Читать книгу "Закадычная соперница - Елена Гордина"

Голубева вместе с Олей вышли из приемной. Лена закрыла кабинет на ключ, и, поднявшись на второй этаж, они шагнули в гостеприимно распахнутые двери актового зала, прямо как на новогоднюю елку, только с той разницей, что вместо Деда Мороза будет жена недавно покончившего с собой директора. Сотрудники забились на задние ряды и с кислыми лицами следили за входящими. Голубева всем кивнула и села на первое подвернувшееся место.

В зале стоял ровный гул, сотрудники переговаривались вполголоса. В воздухе висело напряжение, все ждали чего-то плохого, потому что в офисе последние дни ходили упорные слухи о «сокращении». Типа, заявится жена Димы и пошлет всех на три буквы.

Прошло еще полчаса, и напряжение достигло пика. То там, то тут слышался нервный смех, охи и недовольный гул. Однако критиковать поведение нового босса громко никто не решился. Наконец в открытую дверь уверенной, размашистой походкой вошла высокая, статная женщина.

— Простите меня за опоздание, — неожиданно низким голосом произнесла она и небрежно бросила соболью шубку на первый ряд. — Я Людмила, жена Дмитрия Андреевича и ваш новый директор.

Сотрудники замерли, пожирая ее глазами. Однако женщина нисколько не смутилась, она сдержанно улыбнулась и присела на спинку кресла, стоящего во втором ряду:

— Очень приятно с вами всеми познакомиться, надеюсь, что…

Она говорила самые обычные слова, те, которые принято произносить в подобных ситуациях. Голубева ее не слушала, она рассматривала Людмилу, цепляясь за любые мелочи.

«Как ни крути, а она красива, — почему-то с досадой констатировала Елена, — только уж очень у нее своеобразная внешность».

Людмила была довольно крупная женщина, Голубева не поленилась и заглянула под кресло, чтобы посмотреть на ее ноги — туфли она носила без каблуков. И несмотря на это, ее рост явно переваливал за метр восемьдесят. Фигура безупречная, при всем желании придраться не к чему. Высокая, просто модельного вида грудь, плоский живот и безупречные ноги. Очень длинные, безупречные ноги…

Елена громко хмыкнула: «А у Димы, оказывается, был неплохой вкус».

Чем больше она рассматривала Людмилу, тем сильнее у нее портилось настроение. Удивительно, но это была первая женщина в ее жизни, рядом с которой Голубева чувствовала себя неуверенно.

Даже лицо у Людмилы было какое-то особенное, и такое выхоленное, словно она только что сошла с обложки модного журнала. Высокие скулы, немного тяжеловатый подбородок, точеный носик, приятные губы и фиалкового цвета глаза.

«Скорее всего, линзы, — почему-то со злорадством подумала Голубева, пристально всматриваясь в ее зрачки. — Да, точно линзы, ишь ты, Элизабет Тейлор нашлась!»

Да, и, естественно, Людмила была блондинкой с длинными, распущенными ниже плеч волосами.

«Волосы крашеные и искусственно наращенные, — с раздражением отметила про себя Елена. — Интересно, сколько ей лет?»

Если судить по внешнему виду, возраст ее колебался где-то в районе 27–30. Но стоило заглянуть ей в глаза, услышать ее властный и спокойный голос, проследить за ее манерами, и впечатление менялось полностью. Так уверенно, спокойно, даже нагло может себя вести только женщина «далеко за 30», полная житейского опыта и мудрости.

«Загадка, твою мать», — Голубеву уже душила откровенная ненависть к этой ухоженной красотке. И что стало причиной внезапной антипатии, она не могла понять: то ли ревность, то ли зависть, то ли «седьмое» чувство. Но, как ни крути, а чем больше Елена смотрела на Людмилу, тем сильнее ее ненавидела. Между тем новоявленный босс смолкла, потом опустила глаза и выдала:

— Я думаю, будет правильно, если я расскажу вам о причине, побудившей Дмитрия Андреевича совершить этот ужасный поступок.

Голубева злорадно ухмыльнулась: «Сейчас пустит слезу». Однако Людмила и не думала плакать, просто ее и без того глухой голос стал звучать еще глуше:

— Я знаю, что по офису ходят самые нелепые слухи относительно гибели Дмитрия. Мне бы очень не хотелось, чтобы после смерти об этом удивительном, порядочном и честном человеке говорили плохо. Или даже думали.

Людмила разволновалась («Или сделала вид, что волнуется», — зло отметила про себя Голубева) и до хруста сжала пальцы.

— Мы с Димой женаты не так давно, но все равно это довольно приличный срок, чтобы… — голос ее дрогнул. — Чтобы мы могли завести детей.

В зале стояла полнейшая тишина, похоже, весь коллектив замер в ожидании развязки.

— Мы очень хотели детей, — повторила Людмила, а Голубева непроизвольно скрипнула зубами. — Но ничего не получалось. Тогда я прошла все обследования, и меня признали совершенно здоровой. Дмитрию Андреевичу тоже предстояло пройти эти обследования. Он сдал много анализов, слишком много, и вот один из них выявил в крови Димы вирус ВИЧ.

Зал в едином порыве охнул и шумно выдохнул.

Людмила насладилась произведенным эффектом и, неожиданно подняв глаза, продолжила свой монолог:

— К моему огромному счастью, уж и не знаю, по какой причине мне так помог Господь, я не заразилась этой ужасной болезнью. А вот Дима — увы. Он даже не мог понять, откуда у него ВИЧ. Мы договорились с ним, что все останется по-прежнему, с одной лишь разницей — что больше не будем пытаться завести детей. Мне казалось, что Дима сумел справиться с депрессией, которая, естественно, охватила его после повторного подтверждения диагноза. Он съездил в санаторий, побыл там один, многое обдумал. Домой Дима вернулся совершенно другим человеком, и я надеялась, что беда миновала нашу семью. Он же знал, что этот вирус может десятилетиями жить в крови человека, не проявляя себя и практически не беспокоя. Сейчас разрабатывают новые препараты от болезней, которые раньше считались неизлечимыми, и не сегодня завтра могли создать лекарство и от СПИДа. Я думала, что Дима сможет пережить это, но он не смог.

Речь нового директора, по мнению Голубевой, слишком уж напоминала хорошо отрепетированный театральный номер. Хотя, если судить по реакции других людей, ее сослуживцев, госпоже Товстоноговой поверили безоговорочно. Многие сотрудники были настолько ошеломлены таким поворотом, что теперь сидели с открытыми ртами, как фарфоровые куклы.

— Я вас прошу, — обратилась Людмила к залу, — сейчас спросить у меня все, что вы хотите узнать. Или вы спросите это сейчас, или никогда. Если я узнаю, что кто-то распространяет по офису слухи, домыслы или сплетни, я уволю этого человека в тот же день. Надеюсь, вы понимаете, что я сейчас выворачиваю перед вами душу не для собственного удовольствия. Согласитесь, малоприятно сообщить всему офису о том, что я не могла забеременеть, а мой муж застрелился из-за того, что был заражен ВИЧ. Все это я затеяла лишь с одной целью: я хочу прекратить все разговоры за спиной. Хочу, чтобы эта тема была закрыта раз и навсегда. Сейчас мы обсуждаем случившееся в последний раз. Потом мы все вместе выходим из зала и начинаем работать. Работать! И если кому-то захочется еще раз пройтись по моей судьбе или судьбе Дмитрия Андреевича, то предполагаю, нет, я даже уверена, что с этим человеком мы не сработаемся.