Читать книгу "Сталин и Церковь. Глазами современников: патриархов, святых, священников - Павел Дорохин"

Как никогда Русская Церковь в этот период была связана с советской властью и стремилась восстановить свои дореволюционные права. Это доказано многими фактами из ее деятельности, поэтому мне казались закономерными и последовательными поздравительные адреса И. В. Сталину, произнесение многолетий Генералиссимусу, торжественный парастае в его память, отслуженные Патриархом Алексием I в Елоховском Соборе в день смерти Сталина, и то, что в час его похорон храмы всех городов были открыты и во всех произносилась «Вечная память!»

Монахиня Сергия (Клименко) вспоминала, со слов казначея Патриарха Алексия архимандрита Иеремии, что на упреки за служение панихиды по Сталину-безбожнику Святейший, будучи за границей, ответил: «Я служил не за безбожника».

«Из трудов более поздних биографов и из воспоминаний Дмитрия Шостаковича, – читаем в работе современного ученого-византолога А. Венгера, – мы знаем, что с самого детства Сталин сохранил некоторый страх перед вещами, связанными с религией – перед церквями и священнослужителями в рясах, – этот страх можно было назвать даже суеверным.

Шостакович рассказывает, например, что, услышав по радио 23-й концерт Моцарта для фортепиано в исполнении Марии Юдиной, Сталин попросил запись этого произведения. Такой пластинки еще не было, и поэтому запись сделали за одну ночь, а на следующий день отправили ее Сталину. Позже он послал Юдиной 20 000 рублей, на что та ответила: «Отныне я буду денно и нощно молиться за Вас и просить Господа простить Ваши тяжкие грехи перед народом и нацией. Господь милосерд, Он простит Вас. Что же касается денег, то я пожертвовала их приходу на реставрационные работы в храме».

Этим письмом, полагал Шостакович, Юдина подписала себе смертный приговор. Однако с ней ничего не произошло. Когда Сталин умер, на его проигрывателе нашли именно эту пластинку. Шостакович, сам человек неверующий, подумал, что Сталин расценил поступок Юдиной как юродство Христа ради, а юродивым на Руси разрешалось говорить Царям правду».

Хотя, по самопризнанию Л. Регельсона, он не был в состоянии «найти какую-нибудь положительную черту в натуре или в действиях Сталина», он все-таки справедливо признает: «Церковное предание запрещает вершить суд над человеческой душой: глубочайшие тайны сердца ведает только Бог, и лишь на всеобщем суде, когда все «тайное станет явным», будет вынесено справедливое соборное суждение, скрепленное Божественным Приговором. При жизни человека никто не может быть уверен в себе или в ком-нибудь другом, что он будет осужден или что он избежит этого суда».

В справедливости этого суждения мы можем убедиться на примере жизни других сподвижников И. В. Сталина. «Всесоюзный староста» М. И. Калинин, чьим русским именем Ленин пытался прикрыть свою безумную борьбу против Церкви, перед смертью пригласил священника, исповедался и причастился. Г. М. Маленков закончил свои дни псаломщиком в церкви.

Сын И. В. Сталина Василий сразу же после кончины отца обратился к настоятелю храма Воскресения Словущего (св. апостола Филиппа) в Аксаковском переулке близ Арбата протоиерею Иоанну Свитинскому с просьбой отпеть родителя заочно.

Примечательно, что и дочь И. В. Сталина Светлана Иосифовна Аллилуева, в конце концов, пришла к Богу. Весной 1962 года ее крестил в Москве протоиерей Николай Александрович Голубцов (1900–1963). «И я счастлива, что это со мною произошло», – писала С. И. Аллилуева.

Следующие визиты митрополита Илии в СССР приходились уже на время правления Н. С. Хрущева – наиболее тяжелые для Русской Православной Церкви после 1920-х годов. В четвертый раз владыка – «друг Русской Православной Церкви и нашего народа» – приехал в СССР в июле – августе 1960 года с секретарем Абду Элиасом, побывав в Москве, Ленинграде, Новгороде, Киеве и Одессе. Пятый визит датируется 1963 годом, во время которого митрополит Илия побывал в Пскове, где ему в Троицком соборе сослужил протоиерей Василий Швец, имевший с Владыкой продолжительную беседу, приведенную в «Чудесах от Казанской иконы Божией Матери».

В государственных, церковных и личных архивах сохранились письма митрополита Илии, которые предстоит еще выявить и опубликовать. Известно, например, что у него была долголетняя переписка с Патриархом Алексием; писал он сыну личного секретаря Святейшего, протоиерею Алексию Остапову. Переписка с последним завязалась после посещения делегацией Русской Православной Церкви во главе с Патриархом Алексием Ливана во время паломничества в конце ноября – декабре 1960 года на Восток для поклонения православным святыням.

В отчете о поездке, между прочим, читаем: «Бхамдун – родина митрополита Илии. В этом курортном селении недавно выстроен новый храм в честь Преображения Господня. Интересно отметить, что мраморный иконостас прекрасной работы почти весь составлен из икон русских святых… В селении Менсури и Уэди-Шахрут делегация побывала на стройках храмов. В Менсури строительство только начинается, а в Уэди-Шахут уже возведены стены с коллонадой. Этот храм будет именоваться Казанским – в честь Казанской иконы Божией Матери».

И в заключение приведем отрывок из отчета председателю Отдела внешних церковных сношений митрополиту Ленинградскому и Новгородскому Никодиму (Ротову) настоятеля Подворья Московского Патриархата в Бейруте и заместителя Представителя Патриарха Московского при Патриархе Антиохийском и всего Востока протоиерея Иакова Ильича, составленного в мае 1969 года:

«В полдень 11 апреля в госпитале св. Георгия скончался в результате сердечного кризиса Высокопреосвященный Илия Карам, митрополит Гор Ливанских. В связи с последними Страстной седмицы и праздником св. Пасхи его погребение было назначено на 15 апреля с[его] г[ода]. Гроб с телом покойного был установлен в здании Гор Ливанской митрополии. В Великую Субботу после Божественной литургии нами была отслужена у гроба заупокойная лития и возложен венок.

15 апреля в 13 часов траурная процессия направилась из Хаддада в Бхамдун к месту погребения Высокопреосвященного по его завещанию. По пути следования в нескольких местах гроб покойного митрополита встречало инославное духовенство и вместе со своими верующими провожало его с подобающими почестями через населенные пункты по пути следования или же совершало молитвы в своих храмах у его гроба.

Чин отпевания совершался в храме родного покойному Бхамдуна. За богослужением, совершавшимся православными митрополитами, присутствовали главы или представители других христианских исповеданий Ливана, представители ливанских и местных властей, дипломаты и множество верующих. После отпевания надгробное слово произнес митрополит Тиро-Сидонский Павел Хури.

Погребен Высокопреосвященный митрополит Илия у алтарной стены построенного им храма в Бхамдуне.

После погребения произносилось много речей на улице представителями разных обществ Ливана, представителем муниципалитета Бхамдуна, однофамильцами усопшего и прочими. Некоторые из выступавших говорили о любви усопшего к Русской Православной Церкви.

В похоронной процессии и отпевании принимал участие настоятель Подворья Московского Патриархата в Бейруте и присутствовали секретари Представительства и Подворья. Следует заметить, что при выносе тела из Митрополии присутствовали только митрополит Харуанский Василий Самаха и епископ Илия Нежим, помощник Гор Ливанского митрополита. Остальные митрополиты присоединились вразнобой по пути следования процессии, что производило не весьма приятное впечатление.