Читать книгу "Дом: основной инстинкт - Диана Эпплярд"

— Я рада.

Кейт вопросительно посмотрела на меня, когда я вышла из кабинета. «Удачно или нет?» — ясно читалось на ее лице. В ответ мой рот растянулся в довольной улыбке. Удачно. Она жестом показала мне, что я молодец и она за меня очень рада. В этот момент на лице Джорджии отразилось крайнее недовольство. Может быть, она зря надела на собеседование мини-юбку и слишком открытую блузку.

Вернувшись на свое место, я заставила себя снять трубку и позвонить Майку. Он очень настаивал на том, чтобы я приняла участие в конкурсе на эту должность, но на самом деле не думал, что я получу ее. Меня не очень радует перспектива командировок и постоянные задержки на работе. Но, наоборот, радует машина и прибавка к жалованью. Теперь мы можем попрощаться со старенькой «вольво», а лишние деньги позволят нам получить заем на покупку усадьбы (если, конечно, найдутся покупатели на наш дом). Я с трудом заставила секретаршу Майка соединить меня с ним. (Она лепетала что-то типа: «Майк сейчас чрезвычайно занят. Подождите, я выясню, может ли он ответить».) Я слышала голоса Питера, заместителя Майка, и менеджера по рекламе Стивена. У них явно шло совещание.

— Привет! — сказал Майк. По голосу я поняла, что он хочет сказать: «Слушай, я очень занят. Давай покороче», — и уже приготовилась защищаться.

— Я получила эту работу, — сказала я. На некоторое время повисло молчание.

— Здорово. Больше денег и машина. Великолепно. Слушай, я сейчас занят, но с меня шампанское. Умница. Пока.

Будь я смелее и разумнее, стоило бы обсудить с Майком все нюансы, связанные с новой работой, пока мы пили Piper Heidsieck[18] вечером. Но я таковой не являюсь, поэтому обсуждения не последовало. В голове все плыло от шампанского, поэтому остаток вечера ушел на то, чтобы собраться и написать указания для Клэр. Их мы оставили на кухонном столе вместе с пачкой денег, благодаря которой стала возможной эта поездка.

Когда я зашла к Ребекке, чтобы поцеловать ее на прощание, она еще не спала, а ее лицо было мокрым от слез.

— Не уезжайте! — сказала она, крепко обнимая меня. — Я не хочу оставаться с Клэр. Она очень сердится, когда мы устраиваем беспорядок. Почему я не могу пожить неделю у Джилл?

— Потому что тогда Том останется один и ему не с кем будет поиграть. Ты можешь поехать к Сьюзи, если захочешь. Все будет хорошо. Я позвоню тебе, как только приеду туда. Мы с папой привезем тебе много подарков.

Клэр должна приехать к шести часам, чтобы мы с Майком успели в аэропорт. Все сумки упакованы и стоят у входной двери. Плюх и Ангус спрятались под кухонным столом, волнуясь при виде собранных чемоданов. Хорошо, что Клэр позаботится о них и их не придется отвозить в питомник, иначе они бы вернулись домой совершенно пришибленные и с кучей блох.

Перед тем как лечь спать, я еще раз заглянула к Ребекке. Она крепко спала. Одна нога торчала из-под одеяла, лицо вспотело от жары. Она крепко обнимала своего изъеденного молью мишку. На столе лежала недорисованная открытка, на которой были олень с маленькими рожками и новогодние елки. Внутри было написано: «Мамочка и папочка! Я вас очень люблю. Отвизите эту открытку Деду Марозу». Я поцеловала ее. На ее щеках еще не высохли слезы.

Воскресенье, 19 апреля

Не могу поверить, что мы здесь. Это место так далеко от привычной мне среды обитания, что кажется, я попала на Луну. Здесь все такое… большое. Это единственное слово, которое мне сейчас приходит на ум.

Пока ехали на взятом напрокат джипе из аэропорта, я не могла скрыть своего восхищения по поводу красоты, окружавшей нас, и довела Майка до белого каления бесконечными репликами по поводу высоты деревьев и великолепия гор.

