Читать книгу "Темный горизонт - Антон Грановский"

4

Егор сразу понял, что они оказались в Оптине. Сумрак за окнами автомобиля сменился тусклым светом. Чем дальше они ехали по пустынному, заросшему травой шоссе, тем ярче становился этот свет. Слева и справа от машины клубился туман, и Егор отметил про себя, насколько удачно выбран цвет «Татры». Серебристая машина, крадущаяся сквозь серебристый туман, была похожа на призрак и со стороны почти незаметна.

Потом туман рассеялся, и город предстал взорам путешественников во всем своем удручающем, гибельном великолепии. Впрочем, окружающее не слишком отличалось от того, что Егор видел в буферной зоне. За исключением, быть может, освещения. Небо светилось ровным, скучным серым цветом, и на нем не было видно ни солнца, ни луны.

Впереди, на дороге, заросшей травой, валялся полуобглоданный труп какого-то животного. Он противно хрустнул под колесом «Татры». Из-под колеса с громким писком выскочил какой-то зверек, метнулся в сторону и скрылся в траве прежде, чем Егор успел понять, что же это такое было.

В зеркальце заднего вида Егор увидел, как из-за мокрых деревьев выплыло что-то большое и темное. Он обернулся. Огромный зверь стоял посреди дороги и внимательно разглядывал машину. Сначала одним выпуклым глазом, затем – повернув массивную голову, – другим, таким же выпуклым и внимательным. Посмотрел, вздохнул, как пожилой, не очень здоровый человек, и, понурив голову, сошел с дороги.

– Что здесь за зверье? – спросил Егор у своего проводника.

– Ничего сверхъестественного, – ответил тот. – Обычные мутанты.

– Они земные?

Геер кивнул:

– Да. Твари из параллельного мира в этом районе встречаются редко. Для них здесь все слишком чужое. Вот от «Третьяковской» начинается настоящий кошмар.

– А ты там был?

– Приходилось, – нехотя ответил Геер.

– И не страшно?

– Страшно. Бесплатно туда никто не ходит. А из тех, кто ходит за деньги, возвращается только каждый третий.

– Хотел бы я взглянуть на тамошних обитателей.

Геер повернул голову и посмотрел на Егора удивленно. Потом усмехнулся и сказал:

– Не думаю, что они вам понравятся.

Егор тоже усмехнулся:

– Резонно. Слушай, давай на «ты». Твое выканье режет слух.

– Давай, – согласился медиум.

Еще минут пятнадцать они ехали молча, потом Геер остановил машину возле ржавого, полуразвалившегося короба с вывеской «Табачный киоск» и сказал:

– Отсюда пойдем пешком.

Волчок не стал спрашивать – почему. Выбравшись из «Татры», он подвигал шеей, разминая затекшие мышцы. Потом взглянул на видневшийся в тумане остов огромного памятника Ленину (у сгрудившихся вокруг постамента солдат, матросов и рабочих были отбиты головы), осмотрел дома и сказал:

– На первый взгляд здесь все в порядке.

– Я уже говорил: это относительно безопасный район.

Геер закинул за плечи походный рюкзак, потом задрал рукав, нажал на тавро медиума, и «Татра» стала быстро выцветать, пока совсем не исчезла из вида.

– Идем.

Они двинулись через Калужскую площадь, покрытую чахлыми березами. Откуда ни возьмись снова набежал туман, и у тумана этого по-прежнему был странный оттенок – он мерцал серебристым цветом, словно был насыщен серебряной пылью. Вдалеке Егор увидел золотую маковку церкви Иоанна Воина, ободряюще сверкнувшую в мертвом серебристом тумане.

Егор вдруг вспомнил, как однажды летом возвращался через Калужскую площадь из ресторана «Панчо Вилья» с тремя подвыпившими друзьями. И как возле памятника Ленину они присоединились к компании парней и девчонок с гитарами и два часа подряд горланили с ними песни. Веселое было время, безбашенное.

Вспомнил он и одно трогательное свидание в японском суши-баре «Гин-но Таки», тоже тут неподалеку.

– Знаешь, за что я тебя люблю? – спросила его тогда прекрасная девушка с розовой прядью в русых волосах.

– За что?

– За то, что ты надежный. – Синие глаза смотрели на него преданно и ласково. – Ты ведь никогда не сделаешь мне больно, правда?

– Правда.

Но – сделал. И не ей одной. Егор вздохнул, потянулся было в карман за сигаретами, но вспомнил, что не курит, и вздохнул еще тяжелее.

– Почему мы бросили машину? – спросил он, поглядывая на клубы тумана, скрывающие часть улицы. – Дорога здесь ничуть не хуже, чем возле буферной зоны.

– Оптина не любит технику, – ответил Геер, уверенно шагая по рябому от выбоин тротуару. – Если бы путь был далеким, я бы рискнул. А так… – Он пожал плечами. – Безопаснее будет своим ходом.

– Оружие мы, однако, не бросили, – заметил Волчок. – А это тоже техника.

– К оружию Оптина относится хорошо. Можно даже сказать, она его любит.

Егор взглянул на медиума с удивлением.

– И в чем это выражается? – уточнил он.

– Файерганы здесь никогда не дают осечек. А пули почти всегда попадают в цель.

Егор обдумал его слова и поинтересовался:

– Как ты думаешь, почему так?

Медиум пожал плечами:

– Не знаю. Но Оптина появилась на Земле благодаря войне. Быть может, она помнит об этом. А может быть, ей нравится смерть.

– Ты говоришь об Оптине, словно о живом существе.

Медиум хмыкнул:

– Да, наверное. Но ведь случается, что и саперы разговаривают с бомбой, которую разминируют. Для них она тоже живая. И если к ней проявить неуважение, она может обидеться.

Егор улыбнулся.

– Ты очень мудрый парень, Геер.

Медиум несколько шагов прошел молча, а потом негромко проговорил:

– Про медиумов говорят, что они видят людей насквозь. Но с тобой у меня ничего не получается. В твоей ауре полно дыр и лакун, которые я не могу объяснить.

Егор пожал плечами и небрежно пояснил:

– Стоит ли удивляться, я ведь полвека был мертв. Скажи спасибо, что у меня вообще есть аура. Хоть и дырявая.

– Может быть, – неопределенно пробормотал Геер.

«Но сквозь эти дыры мне видится Тьма», – хотел было добавить он, однако сдержался.

– Я всего лишь наемный работник, – сказал Геер, словно оправдываясь за свои мысли. – Ты заплатил мне деньги, я пытаюсь их отработать. Вот и все.

Вдруг медиум остановился и уставился на что-то. Егор проследил за его взглядом и озабоченно нахмурился. Из серебристого тумана вышли три человеческие фигуры.

Незнакомцы были одеты в потертые куртки и военные штаны. У каждого на боку – кобура с файерганом и ножны с торчащей из них рукоятью лазерного тесака. На головах – черные шапочки. У самого рослого, помимо пистолета, висела на плече штурмовая винтовка. Лицо его было обветрено и заросло двухнедельной русой бородой. Глаза, серые, холодные, цепкие, смотрели на Геера и Волчка с ледяным спокойствием.