Читать книгу "Путь ликвидатора - Александр Арсентьев"

Здесь, у Витаро, вроде бы безопасно… Народ простой, добродушный, не без уродов, конечно, что пялились на улице… Но это так – овцы… Но вот этот, за столом, с видом японского самурая, явно опасен. Как я понимаю, по линии наследования дорогу я ему не перехожу… Остается… Милана. Вполне вероятно, богатый жених, приехавший породниться из-за синих морей. Ну, это мы еще посмотрим!»

В этот самый момент Витаро, уже находившийся в изрядном подпитии, видимо забывшись, снова от души хлопнул Седого по спине и вопросительным тоном что-то произнес. Решетов скорчился от боли, но не произнес ни звука, лишь помотал непонимающе головой. В этот момент он заметил злорадный взгляд «самурая», отметивший это досадное происшествие. «Ладно, еще сквитаемся!» – бросил злобный взгляд в сторону недоброжелателя Сергей. Заметив состояние Седого, Милана взяла отца под руку, притянула к себе и начала что-то горячо шептать ему на ухо. Через секунду мгновенно протрезвевший Витаро уже что-то виновато объяснял Седому, разводя руками и указывая на кубок с вином. Решетов натужно улыбнулся и жестом показал, что все в порядке. Милана вновь притянула к себе отца и продолжила свои увещевания, слушая которые хозяин замка согласно кивал головой, поглаживая в раздумье бороду. Наконец, приняв какое-то решение, он поднялся со своего кресла и обратился к присутствующим с длинной речью, время от времени поглядывая на Сергея.

«Уж не хотят ли они меня схарчить или принести в жертву?» – обеспокоился Решетов и приготовился на всякий случай к своей последней битве.

Выслушивая Витаро, половина его подданных сразу же приняла скучающий и унылый вид. Несколько человек подняли руки, и движением перста хозяин указал на двоих. После этого оставался еще какой-то неразрешенный вопрос, по-видимому – самый важный. Витаро надолго задумался, теребя бороду так, что еще немного – и с нее полетели бы клочья. Тонкая женская рука потянула его за рукав справа, а в глаза с мольбой взглянули родные серые очи. Густые брови отца тяжело нахмурились, в суровых глазах ревность боролись со здравым смыслом, и наконец он утвердительно кивнул головой, но после этого произнес такую строгую и длинную речь, что Милана затрепетала под его взором.

После этого хозяин замка дал всем понять, что трапеза закончена, сурово взглянул на Сергея и, коротко кивнув, вышел. Гости лениво потянулись по своим домам и комнатам. Одним из последних вышел «самурай», глянув на Седого взглядом разъяренной крысы, – тот ответил ему радужной улыбкой. Потом Решетов вопросительно взглянул на Милану, улыбнулся и тихо спросил:

– И что теперь? Тебя выдали за меня замуж?

Девушка улыбнулась в ответ, показала на свою грудь, немного замялась и беззвучно сделала своими прекрасными губами несколько выразительных движений, а потом показала на Седого. И хотя Решетов все прекрасно понял, эротическая составляющая произошедшего не ускользнула от него. Пряча улыбку, он произнес:

– Понял, ты будешь учить меня… разговаривать. – И снова широко улыбнулся.

До девушки, видимо, только сейчас дошла вся двусмысленность ситуации, и щеки ее вспыхнули, как бутоны роз. Своей маленькой ручкой она даже замахнулась на Сергея, но, так и не завершив удар, неожиданно рассмеялась. Они стояли, хохоча, будто дети, а старый Витаро, присматривающий за дочерью из-за угла, с негодованием покачивал седой головой, хотя его чувства и выдавала блуждающая в бороде улыбка.

Милана

Со следующего дня началось официальное пребывание Сергея в доме Витаро, уже не как гостя, но как полноценного члена местного общества. Поначалу, пока его здоровье было еще весьма далеко от определения «великолепное», за его воспитание с небывалым рвением взялась Милана. Седой был потрясен упорством, с каким девушка старалась как можно быстрее научить его своему языку, и немного позднее он понял почему. Помотавшись по широким просторам родной планеты, Решетов уже привык к подобным процедурам, хватая «по вершкам» реплики из незнакомых языков и диалектов, поэтому оказался весьма способным учеником. Однако, учитывая тот факт, что на этой планете ему предстояло провести весьма длительный период времени (а не дай бог – и всю жизнь), в данном случае набор дежурных фраз категорически не годился – требовалось более доскональное изучение языка.

Седой и Милана придумали своеобразную игру: либо он, либо она указывали на тот или иной предмет, и девушка тщательно, по слогам произносила его название. В ход шло буквально все: близлежащие предметы, домашняя утварь, облака в небесной дали, окружающая природа, названия животных – короче, все, что только попадалось им на глаза. Вдобавок Сергей от природы весьма неплохо умел рисовать, и если искомого не оказывалось поблизости, он очень быстро изображал это на довольно грубой бумаге толстым стержнем из вещества, очень похожего на графит, но имевшего более прочную структуру. Милана же, в свою очередь, обладала непревзойденным искусством жестов, а ее неподражаемая мимика могла воспроизвести тончайшие оттенки той или иной эмоции – таким образом Седой постигал определения чувств, охватывающих человека в тот или иной момент. Этот момент обучения оказался самым сложным, но схватывающий все на лету Сергей вскоре преодолел и его.

Подспудно, в перерывах между уроками, Седой знакомился с укладом местной жизни, деятельностью жителей дома Витаро: земледелием, трудовыми ремеслами и, естественно, воинским искусством. Он познакомился с Ланго и Кертом – теми двумя, которых выбрал хозяин дома в тот памятный вечер застолья. Ланго слыл непревзойденным мастером клинка и рукопашного боя. Это был высокий поджарый человек, тело которого состояло из сухих и крепких мышц. Двигался он легко и грациозно, а взгляд его карих цепких глаз, казалось, насквозь прощупывает потенциального противника, отыскивая наиболее уязвимые места. Во время их первой немногословной беседы Сергей задал вопрос о начале тренировок. Ланго сухо улыбнулся, пронзительно взглянул на собеседника, словно просветил насквозь организм Решетова, и коротко произнес:

– Это чуть позже. Рад знакомству, – и они ткнулись кулаками.

Керт же, словно в противоположность мастеру меча, оказался добродушным полноватым, малорослым и весьма говорливым парнем. Поздоровавшись с будущим учеником, он разразился таким бурным потоком слов, что Сергей, еще не вполне овладевший языком, воспринимал едва ли половину из сказанного. Он лишь смутно понял, что этот человечек будет учить его стрельбе из лука. Заметив тень иронии во взгляде собеседника, Керт улыбнулся и, стремительно выхватив из-за спины лук, молниеносно зарядил его. Не целясь, он выстрелил в крупного пса, гонявшего по двору в сотне метров от них какую-то домашнюю птицу. Просвистевшая стрела, словно острым ножом, срезала с мохнатой холки толстый кожаный ошейник именно в тот момент, когда животное в резком прыжке бросилось на добычу. По всей видимости, пес даже не почувствовал потери, он беспечно продолжил игру с пернатым другом. Седой восхищенно покачал головой и уважительно вытянул кулак.

– Ты тоже будешь так стрелять! – Тяжелый кулак ткнул руку Седого.

«Что-то я в этом очень сомневаюсь!» – с завистью подумал Решетов и неопределенно пожал плечами.