Читать книгу "Расстрел в песочнице (сборник) - Владимир Вычугжанин"

– Неплохо бы, – согласилась Роза, – были бы деньги!

– Да где их возьмешь? – закручинился Колян и с плохо скрываемой надеждой уставился на собеседницу.

– Собиралась я детям подарочки купить… – вроде бы в раздумьях закинула крючок Роза, – да вот не нашла я своих деточек!

– Да мы им все купим, я премию – ба-альшую! – скоро получу и все тебе отдам! – засуетился пойманный на нехитрый крючок Колян.

«Ах ты, гнида ученая! Стоило тебе лишь услышать о дармовой выпивке, ты уж и хвостом завертел! А насчет своей зарплаты ты кому-нибудь другому заворачивай! Ты уж год, небось, без работы – все за счет дураков и дур, вроде меня, пробавляешься!» Это Роза так подумала, а сказала совсем другое. Как бы сомневаясь, как бы советуясь сама с собой, она решала трудную задачу:

– И то сказать: дети меня не ждут, о приезде моем не знают. Так может мамаша позволить себе выпить с хорошим человеком?

– Может! Может! – радостно подсказывал Колян, чуть не подпрыгивая на скамейке.

Роза для виду еще поколебалась, а потом они вместе направились в ближайший гастроном.

Основательно затарившись спиртным («Все – на детские денежки!» – притворно вздыхала Роза) и закусками, парочка направилась прямиком в квартиру Коляна.

Вскоре Роза по мобильнику (запершись для верности в туалете) рапортовала шефу: «Клиент в отрубе! Можете приходить за ключами! А документы я пока не нашла».

Патефон в поезде

Когда неудержимый поезд мчится, на верхних полках плацкартных вагонов почивают в беспорядке «спуны» и «храпуны». Но есть и другого рода обитатели высоток. Таким ребятам не спится, они вовсю начинают крутить любовь с обитательницами нижних полок. Парни возвращаются домой после срочной службы в армии.

– Эту классную деваху – рассказывал позже Толик Патефон, – я заметил сразу. Попка – что надо, глазки – алмазки, а уж на любой подкол так врежет – долго чесаться будешь!

– Не одного меня, – блаженно улыбается Толик, – она враз уела. После того, как досталось от красавицы какому-то дембелю, и тот смущенно смолк, за дело взялся Патефон:

– Девушка, а девушка! – крикнул он с верхней полки языкастой пассажирке. – У вас что-то выпало и дымится!

Толян этой испробованной остротой многих баб подкосил.

– А ты, – сходу отбрила ядовитая девушка, – подыми и съешь!

Весь вагон так и грохнул.

«Японский бог! Вот это женщина!»

Толик впервые почувствовал, что он влюбился.

Но не годилось выходить из игры побитым.

– Слышь, красавица? – продолжал Патефон, как ни в чем не бывало, самым безобидным тоном, – а ты руки сегодня мыла?

– Я всегда, в отличие от некоторых, руки мою! Перед едой (Ага, понеслась!)

– Так сноси, – продолжил Толик тем же беспечным тоном, – мой… пописать!

Парни, что на верхних полках вниз попадали, с нижних – на пол покатились. Это те ребята, которых бойкая девица успела унизить.

Но только рано пацаны отмщению радовались. Девица таким же скромным голоском, в тон Толику ответила:

– А твой, что – без колесиков?

Мать честная! Весь народ катался в приступе восторга. А Патефон понял, что он сражен сразу и бесповоротно – в самое сердце.

«Самолетики» заложника

– Ну, давай, рассказывай!

– С самого начала?

– С самого-самого: как ты у мамки между ножек выскочил!

– Господин следователь! А чего этот надо мной издевается?!

– Рассказывай, Охреянов, рассказывай и не обращай на него никакого внимания. Ты же видишь, – следователь Маслов, улыбаясь, погрозил оперативнику пальцем, – дядя шутит!

– Ничего себе шуточки – полхрена в желудочке!

Подследственный Охреянов, главарь шайки, все-таки рассказал о происшествии «с самого начала»:

– Шеф скомандовал: «Парни, поезжайте – клиент спит! Аккуратно доставьте его в квартиру Розы, адрес вы знаете!» И все бы пошло по плану, как задумано, но… старик неожиданно, до нашего еще приезда, проснулся! Начал капризничать: «Где мой мобильник?» Стал кричать на Розу: «Это ты его украла, прошмандовка!»

Роза его успокаивала, уговаривала: «Не видала я твоего телефона, зачем он мне нужен?» А мобильник дорогой, навороченный, ну и старик, понятное дело, не поверил Розе, а стал звонить со стационара – в милицию! Менты обещали приехать, разобраться.

Просто нам здорово повезло: мы слышали скандал, вошли, представились сотрудниками милиции. Потребовали, чтобы и потерпевший, и подозреваемая проехали с нами, в отделение – там, мол, разберемся. По дороге, в машине Роза сделала старичку укол, – Охреянов усмехнулся, – успокаивающий! Она у нас на такие дела спец!

Бандит не мог рассказать, как страдал Акулов, неожиданно оказавшийся в плену, в руках мордоворотов Охреянова, Ветрогона, Моторыги. Понятно, что рецидивисты не собирались нянчиться с «великим изобретателем».

Розочка ехидно посмеивалась: «Наш дедуля совсем сошел с ума!» Акулов не ленился ежедневно выходить на балкон и при любом удобном случае пускать бумажные самолетики или «голубей». Если бы Розочка прочитала послание внутри бумажных птичек, она бы перестала смеяться и забила бы тревогу. А так – стражники только веселились вместе с Розой: «Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало! Не сиганет же он вниз – с седьмого этажа!»

Нет, они не били старика. Лишь иногда – легкие тычки, подзатыльники. Был приказ шефа: старика беречь, добиваться от него подписи уговорами и разговорами…за выпивкой. От спиртного старик не отказывался, но становился только угрюмей и молчаливей. Уж очень его бандиты… разочаровали! Он-то думал, что его похитили из-за его гениального изобретения. А оказалось – из-за квартиры! Кормили пленника, как собаку – остатками со своего разбойничьего стола.

По точным сведениям, имевшимся у квартирных аферистов (нынче их называют «риэлторами») старик был одиноким. Тут вышла у мошенников серьезная опечатка. Сын Анатолия Меркуловича перебрался на житье к подруге, ему надоели вечные споры с отцом. В это-то время подвернулся добродетельный и все умеющий друг Максим Сергеевич. Он помог Акулову приватизировать квартиру, указав лишь одного владельца – Николая Меркуловича. Теперь бандиты добивались, чтобы пленник отказался от своего жилища.

А пленник сообщал «самолетиками» прохожим: «В этом доме удерживают заложника! Сообщите в милицию!» Как добыл Николай Меркулович бумагу и орудие письма? Изобретатель не был бы изобретателем, если бы из всякой подручной мелочевки и чепухи не соорудил себе приличную ручку, а бумажек в квартире, где царил хаос, оказалось предостаточно. Неизвестно, вникали ли жильцы дома и прохожие в упавшие с неба сообщения. Если и читали, то фраза «в этом доме» звучала очень неопределенно! Ведь в доме – девять подъездов! Поэтому и реакции на обращения Акулова не последовало никакой.