— Посмотри, какая прелесть! — то и дело восклицала я. Ну почему мужчины так равнодушны к красоте окружающего мира? Мы остановились в замечательном бревенчатом доме с каминами и даже медвежьими шкурами на стенах (немного вульгарно, на мой взгляд). На кухне полно разной техники: соковыжималки, яйцерезки и кофемолки (техника — дело привычное на этом континенте), и я тут же принялась ее осваивать. Стив, приятель Майка, был здесь на прошлой неделе и оставил целый холодильник вкусной заграничной еды (очень любезно с его стороны).

Оказавшись в доме, мы бросили свои сумки на лоскутное покрывало и выпили свежего ароматного кофе на террасе. Из окна открывается прекрасный вид на горы, деревья и озера. Отсюда видны даже фуникулеры горнолыжного курорта, который находится в трех километрах от нашего дома (похоже, я начинаю привыкать к метрической системе). Мы сидели в креслах-качалках и радостно улыбались друг другу. Только мы вдвоем. Ни детей, ни работы, никаких дел. Майк взял меня за руку.

— Здорово, правда?

— Безусловно, мистер Адамс, — ответила я.

— Слушай, — сказал Майк, изо всех сил пытаясь говорить с канадским акцентом. — Покувыркаемся на полу под лосиными рогами?

— Да не вопрос, — ответила я.

Покувыркались мы действительно на славу. Мы не сдерживали себя и не боялись, что в любой момент раздастся стук в дверь и дети что-нибудь попросят. Спустя час (рекордное для нас время) я сумела выбраться из объятий Майка (заниматься любовью на полу с годами становится все сложнее) и принесла нам кучу всякой еды: хлеб, ветчину, помидоры, сыр и пиво. К черту диету. Я уже достаточно похудела.

Мы, совершенно не стесняясь, расхаживали по дому нагишом, а когда легли спать на большой старинной кровати, я почувствовала, что мы снова по-настоящему вместе. Давно мне не было так хорошо и спокойно.

— Позвоню-ка я домой, — сказала я вдруг.

— Не нужно. Не стоит этого делать. У них там все будет в порядке. Иди сюда, — ответил Майк.

Я не стала звонить, осознав необходимость вновь возжечь угасший костер нашей любви. Прямо как в романе Даниэлы Стил. Хотя я не думаю, что ее героини позволяли себе пукать, занимаясь любовью.

Понедельник, 20 апреля

Когда я проснулась, Майк все еще крепко спал, прижавшись ко мне и положив тяжелую руку мне на плечо. Мы лежали так, словно и во сне продолжали заниматься любовью. Открыв глаза, я не сразу вспомнила, где нахожусь. За окном вместо привычной старой яблони простирались бесконечные горы и засыпанный снегом лес. Огромная старинная кровать была так близко придвинута к окну, что казалось, она стоит среди гор. Было так тихо. Не слышно бормотания Тома и шагов Ребекки, поднимающейся по лестнице, не пищит так любимая Томом музыкальная игрушка, не раздаются сбивчивые звуки флейты. Я зевнула и сладко потянулась, блаженствуя при мысли, что не нужно вскакивать с кровати и идти менять Тому подгузники, давать Витабикс и выпускать собак в сад. Когда я просыпаюсь дома, первая мысль, которая приходит в голову: «Нужно вставать и что-то делать». Здесь я могу просто лежать и думать.

Я вытянулась, пытаясь достать ногами спинку кровати, повернулась к Майку лицом и сняла с себя его руку. Он застонал во сне и обнял меня за талию. Он такой трогательный, когда спит, и совсем не похож на обычного Майка-большого-начальника. Одна сторона его загорелого лица помялась от подушки, взлохмаченные волосы падали на глаза. Выглядит совсем как мальчишка. Поправляя ему волосы, я подумала: «Какой красивый!» Я привыкла воспринимать его внешность как само собой разумеющееся. Когда живешь с человеком так долго, перестаешь обращать внимание на то, как он выглядит. Лицо кажется таким знакомым, что трудно судить о нем объективно. Но иногда, когда видишь, как он идет тебе навстречу, перекинув пиджак через плечо, и замечаешь, как другие женщины заглядываются на его широкие плечи и белокурые волосы, думаешь: «Боже мой! Да он красавец!» — и в животе становится щекотно, как в те далекие времена, когда мы еще только начинали встречаться.