гладиаторов они не обладали ни высоким ростом, ни статью, ни физической силой… Не случайно в то время слово «гладиус» среди простого народа отождествлялось со словом «фаллос». Гладиатор времен Коммода стал настоящим секс-символом Рима. А теперь представь, что к концу II века н. э. великолепные каменные амфитеатры были уже построены не только во всех крупных городах империи, но и в небольших канабах и мануципиях, и в каждой провинции их были десятки. Отличные каменные дороги оплели римскую империю с юга на север, их общая протяженность составляла 288 тысяч римских миль. Через каждую тысячу шагов на дорогах стояли мильные столбы, указывавшие расстояние до ближайших городов. Так было. А что же показано в фильме?!.. Именно в то время, когда Коммод ещё не успел разграбить государственную казну и упивался своей славой, из южной провинции к городу Риму, восхвалявшему имя нового императора грандиозными гладиаторскими играми, по пыльной грунтовой дороге едет жалкая повозка ланисты Проксимо с группой слабо подготовленных непрофессиональных гладиаторов во главе с прославленным легатом Максимусом. Город покрыт песчаной пылью, как будто располагается в Сахаре. Все здания не то что не блестят золоченой бронзой, а своей мрачностью напоминают средневековую арабскую архитектуру. Чуть не тысяча подготовленных к играм гладиаторов, разбитых по парам и командам, в ожидании своей очереди отступают перед приехавшими из африканской глуши двумя дюжинами любителей. И начинается великое представление, только вот участники его по своему облачению не соответствуют ни одному из существовавших шести основных типов гладиаторов. Вооружены они не только мечами, кинжалами и трезубцами, они ещё держат в руках длинные копья, а против них выступают соперники, одетые в легионеров армии Спициона Африканского, вооруженные непонятными длинными луками, арбалетами, и стоят они в колесницах. Коммод расположился в первом ряду ложи и восторженно наблюдает за кровопролитной схваткой. Летящие во все стороны стрелы и копья никого из зрителей не пугают. Никаких тебе правил и арбитров! Максимус тоже не вопрошает у толпы и императора разрешения, а просто убивает всех противников без разбора. Между прочим, «Игры без Пощады» были запрещены ещё Августом, и ровно за 100 лет до описываемых в фильме событий, короче, правила гладиаторских боев стали незыблемыми еще с 80-го года. Тогда сразу возникает вопрос: почему, если Ридли Скотта так вдохновила картина «Пальцы вниз», в своем фильме он не учел правила боя? Опять же, коль скоро всех на арене переубивали без какого-либо обращения к зрителям и императору, то с чего вдруг император думает, поднять ли ему палец вверх или опустить вниз? Подозреваю, что многим, кто смотрел фильм, было непонятно, почему Максимус, добив со своими солдатами даже раненых при помощи щитов, а затем сев на лошадь противника и поднимаясь в стременах, держа в руке копьё, направляется к ложе императора, смиренно сидящего на троне, но копьё это в императора не бросает? Вообще, Максимус в фильме постоянно нарушает правила гладиаторских игр: уже в первых своих боях в качестве гладиатора он убивает своих противников, потом бросает меч в ложу хозяев игр, да ещё произносит нравоучительную речь, которую восторженно слушает публика и награждает аплодисментами, хотя по существующим тогда правилам его должны были бы сразу казнить. Дальше – больше, в Колизее Максимус поворачивается спиной к императору, а опять же по закону стоящий рядом с ним преторианец обязан был сразу нарушителя заколоть. Правда, римская история знает массу чудес. Описан случай, что когда Нерон читал на публике свои стихи и один слушатель заснул. Преторианцы должны были бы сразу убить его за неуважение к императору, но оказалось, что этим слушателем был Веспасиан – в то время уже известный легат, герой войны, а на слушаниях его просто сморила усталость. Веспасиана пощадили. Но, слушай, здесь Максимус – раб намеренно поворачивается спиной к императору и несмотря на это остается в живых! Кстати, по римской статистике в большинстве схваток побежденному даровалась жизнь. Публика ценила гладиаторов и совсем не была кровожадной.

– Ерунда какая-то получается. А какие были кассовые сборы, – воскликнула Клер.

– Не ерунда. Фильм лучший из всех, что были сняты о Риме, но как я говорил, он получился наполовину «фэнтези», а поскольку большинство зрителей римской истории не знает, то все убеждены, что всё так и было на самом деле. Это опять к вопросу о познавательности кинематографа.

– Ужас! Выходит, искажение фактов помешало миллионам зрителей правильно понять исторические события? – Клер вскочила со стула, и подойдя ко мне, села на подлокотник кресла.

Теперь я не видел ее лица, но ощущал тепло худенького бедра, чувствовать которое не мешала даже плотная ткань просторных джинсов.

– Честно говоря, Клер, иногда мне и самому кажется, что это не так страшно, ведь почти вся История Рима для нас, живущих уже в XXI веке – и так настоящая фантастика. Мы до сих пор восторгаемся римской архитектурой, но даже в самом буйном воображении не можем представить того, что было на самом деле. Достаточно перелистать каталог графических работ Пиранези, художника 18-го века, чтобы понять, что всё увиденное нами в фильме: дворцы, храмы, стадионы, термы – это лишь примитивная реконструкция настоящих сооружений того времени.

– Тем более, для успеха фильма нужен был герой, подобный Максимусу! – поспешила добавить студентка. – И, если бы даже не было реального прототипа, сценаристам нужно было создать именно такого персонажа!

– А зачем было Максимуса выдумывать, не было необходимости, был такой, даже круче, и именно в годы славы Марка Аврелия. Это был действительно благородный отважный воин, к тому же очень умный и образованный. Его высоко ценил император, и он в реальности был командующим Северной Армии. Более того, им очень дорожил новый император Коммод, после смерти которого в 193 г. именно этот человек стал во главе империи.

– Прости, что перебиваю тебя, – Клер пошевелилась, чтобы поудобнее устроиться на подлокотнике кресла, – а что, разве о существовании этого человека сценаристам не было известно?

– Сложно сказать. Я лишь, как и ты, смотрел сам фильм, а после него «фильм о фильме» под названием «Кровь, песок и кинопленка». Там один из сценаристов допустил традиционное даже среди специалистов заблуждение, утверждая, что после смерти Марка Аврелия закончился «Золотой Век» Римской империи и наступил «Железный век». Поэтому я не исключаю, что американские сценаристы, если и изучают историю Рима после 180 года, то так сказать, погружаются в источники неглубоко.

– А ты, я вижу, изучал слишком серьезно? – сказала девушка, не скрывая иронии, и насмешливо посмотрела на меня.

– Тут мне нужно оговориться. Я, если и занимаюсь историей Рима, то исключительно с момента смерти Марка Аврелия и не понимаю, почему в академической традиции конец династии Антонинов считается концом благополучия Римской империи и «Золотого века». Впрочем, это долгий разговор, да и тебе уже, наверное, пора.