Читать книгу "Прорыв (сборник) - Василий Веденеев"

Юлиуса охватило чувство полной беспомощности, и стародавняя, как в годы его бедного детства, неуверенность, которая, кто бы мог подумать, гнездилась в нем все это время, придавила его. Он уже отвык говорить с людьми, в голосах которых не звенели бы просительные интонации, и растерянность, от которой он был надежно защищен успехом, вдруг сжала сердце.

Жена вопросительно смотрела на него. Он медленно опускал трубку, и каждый миг, до тех пор, пока трубка не коснулась рычага, казалось, прибавлял Нейману морщин на лбу, под глазами, в углах губ.

– Ричард похищен… – Нейман просительно смотрел на жену, будто она могла что-то сделать. – Они требуют выкуп. Позвонят в контору Сонни… через два часа.

Этель хорошо знала мужа и понимала, что ужас происшедшего усугублялся внезапно на голову свалившейся необходимостью выкладывать деньги. Этель хотела спросить – сколько? – но краска залила ее поблекшее лицо: матери не пристало думать о цифрах, когда смертельная угроза нависла над сыном.

– Мы заплатим, – проговорила она, взяв на себя тяжесть самого непростого решения.

Нейман с благодарностью посмотрел на жену: она избавила его от борьбы с собой.

– Заплатим… конечно… бедный мальчик.

Никогда еще платан близ конторы Сонни Блома не пользовался такой популярностью: вездесущие репортеры залезали на мощные нижние ветви и оттуда осыпали двери и окна конторы вспышками – каждому хотелось заполучить самый коммерческий кадр. Полицейские выталкивали репортеров из дверей конторы, но те, как ртуть, умудрялись просачиваться сквозь едва приоткрытые окна первого этажа, заползали с черного хода, используя отработанную тактику: один, отвлекая внимание, бранился с полицейским, другой проскальзывал в помещение.

Юлиус Нейман бесстрашно прошел сквозь строй объективов.

Почему все так падки на несчастье ближнего? Отчего всем приятно, когда можно потрогать горе другого? Может, греет мысль: «Слава богу, мимо меня пронесло»? Пронесло! Каждый считает, что именно его жизнь – цепь сплошных неудач и когда неудача гвоздит другого, появляется ощущение передышки.

Нейман сразу определил, кто старший среди полицейских, и уверенно направился к невзрачному человеку в сером костюме:

– Вы уверены? Они перезвонят?..

Чиновник кивнул.

Полицейский в штатском допрашивал мистера Блома. Перед адвокатом громоздились пузырьки и пачки лекарств; он то и дело что-то капал в стакан или глотал таблетки. Сонни, закатывая глаза, рассказывал, что утром секретарь не пришла, ее домашний телефон не отвечал, потом заявились двое с автоматами, заставили вызвать Ричарда Неймана… Полицейский допытывался, как выглядели похитители. Блом шевелил толстыми, будто вымазанными вишней, губами и плаксиво уверял, что не разглядел: он лгал и знал, что полицейскому это яснее ясного. Сонни не хотел лишних хлопот в жизни, а полицейский не хотел, чтобы его нервы пошли в уплату за покой Сонни Блома.

Вошел серый человек, он держал телефонный аппарат и тянул за собой длинный шнур. Нейман появился вслед, даже не кивнув Блому: Нейман считал, что из-за него все неприятности. Боров!

Серый человек вздрогнул: телефон в его руках задребезжал. Сонни Блом со страхом глянул на аппарат, будто сквозь дырки наборного диска на него смотрели зрачки автоматных дул. Взявшего трубку Блома, как и Неймана, предупредили, что длительность разговора тридцать секунд (серый человек даже не дал команды попытаться засечь, откуда звонят. Он знал: похитители опытны, и электронные искатели не успеют определить район, а тем более номер телефона-автомата). Выпуклые глаза Сонни выпучились еще больше, когда он услышал сумму выкупа.

Юлиус Нейман нетерпеливо барабанил по столу. Серый человек – капитан Макги – взял трубку с колен Блома и положил на место. И, не обращая внимания на адвоката и ювелира, сказал полицейскому:

– Снеситесь с Сарджентом. Пусть возьмет Маркетти и Хорна и съездит к секретарю Блома: Сан-стрит, сто восемь…

У дома на Сан-стрит стояли полицейский автомобиль и карета «скорой помощи».

Двери квартиры номер четыре распахнуты настежь. Сарджент с сожалением смотрел на мисс Мэрион Туло. Отравление наркотиками. Полицейский врач считал, что она выкрутится, но, если сердце слабое, то…

Видимо, наркотики подмешали в вино. Сарджент согласно кивнул. Мисс Туло жила одна, сказал врач. Сказал недобро, с осуждением – так говорят мужчины, завязшие в семейной трясине, когда видят женщин, живущих в свое удовольствие.

Брюс Сарджент медленно перебирал на трюмо предметы женского туалета. Он всегда испытывал неловкость, касаясь чужих вещей без разрешения хозяина. Ему виделось что-то воровское в прикосновениях к флаконам и баночкам, которые не принадлежали ему.

– Поставьте ее на ноги поскорее. – Брюс глотнул воды из бутыли, которую притащил снизу полисмен.

Вечером Сарджент думал о завтрашнем дне – предстояла передача выкупа. Что-то ему не нравилось в условиях, предложенных похитителями, а что – он понять не мог. Брюс не впервые улаживал такие дела и каждый раз удачно, но хорошо помнил Тонни Чакокки, которому всадили пять пуль, после того как сумка с выкупом перекочевала в руки бандитов.

Сарджент радовался, что секретарь толстого Сонни Блома пришла в себя; она, как и ее хозяин, уверяла, что не помнит лиц отравителей. Очевидная ложь, но Сарджент не счел нужным давить: видимо, мисс Туло так пугнули, что она ни за что не развяжет язык.

Потом Сарджент мысленно попутешествовал по площади Добрых друзей; он знал ее хорошо, а после того как похитители сообщили, что выкуп следует передать у фонтана, подробно изучил десятки снимков, сделанных полицейскими фотографами.

Около одиннадцати вечера позвонила Дайна и, волнуясь, – от Брюса это не укрылось – сказала, что долетела благополучно.

Заснул Сарджент поздно тяжелым сном, и ему снился «боинг», плывущий по глади океана. На покачивающийся фюзеляж взгромоздился мистер Нейман и пересчитывал крупные купюры; на оранжевом плотике рядом с выходным люком самолета плескался Сонни Блом, совершенно голый, и хихикал, поглядывая на мисс Туло; на стуле, который чудом не погружался в глубину, восседал капитан Макги и нудно твердил, что главное – не потерять людей, а если завяжется перестрелка, не поубивать пол-улицы…

Сарджент проснулся за минуту до писка будильника и, помотав головой, сразу забыл дурацкие ночные видения.

Ранние сумерки приглушили яркость солнца. В машине, стоявшей на примыкающей к площади Добрых друзей улице, сидели Брюс Сарджент и двое полицейских в штатском.

Брюс опустил стекло дверцы. Он думал об условии похитителей. После передачи выкупа Нейман появится сам через час. Уловка? Приходилось рисковать. Сардженту не нравилось, что все свершилось слишком быстро: само похищение, телефонные переговоры, согласие Неймана платить, договоренность о месте.

Судьба Неймана-младшего не слишком беспокоила Сарджента; Брюс хотел бы поймать преступников при передаче выкупа, а еще лучше – выследить их, чтобы ковырнуть всю грибницу.