Читать книгу "Главарь отморозков - Сергей Самаров"

Но это все меня интересовало мало, мысли и предстоящие серьезные дела упорно гнали вперед. Я проскочил мимо скалы и сразу углубился в слегка темноватый и сыроватый воздух ущелья. Хотя здесь и не было ручья, который течет по дну многих ущелий, сырость воздуха все равно присутствовала. Из опыта я знал, что в таких ущельях бывает одинаково сыро и в начале лета, и глубокой осенью. Устраивать привал по графику было рано, и поэтому я на ходу вызвал по связи рядового Стукалова и дал команду запускать «беспилотник». И только в тот момент, когда на мониторе своего «планшетника» увидел себя и всю группу, я дал команду на привал.

Получасовой привал прошел быстро, но мне и моим бойцам вполне хватило времени на восстановление. Мы двинулись дальше. На следующем привале устроили себе обед, хотя время, как казалось по продолжительности светового дня, приближалось к ужину. Темное время суток – это всегда традиционное время основной работы спецназа ГРУ. Может быть, еще и поэтому на нашей эмблеме изображена летучая мышь.

После обеда я увеличил темп передвижения. Но спешил напрасно. Мы прошли только около трех километров, когда наш разведывательный дрон, летящий впереди нас на пару километров, показал, что в ущелье, прямо посреди его, горят несколько больших костров. Менты остановились на привал. Вероятно, и ночевать намеревались здесь же. Но ушли они далеко. Я, признаться, даже не рассчитывал, что они сумеют так основательно углубиться в горы, думал, что у них дыхания не хватит на такой долгий маршрут. При этом я вполне отдавал себе отчет, что уже завтра утром картина будет совсем другая. После сегодняшней нагрузки завтра ноги ментов откажутся ходить, и вообще они будут еле шевелиться. Болеть будут все мышцы тела, от кончиков пальцев на ногах до затылка. Ведь в полиции никогда не тренируются так, как у нас в спецназе. Зато в своих бойцах я был уверен. Они и завтра будут бодрыми и боеспособными, в отличие от ментов, которые сегодня шли, как я думаю, только опираясь, как на костыль, на волю своего командира, который послал их сюда. Какова же должна быть цель, если они так себя не жалели, наверное, она достаточно велика. Но у меня в голове не укладывалось, как могут стать великой целью четверо ликвидаторов ФСБ, поскольку служба ликвидаторов, как и в ГРУ, должна быть чрезвычайно закрытой службой. Наверное, и у МВД такая служба существует, выполняя свои функции.

Однако я не большой любитель ломать себе голову над вопросами, которые не разрешались логическим путем. Информации в данном случае откровенно не хватало. Может быть, еще и это ощущение подспудно остановило меня от варианта с допросом четверых ментов, оставшихся около машин у входа в ущелье. Так порой случается. Иногда не пожелаешь по какой-то причине что-то делать, а потом только начинаешь понимать, что тебя остановило. Подсознание сработало. Приказало сначала разобраться и лишь потом действовать.

А разобраться я имел возможность только одним путем – путем вызволения из плена полковника Лущенкова. При этом вызволять его следовало так, чтобы, по возможности, обойтись без жертв со стороны его пленителей. Но и в этом случае надежда на правдивую информацию была весьма относительной, хотя полковник при личной встрече показался мне человеком серьезным и не склонным изворачиваться. Даже одно то, что он в одиночку попытался задержать большие полицейские силы, имея только крупнокалиберную снайперскую винтовку, говорило о его честности. Бесчестный человек не способен к самопожертвованию, это психологами давно доказано. И его способность к самопожертвованию вызывала уважение.

Я смотрел в монитор «планшетника» и наблюдал, как сгущаются сумерки над лагерем ментов. Потом наш «беспилотник» внезапно покинул место и двинулся в нашу сторону. Но до нас не долетел, для чего-то зависнув на повороте ущелья. Я присмотрелся, но ничего увидеть в сумраке не сумел и переключил камеру на инфракрасный режим. Тут все стало ясно. Менты ждали преследования и выставили засаду на скалах. Или просто для порядка выставили часовых. Четыре человека, по двое, расположились на двух противоположных стенах ущелья, отыскав удобные места на скалах. Скорее всего, на каждой стене сидит по пулеметчику и автоматчику. Засада была выставлена на всякий случай, или о нашем присутствии уже знали – это значения, по большому счету, не имело. Значение имело другое. Если раньше я намеревался обойтись без жертв при попытке освободить полковника Лущенкова, то теперь это было невозможно.

– Максимовских!

– Я! – отозвалось в наушниках.

– Ко мне…

Сам я шел впереди своей небольшой колонны, и младший сержант быстро догнал меня. Пришлось остановиться, снять с подставки «планшетник» и показать снайперу.

– Четыре человека… – определил он, чаще, чем я, встречающийся с инфракрасным прицелом и сразу воспринимающий изображение. – Наверняка с ночными прицелами, иначе смысла в этой засаде нет.

– Отработаешь?

– Костюм позволяет оставаться для них невидимым, товарищ старший лейтенант. – Толик вытащил из нагрудного кармана маску, снял шлем, натянул маску на голову, а шлем надел сверху, после чего из другого кармана вытащил перчатки из той же ткани, поглощающей лучи поиска и не выпускающей тепло тела наружу. Маска и перчатки входят в комплектацию снайпера. – Разрешите приступать?

– Приступай. Можешь по связи не докладывать. Отработаешь, просто выходи навстречу. Я сейчас всю связь в ущелье заглушу… Соколянский! Понял?

– Понял, товарищ старший лейтенант…

Старший сержант шел неподалеку от меня, и я, на ходу оглянувшись, увидел, как он снимает с плеч лямки рюкзака лейтенанта Неумыволнова, в котором находился прибор. Свой рюкзак, чтобы было удобнее, старший сержант перевесил на грудь.

В наушниках что-то зашелестело.

– Соколянский! – позвал я.

Ответа не последовало, значит, связи не было. Я посмотрел в монитор «планшетника» – он был черным. Проводив взглядом быстро уходящего в темноту Максимовских, я обернулся и подозвал к себе Соколянского. Старший сержант заспешил, держа рюкзак с аппаратурой РЭБ перед собой и стараясь не стучать по нему коленями, отчего идти пришлось вразвалочку. Внешне это выглядело забавно.

– Побудь рядом. Как только Максимовских вернется, «глушилку» выключи.

– Понял, товарищ старший лейтенант.

Как-то мы сразу не предусмотрели, что отключение связи одновременно выключит и мою связь с «беспилотником». Но это неудобство временное. Хорошо еще, что «глушилка» достаточно простая, не отключает все электропитание вокруг. Слышал я, что есть такие штуки, что в радиусе трехсот километров отключают не только связь, но даже аккумуляторы у автомобилей и танков, и все прицелы, тоже работающие от аккумуляторов, и лазерные дальномеры, и снайперские метеостанции с баллистическими калькуляторами[17], и вся армия стоит без возможности двинуться и приступить к боевым действиям. Причем эта установка может работать не по полному кругу, а секторально, выбирая только определенные необходимые направления. В таких условиях и наш снайпер потерял бы преимущество своих прицелов. Но он не потерял. Мы приближались к повороту, когда на свежую тропу в середине ущелья вышел навстречу нам младший сержант со своим «винторезом» и помахал рукой, показывая, что путь свободен. Соколянский тут же остановился, раскрыл рюкзак, и через секунду в наушниках опять послышалось слабое шуршание. Дело было сделано, и ни один часовой теперь не сумеет предупредить ментов о том, что им «на хвост» сел спецназ…